Как целует хулиган - Стася Андриевская
– В магазине ищи!
– В каком ещё магазине?
– В котором прокладки продают, придурок!
Попыталась отпихнуть его, завязалась недолгая борьба, и он не стал перегибать, сдал назад. Выскочил следом за ней из подъезда, глядя, как она то и дело теряет его огромные шлёпки, поплёлся следом:
– Так ты из-за этой херни, что ли, психанула?
– Херни? – резко развернулась она. – Херни?!
– Да что тут такого-то? Ты что одна такая во всём свете? Или ты думаешь, я дебил, не понимаю...
Замолчал: возле первого подъезда, резко свистнув тормозами, остановилась чёрная тонированная девятка. Синхронно хлопнули передние двери и, едва глянув на вылезших мужиков, Данила сразу вспомнил, кто ещё и когда мог подкинуть ему наркоту.
– Да, представь себе, ты дебил! – обиженно шипела Маринка.
– Ладно, всё, проваливай, – сквозь зубы буркнул он и подтолкнул её к дорожке палисадника между домами.
Даже не обернулся ей в след. Только, перекрывая проход в палисадник, широко и пружинисто расставил ноги и сунул руки в карманы.
Эти двое остановились на расстоянии пары шагов – руки тоже в карманах, рожи на понтах. Тот, что справа – тот самый мудак, с которым Данила «обнимался» чуть не подравшись в Удаче, когда ждал Шпика, и которому, как и той сучке с пивом, вся масть была подкинуть порох, неторопливо надул жвачку.
– Ну здорова, Хулиган! Типа, с прибытием на гражданку тебя.
– Чё надо? – внутренне собрался Данила, расслабляя при этом колени и плечи и прицельно намечая точки на стоящей перед ним туше, куда будет пробивать.
Главное, чтобы не навалились разом, чтобы успеть хотя бы одного уделать. Хотя бы в нокдаун.
– По беспределу надо ответить. Бабки вернуть. Сегодня в четыре в «Якоре» на центральной набережной. Шпик по-хорошему предлагает решить, наверх пока не сообщает, поэтому не советую фуфлить.
– Не, не канает. Когда мне надо было, я к нему на стрелку пришёл. Теперь ему надо, пусть он ко мне приходит. В восемь, у памятника Пушкину на бульваре.
Бобики заржали.
– Ты не понял, Хулиган, – угрожающе хрустнул шеей тот, что справа, и сделал шаг вперёд. Данила шагнул ему навстречу, заметив, как едва уловимо дёрнулась рука в кармане второго – сработала наизготовку выкидуха с коротким лезвием. Прирезать такой, это навряд ли, а вот разукрасить – легко. – Пока ты там казёную кашу жрал, Шпик поднялся. Ты с ним больше не ровня. Поэтому приедешь ты. В четыре. В Якорь. А не приедешь, – медленно провёл пальцем по шее, – кирдык тебе.
– Нет, это ты не понял: в восемь, у памятника Пушкину.
– Ну-ну... – усмехнулся бобик и, сплюнув жвачку Даниле под ноги, вальяжно двинул обратно к машине.
Глава 8
Кралась словно мышка, но когда уже добралась до своей комнаты, из Тёмушкиной спальни выглянула Оксана. Шепнула:
– Привет! Ты же сразу в институт собиралась?
– Репетицию перенесли на вечер, – пряча лицо за волосами, так же шёпотом соврала Маринка.
– А чего ты тогда так рано? Что-то случилось?
– Нет, просто мы с Катькой ходили на затон рассвет встречать.
– Делать вам нечего, – улыбнулась Оксана. – Ну ладно, досыпай. Тебя разбудить потом или сама?
– Сама.
Закрылась у себя, не раздеваясь рухнула на кровать. Прохладное покрывало принесло облегчение, но скоро нагрелось, и Маринку тут же начало мутить с новой силой. Изводил сушняк. Перед закрытыми глазами клочками всплывали воспоминания: подушка на коленях, половинка сердца в кулаке. Водка, отчаянное желание сдохнуть. Кирилл... Катька... И так больно от всего этого, что, кажется, это её сердце разбилось на те две половинки, которые уже не склеить.
Каким-то чудом получилось заснуть, но ненадолго. Кажется, только провалилась в блаженное забытье, как над ухом монотонно загалдело:
– Па-а-аиграем! Мариночка, па-а-игаем! С Тёмушкой па-а-аиграем...
– Тёмушка, ты зачем Мариночку будишь? – позвала из другой комнаты Оксана. – Не надо!
– Не-е-е надо будить Мариночку! Не-е-е надо! – тут же завёл новую пластинку брат.
– Правильно, не надо! Иди сюда, я с тобой поиграю.
Он ушёл и даже послушно закрыл за собой дверь, но проснувшаяся Маринка всё равно уже снова погрузилась в мучения. Голова раскалывалась, во рту всё ссохлось, но даже от мысли о том, чтобы встать и дойти до кухни становилось ещё хуже.
Снова нахлынули воспоминания. Какой же он всё-таки гад... Почти год отношений перечеркнуть вот так просто, да ещё и с её лучшей подругой! Какой-то проклятый месяц не дотерпел, скотина! Да и как теперь поверить в то, что это было между ними лишь раз, тем более после того случая прошлой осенью?
Тогда, в начале прошлого учебного года, Маринка на неделю задержалась с возвращением из профилактория, а Катька за это время успела закружить с красавчиком третьекурсником. Хотя, как закружить – просто после общего сбора первого сентября институтский ансамбль пляски, принимая в свои ряды новых участников-первокурсников, по традиции устроил знакомство-чаепитие на кафедре. Чаепитие, ага... Короче, набухавшись, Катька с Киром перепихнулись в туалете. А на следующий день он её даже не узнал! То ли перебрал накануне, то ли просто видел её тогда впервые в жизни и тупо не запомнил – не понятно. Но Катька особо и не расстроилась, наоборот – она тоже была в шоке от себя, поэтому рассказала о случившемся только Маринке, и то, по страшному секрету.
В конце сентября Маринку поставили с ним в пару на танец, и она сразу же, с первой же репетиции, на него запала. На него невозможно было не запасть, по нему, кажется, сохли все танцорки, начиная с первого и заканчивая пятым курсом, но Кир, как ни странно, был свободен. Вскоре он проявил инициативу, и они стали встречаться, всё серьёзно. Катька к тому времени уже затусила с его однокурсником Женькой и забыла тот дурацкий случай на чаепитии. Всё. Тема закрыта, все счастливы.
Но теперь...
Закрыта ли тема? И что, если бы она не пошла к Катьке с ночёвкой и не нашла этот
