Кристин Ханна - Домашний фронт
От одних мыслей о предстоящей сцене Майкла охватывало отчаяние. Он использует все свое очарование, чтобы вызвать у Джолин улыбку, станет умолять о прощении, и она проявит милосердие, чтобы поскорее покончить с этим, но все равно будет страдать — он прочтет это в ее зеленых глазах, в натянутой улыбке, поймет, что снова разочаровал ее. Сегодня Майкл плохой парень, и Джолин напомнит ему об этом тысячью разными способами, и в конце концов он не сможет посмотреть ей в глаза, а потом отодвинется на край кровати и уставится в стену, мечтая о другой жизни.
Майкл выбрался из машины и вошел в дом. Найдя в полутемной кухне вазу, он поставил в нее цветы и понес наверх.
Свет в спальне был выключен; горела только маленькая декоративная лампа на столике у окна. Майкл поставил розы на старинный комод и направился в ванную, где разделся и приготовился ко сну. Потом забрался в постель, натянул одеяло до подбородка и тихо лежал в темноте.
Дыхание жены обычно успокаивало его, но теперь каждый звук, который она издавала, прогонял сон.
Майкл закрыл глаза, надеясь на лучшее, но прекрасно понимая, что, несмотря на все старания, сон придет лишь через несколько часов, беспокойный, заполненный картинами жизни, которая не случилась, дорог, которые он не выбрал.
Когда Майкл проснулся через несколько часов, у него было ощущение, что он не сомкнул глаз. В тусклом утреннем свете, проникавшем в спальню через незанавешенные окна, стены шафранового цвета казались серыми, как выброшенный на берег плавник. Темные деревянные полы поглощали падавшие на них солнечные лучи.
Майкл приподнялся на локте и почувствовал, как одеяло соскальзывает с груди.
Джолин лежала рядом — спутанные белокурые волосы сбились, бледное лицо повернуто к нему.
В ее глазах таилась боль.
— Прости, Джо. — Он наклонился к жене, поцеловал и поспешно отстранился. — Я немедленно искуплю вину.
— Знаю. Это всего лишь день рождения. Может, я делаю из мухи слона.
Он встал, взял с комода коробочку от «Тиффани» и вернулся к кровати.
Ему вдруг пришло в голову, что на день рождения Джолин просила чего-то особенного. Не в смысле подарка — Джолин всегда была к ним равнодушна. Она хотела… чего-то. Майкл не мог вспомнить, чего именно, но увидел, как тень пробежала по лицу жены, когда она увидела коробочку; затем тень исчезла, сменившись улыбкой.
— «Тиффани», да? — Джолин села, подложила под спину подушки и открыла коробочку.
Внутри на белой кожаной подложке колечком свернулись часы, сверкая платиной и золотом. Место цифры «12» занимал бриллиант.
— Какие красивые! — Джолин перевернула часы и на крышке прочла гравировку: «Джолин, с 41 днем рождения». — Сорок один, — вздохнула она. — Как быстро бежит время! Не успеем оглянуться, как Бетси будет старшеклассницей.
Майкл предпочел бы этого не слышать. Время уже не было его союзником. Ему исполнилось сорок пять — средний возраст по любым меркам. Скоро будет пятьдесят, и последний шанс изменить жизнь уйдет навсегда. А он все еще понятия не имеет, какой должна быть его другая жизнь; он просто понимал, что прежний Майкл поблек и потускнел.
Он присел на кровать рядом с Джолин, посмотрел на нее. И вдруг почувствовал, что она нужна ему, что ему так не хватает чувств, которые он всегда к ней испытывал.
— Как ты пережила их смерть? Я имею в виду, как ты справилась? В одно мгновение твоя жизнь изменилась.
Вопрос, словно неожиданный удар, причинил Джолин боль, и она отвернулась. Но когда она снова посмотрела на мужа, на лице ее была улыбка.
— Все, что не убивает, делает тебя сильнее. Думаю, я просто выбрала счастье.
Майкл вздохнул. Очередные банальности!
— Я принесу тебе завтрак в постель, а потом мы можем покататься на велосипедах.
Джолин положила коробочку с часами на прикроватную тумбочку.
— Сегодня будет вечеринка в честь моего дня рождения в доме капитана Ломанда. Ты говорил, что, возможно, придешь.
Вот оно — то, о чем просила Джолин. Неудивительно, что он забыл.
— У меня нет ничего общего с этими людьми. Ты же знаешь. — Майкл встал, подошел к комоду и выдвинул верхний ящик.
— Я одна из этих людей, — ответила Джолин. Они ступили на знакомую, но от этого не менее опасную территорию. — Вечеринка в мою честь. Мог бы на этот раз прийти.
Майкл повернулся к жене:
— Завтра вечером мы где-нибудь поужинаем. Согласна? Вчетвером. Пойдем в итальянский ресторан, который ты так любишь.
Джолин вздохнула. Майкл знал, что жена обдумывает очередной аргумент в их давнем споре. Ей хотелось, всегда хотелось, чтобы муж не сторонился ее армейской жизни, но он не мог себя пересилить, он не выносил этого жесткого мира, где один за всех и все за одного.
— Ладно, — наконец произнесла она. — Спасибо за часы. Очень красивые.
— Пожалуйста.
Они посмотрели друг на друга. Молчание сгущалось, горькое и тяжелое, словно аромат кофе. Майкл знал, что ему нужно многое сказать, но слова, которые столько времени не находили выхода, накапливались и теряли смысл. Однако стоит их произнести, и обратной дороги уже не будет.
После обеда на кухне Джолин появилась Тэми с накрытой фольгой кастрюлькой в руках.
— Ну? — спросила она, ногой прикрывая за собой дверь.
Джолин оглянулась на гостиную, словно желая убедиться, что детей там нет.
— Он правда очень сожалеет. Принес мне розы и красивые часы.
— Это ему нужны часы. — Поймав взгляд Джолин, Тэми пожала плечами: — Я так, к слову.
— Ага. Я попросила его прийти на вечеринку, а он наотрез отказывается.
— Жаль.
Джолин выдавила из себя улыбку. Она не могла избавиться от мысли, что у Тэми все по-другому. Карл не был военным, но полностью поддерживал Тэми, присутствовал на всех мероприятиях и часто повторял, что гордится ее службой. Фотографии Тэми в военной форме украшали стены их дома вместе со школьными фотографиями Сета и снимками семейных торжеств. А все фотографии Джолин в военной форме лежали где-то на дне ящика комода.
Отвернувшись, чтобы не видеть разочарования в глазах Тэми, Джолин подошла к лестнице.
— Девочки! — крикнула она. — Спускайтесь. Пора на вечеринку.
Лулу запрыгала по ступенькам, улыбаясь и таща за собой плед. На вечеринку она нарядилась принцессой: розовое платье и тиара. На верхней площадке лестницы появилась Бетси со скрещенными на груди руками.
— Пожа-а-алуйста, не заставляй меня идти, — взмолилась она.
— Время не ждет.
— Но папа же не обязан идти.
— Он работает, — возразила Джолин. — А ты нет.
Бетси топнула ногой.
