Здесь умирает надежда - Энн Малком
На нем был костюм от Гуччи, воротник черной рубашки расстегнут и обнажал толстую, мускулистую шею. Опять же, кожа была гладкой, почти как мрамор, за исключением того, что освещали яркие фонари на крыльце. Еще один шрам. Еще один момент насилия из прошлого.
Остальная часть его тела была прикрыта, но у меня было предчувствие, что под одеждой шрамов будет больше. Места, которые могли бы показать, насколько близко он был к смерти. И каким жестоким он был.
— Что ты здесь делаешь? — спросил Карсон после того, как я была готова побежать. И сорвать с него одежду. — Откуда ты знаешь, где я живу?
Мне потребовалась секунда, чтобы обрести самообладание. Вспомнить, почему я здесь. Как только вспомнила, то перевела дух. Потом еще раз. Затем ухмыльнулась, потягивая мартини.
— У меня много денег, милый. Конечно, мне пришлось потратить намного больше, чем я планировала, чтобы найти, где ты живешь, но я знакома с ребятами из Гринстоун, а они могут найти иголку в стоге сена. — Мой взгляд скользнул по нему. — Или симпатичного, таинственного, опасного паренька, который зарабатывает на жизнь чем-то темным и преступным.
Вот тогда-то и исчезло его пустое выражение лица. Его глаза горели лазурным огнем, брови были слегка искажены, а рот чуть приподнят. Далеко не настолько близко, чтобы это можно было назвать улыбкой или даже ухмылкой, но это была одна из самых сексуальных вещей, которые я когда-либо видела.
— Не могла подождать, когда я сам приду к тебе? — спросил Карсон после мучительно долгого молчания. Его голос был теплым. Тон, который, как я подозревала, мало кто слышал раньше.
Мне это понравилось.
Моей киске это чертовски понравилось.
Я поклялась себе, что исследую этот теплый тон, конечно, на расстоянии. Этот мужчина может погубить девушку, которая не будет осторожна.
И хотя слово «осторожна» не приходило на ум людям, которые думали обо мне, я была очень даже душевной особой. Хотя о какой душе тут можно говорить? Я даже не знаю этого человека.
— На самом деле я не из тех девушек, которые ждут, когда к ним что-то придет, — промурлыкала я, превращаясь в сексуальную кошечку. — Я больше похожа на женщину, которая добивается желаемого. — Мою кожу покалывало, говорила с сексуальной уверенностью, которая была моей второй натурой, но по какой-то причине звучала более неуверенно, чем обычно.
Я не нервничала, приходя сюда. Не нервничала. Даже зная, что останусь наедине с преступником. Я выросла, окруженная миллиардерами и политиками.
Привыкла находиться рядом с преступниками.
Но Карсон был совершенно другим человеком. Я знала это в глубине души. Не могла показать ему ни толики страха. Поэтому осушила свой напиток, поставив стакан на столик, на котором стояло растение в горшке, за которым с любовью ухаживали, цветущее ярко-красными цветами.
Я не позволяла себе думать об этом опасном человеке, ухаживающем за цветами. Скорее всего, у него был садовник для таких вещей.
Я встала со стула на слегка ослабевших ногах. Даже на каблуках я едва доставала Карсону до плеча и стояла достаточно близко, почти задевая его. Он не отступил назад, когда я подошла. Не пошевелил ни единым мускулом. Его глаза просто прошлись по мне. Медленно.
— Я здесь, потому что ты меня интересуешь, — прямо сказала я, не совсем в настроении играть в игры и определенно не в состоянии лгать себе о плотском контроле, который этот странный мужчина имел надо мной.
Это слегка потрясло меня. И взволновало. Меня нелегко напугать, к чему, я уверена, Карсон привык. Люди боятся его.
Я с нетерпением ждала возможности показать ему, насколько не боюсь.
Желудок покалывало от предвкушения.
Но цель этого визита была не в этом. Даже несмотря на то, что я выглядела как чистый гребаный секс. Мои шоколадно-каштановые волосы были заколоты на затылке, пряди падали на открытые плечи. Я почти не пользовалась косметикой, если не считать розового блеска на губах.
Я была в простом белом сарафане, обтягивающем грудь и заканчивающемся чуть выше колен. Одеваясь так, девушки, конечно, не пытались выглядеть сексуально.
Многие стремились как можно больше обнажать кожу. На что я была полностью согласна.
Но я чувствовала, что такой человек, как Карсон, не отреагировал бы на это. На самом деле, этот простой сарафан сводил с ума большинство мужчин.
Это подпитывало какую-то гребаную фантазию о девственнице-доярке. Соответствовало идеалу, согласно которому женщины должны выглядеть женственно, изящно. Я была не из тех, кто соглашается с патриархальным мнением идеалов женщин, но обожала этот гребаный сарафан. Мне нравилось чувствовать себя женственной и нежной, а также чертовски сильной, потому что одно-единственное белое платье выглядело так, словно вот-вот поставит этого могущественного мужчину на колени.
На секунду я была совершенно парализована. Думая об этом мужчине, стоящем передо мной на коленях.
Поклоняющегося мне.
Пожирающего меня.
Это была попытка взять себя в руки, выровнять дыхание, успокоить бешено колотящееся сердце. Особенно, когда его глаза горели огнем, точно зная, о чем я думаю.
Но, конечно, он не мог читать мысли.
И сейчас было кое-что более важное, чем моё желание.
Моя лучшая подруга.
— Я
