На краю - Милау Элли
А потом я узнала, что беременна. Не скажу, что была готова к этой новости. Первая мысль. Ребенок? Но как? Мы же вроде бы предохранялись. И что теперь делать? Как быть? Мне всего лишь 22 года. А потом была мысль. О, Боже, я стану мамой! А ведь я на днях ходила в клуб и пила алкоголь? Это хоть не повлияет на малыша? Надеюсь, нет. Иначе я себя никогда не прощу. Теперь остается вторая проблема. Как сказать об этом Джону? Ну и что, что мы с ним уже два года вместе и многое пережили. Но это ведь ребенок! Как он на это отреагирует? Пока я морально готовилась рассказать о новости, Джон все испортил сценой ревности.
В тот день я спокойно пила чай, общалась со знакомой барменшей. А потом ко мне подошел какой-то парень, предлагал поехать с ним и познакомиться поближе. Я сказала, что не свободна. Но он на этом не остановился и даже пытался прижаться ко мне и потискать. В следующий миг он был отброшен от меня Джоном. Джон разукрасил ему лицо во все оттенки красно-синего. А потом посмотрел на меня с выражением отвращения на лице.
- Левика, не ожидал от тебя такого.
- Ты все не так понял. Джон, мне кроме тебя никто не нужен.
- Перестань врать. Как ты могла? Как? Ты повела себя как шлюха какая-то. Тебе, что не хватало меня? И не делай сейчас такое лицо. Все, ничего не говори, не надо мне твоих лживых оправданий. Между нами все кончено и можешь со своим ублюдком катится на все четыре стороны, - он плюнул и ушел за дверь. А я осталась разбитая и униженная. Одинокая и несчастная. Хотелось побежать за ним, но что бы это изменило? Наверное, ничего. Поэтому я просто молча ушла домой, к себе в квартиру, где закрылась и долго плакала в подушку.
Мы несколько дней после этого не разговаривали. Мне было больно, страшно. Что же делать дальше? Ведь на самом деле я ему не изменяла. Да и вообще я беременна. А мне нервничать нельзя. Поэтому постаралась успокоится и сосредоточиться на будущем материнстве. Я знала, что Джон стал много пить. А по прошествии некоторого времени пришел мириться.
- Левика, я нашел того парня из кафе. Прости меня, пожалуйста. Я такой дурак. Пелена какая-то перед глазами была. Не знаю, что на меня нашло. Прости.
А я сказала, чтобы он уходил. Ведь как я могла простить его после всего? Даже не то чтобы простить, а забыть все слова, которые он сказал? Мы долго шли к примирению. Он делал все, чтобы помириться. Дарил подарки, совершал романтичные сюрпризы. Сначала мы общались только по телефону, смс-ками, А после, все же помирились, ведь, сколько времени я могла его мучить? Он и так целыми днями дежурил под окнами, поэтому простила и сжалилась над ним.
А день, когда я сказала, что беременна, был самым счастливым, он хотел на руках меня носить, целовать песок, по которому я ходила. В такие моменты забываются обиды, недомолвки, непонимание. Ведь есть маленькое чудо, ожидание, которого связывает нити судьбы двух людей.
Тем утром мы пошли в больницу, чтобы сделать УЗИ и узнать пол ребенка. Я очень сильно нервничала, но Джон успокаивал своим присутствием, поддержкой, постоянно держал за руку. А когда мы на экране увидели наше крошечное счастье. Я даже всплакнула. Да, он был еще очень маленький, но он был мой, наш. Доктор сказала, что это мальчик. Лицо Джона озарилось от счастья, да и мое тоже. Казалось, ничего не предвещало беды.
Несколько месяцев, проведенных с Арией - моей новой соседкой, сделало ее моей хорошей подругой. Она была так не похожа на Анджелу. Добрая, понимающая, которая всегда выслушает, именно такой и должна быть подруга. Поэтому когда мне позвонил Брюс, и попросил забрать ее с университета. Для меня это было не сложно. Я взяла свою машинку. Это была двухместная спортивная машина с откидным верхом. Знала, что как будущей маме, мне эта машина не нужна, но она мне нравилась поэтому, решив насладиться последними поездками на ней перед продажей. Завела и поехала за Арией. Мы встретились, немного пообщались. Сели в машину, пристегнулись и двинулись в путь. Но наш путь был не долгий.
На встречку на большой скорости вылетает ярко-желтая иномарка и не сбавляя скорости движется на нас. Я выворачиваю руль в другую сторону. Но в следующий миг вижу столб, в который мы летим. А дальше? А дальше тело взорвалось болью, и мир погрузился во тьму. Очнулась я уже в больнице. Как здесь оказалась, не помню. Наверное, забрала скорая помощь. Увидела доктора склонившегося над записями, а он, увидев, что я очнулась, спросил:
- Левика, как вы себя чувствуете?
- Не знаю. Не поняла. Это не важно. Скажите лучше, что с моим ребенком? С ним все хорошо?
- Нет, мне жаль, но вы его потеряли, – то, что он говорил после слов, «вы его потеряли», превратилось в какофонию непонятных звуков. В голове лишь набатом повторялись его слова «вы его потеряли». Потеряли, так и не успев обрести.
Это было настолько больно. Больнее чем физическая боль. Пищали приборы, а мне казалось, что мое сердце вырвали из груди. Доктор что-то говорил, но я не слушала, не слышала, погрузившись в отчаянье, поэтому мне вкололи снотворное, и я заснула. Когда проснулась, возле меня опять был доктор. Он что-то говорил, но меня это не интересовало. Я была поглощена своим горем. Хотелось встать и уйти из этого мира вслед за ним. За моим малышом, но даже этого я не могла сделать. Я не чувствовала ног, как будто их вообще нет. Мне казалось, что на этом все, конец, the end.
Вырвалась из пелены отчаянья и горя, которые сковали всю меня, лишь для того, чтобы узнать:
- Я теперь инвалид? Я смогу иметь детей?
- Все зависит от вас, но операция прошла успешно. Я вам уже это говорил, после такой травмы человек может восстановиться и
