Джудит Макнот - Само совершенство. Том 2
Это была пощечина. Но гордость не позволила Джулии показать, как она уязвлена. Гордо вздернув подбородок, она сказала со спокойным достоинством:
— Ты совершенно прав. Нам обоим давно пора вернуться к реальной жизни.
Зак наблюдал за машиной Джулии, пока она не исчезла за поворотом. Но еще долго он продолжал стоять неподвижно, глядя ей вслед. Только начав окончательно замерзать, он вдруг сообразил, что вышел на мороз в тоненькой курточке. Зак понимал, какую боль причинил Джулии, но ведь он был просто обязан так поступить, он не мог допустить, чтобы, вернувшись домой, она продолжала любить его, ждать или надеяться на что-то. А значит, напомнил себе Зак, направляясь к дому, он сделал единственно правильную вещь.
Войдя на кухню, Зак взял кофейник и потянулся к одному из шкафчиков за чистой кружкой, но вдруг его взгляд упал на чашку, из которой сегодня утром пила Джулия. Протянув руку, он осторожно взял ее и прижал к холодной щеке.
Глава 44
Через два часа Джулия съехала на обочину пустынного шоссе и потянулась за термосом. В горле першило, глаза болели от невыплаканных слез, а в затуманенном мозгу снова и снова возникали жестокие, обидные слова, которые он сказал ей при расставании: «Ты не любишь меня, Джулия. Ты просто еще слишком наивна и неопытна, а потому не понимаешь разницы между просто хорошим сексом и настоящей любовью. А теперь будь умницей, залезай в машину и возвращайся в тот мир, которому ты принадлежишь. Я же хочу только одного — чтобы ты поскорее забыла меня».
Руки дрожали, и Джулия с трудом налила кофе в крышку термоса. Зачем нужно было так безжалостно высмеивать ее любовь? Особенно зная, что ей предстоит в одиночку противостоять полиции и журналистам. Он, в конце концов, мог просто проигнорировать ее слова, если уж не захотел солгать и сказать, что тоже любит ее. Тогда ей хоть было бы на что опереться во время предстоящего мучительного испытания.
«Ты не любишь меня, Джулия… Я хочу только одного — чтобы ты поскорее забыла меня…»
Джулия попыталась проглотить немного кофе, но горло судорожно сжалось, и она чуть не поперхнулась, чувствуя себя еще более несчастной и в то же время совершенно сбитой с толку. Ведь несмотря на то, что Зак так жестоко посмеялся над ее чувствами, он прекрасно знал, что она действительно любит его! Он был настолько в этом уверен, что мог себе позволить обращаться с ней подобным образом перед самым отъездом. Он был убежден, что она все равно не выдаст его властям. И не напрасно. Джулия и сама прекрасно понимала, что никогда не сможет сделать ничего, что причинило бы ему вред. Несмотря ни на что. Для этого она слишком любила его, а ее вера в его невиновность и желание помочь даже сейчас были ничуть не меньше, чем несколько часов назад или вчера.
Забрызгав «блейзер» жидкой грязью, мимо пронесся небольшой грузовик, и Джулия вспомнила предупреждение Зака ехать как можно дальше, не привлекая лишнего внимания. Чувствуя себя совершенно разбитой и усталой, она дала задний ход и выехала обратно на шоссе. Несмотря на сильное желание ехать побыстрее, Джулия сдержала себя, и стрелка спидометра ни разу не вышла за отметку 100 км. Потому что Зак просил не гнать машину. И потому что остановка за превышение скорости явно попадала в категорию «привлечения внимания».
Джулия доехала до границы с Оклахомой гораздо быстрее, чем ожидала. Правда, это было совершенно неудивительно — ведь первый раз она преодолевала этот путь в метель. Точно следуя указаниям Зака, она остановилась у первой же площадки для отдыха и позвонила домой.
Трубку взял отец.
— Папа, — сказала она, — это Джулия. Я уже свободна. И еду домой.
— Слава Богу! — взволнованно воскликнул он. — Слава Богу!
За все те годы, что Джулия прожила у Мэтисонов, она никогда не слышала в голосе отца такой тревоги и теперь испытывала мучительное раскаяние из-за того, что по ее вине пришлось испытать родителям и братьям.
Больше ни один из них не успел сказать ни слова. В трубке раздался чей-то незнакомый голос:
— Мисс Мэтисон, говорит агент Ингрэм, из ФБР. Где вы находитесь?
— В Оклахоме, на площадке для отдыха. Я свободна. Он… он оставил меня в машине с завязанными глазами.
Но теперь он ушел. Я уверена, что он ушел. Не знаю куда, но ушел.
— Слушайте меня внимательно, — сказал фэбээровец. — Возвращайтесь в машину, запритесь изнутри и немедленно уезжайте подальше от того места, где он вас оставил. Когда доедете до ближайшего людного места, позвоните нам. Мы известим местную полицию, и они подъедут за вами. А теперь быстрее возвращайтесь в машину, мисс Мэтисон!
— Я хочу домой! — с неподдельным отчаянием воскликнула Джулия. — Я хочу увидеть мою семью! Я не собираюсь оставаться в Оклахоме и ждать, пока за мной «подъедут»! И позвонила я только для того, чтобы сообщить, что уже еду домой.
Повесив трубку, Джулия направилась к машине. Естественно, она никуда не стала звонить из «ближайшего людного места».
Два часа спустя вертолет, который, очевидно, отрядили на поиски строптивой заложницы, засек синий «блейзер» на центральной автостраде Техаса и завис сверху. А уже через несколько минут на шоссе со всех сторон стали вливаться полицейские машины с включенными мигалками, образуя своеобразный кортеж, который и сопровождал ее до самого дома. Джулия подозревала, что подобные меры предпринимаются не столько в целях обеспечения безопасности бывшей заложницы, сколько в целях предотвращения побега возможной соучастницы, прежде чем ее успеют допросить.
Только теперь она с ужасом осознала масштабы той охоты, которая велась за ними обоими, и «почетный эскорт» ее отнюдь не радовал. Когда она подъехала к дому родителей, было два часа ночи, но несмотря на это, все вокруг кишело репортерами, и как только Джулия вышла из машины, ее ослепили вспышки фотокамер. Понадобились усилия троих дюжих полицейских и ее братьев, чтобы пробиться к входной двери.
В доме ее уже поджидали двое агентов ФБР, но поначалу Джулия их даже не заметила. Она видела только своих родителей, видела любовь в их глазах, чувствовала тепло их объятий.
— Джулия, — плача повторяла мама, прижимая ее к себе, — моя Джулия. Моя маленькая девочка.
Отец был более сдержан. Крепко обняв ее, он лишь несколько раз горячо воскликнул:
— Слава Богу!
Только теперь Джулия до конца осознала, насколько сильно родители и братья любят ее. Тед и Карл, правда, пытались подшучивать над ее «приключением», но оба выглядели похудевшими и измученными. И только теперь, в присутствии родных, при виде любимых лиц, Джулия наконец дала волю слезам, которые упрямо сдерживала в течение двадцати четырех часов. За последние десять лет своей жизни Джулия не пролила и сотни слезинок, да и те в основном в кинотеатрах, на грустных фильмах, но зато за последнюю неделю она отплакала не только за все годы, но и еще на много-много лет вперед.
