Элизабет Адлер - Опрометчивость
«Устами младенца…», – усмехнулся Боб про себя и попросил счет. Он все-таки вытянул из Марги в эту ночь все, что ему нужно. Теперь он знал, как взяться за Рори.
– Пошли, – сказал он, сунув руку в карман за ключами от своей машины, – я отвезу тебя домой. Тебе нужно немного отдохнуть, такой у тебя вид.
– Домой? – Марги уныло взглянула на него из-под своей детской челки, – но я думала…
– Забудь об этом, – назидательно сказал Боб, направляясь к двери. – Я не любитель младенцев.
– Ох. – Марги подхватила свою сумку и поспешила за ним. Домой, когда еще всего лишь половина второго! Господи, как неудачно сложился вечер…
ГЛАВА 18
Деревушка Марина ди Монтефьоре лежит в глубине каменистой береговой линии Кампании, окаймленная с юга дугой чистого белого песка, а с севера – небольшим естественным заливом. Узкая лента дороги вьется за ней по поросшим соснами и каштанами холмам, связывая деревню с другой дорогой на побережье. Слишком далеко от орд туристов с их автобусами и фургонами, чтобы они обнаружили это местечко. Только немногие счастливчики проникали сюда, к этой великолепной линии белого берега, маленьким рыбачьим лодкам в заливе, поблекшим, цвета охры, стенам и терракотовым крышам старого палаццо, выходящего фасадом на море; те, кто был достаточно любопытен, чтобы потратить время на то, чтобы осторожно спуститься по предательски осыпающейся тропе, вознаграждались тем, что открывали все очарование этого уединенного места.
Индия влюбилась в Марина ди Монтефьоре с первого взгляда. Эта деревня словно застыла во времени со своими тенистыми скверами, неумолкающим фонтаном и старыми домиками рыбаков с белыми чистенькими стенами. Она полюбила прохладный полумрак и пряные запахи крохотных магазинчиков, где продавали салями и сосиски, вина и сыры, свежеиспеченный хлеб. Она получала огромное наслаждение, копаясь в этих магазинчиках, не изменившихся с начала века. В них продавались также замечательные шляпы, старые соломенные шляпы цвета бисквита со сливками; некоторым из них было лет по шестьдесят, одни кокетливые с болтающимися ленточками, другие—мужские с аккуратной тесьмой. В задних комнатах стояли застекленные шкафы, заполненные нижним бельем, объемными и белыми и розовыми дамскими панталонами с резинками внизу, благопристойными лифчиками, таких размеров, какие способны были вместить весьма пышные груди, полки ломились от черных нейлоновых чулок, которые носила каждая женщина в деревне, даже в самые жаркие дни. Только приезжие и дети ходили с голыми ногами. Кафе выползали на тротуары под оберегающие от солнца синие и зеленые тенты, их шаткие столики покрывали клеенки, на каждом стояла большая белая пепельница с рекламной надписью «Чинзано», рыбак и приезжие потягивали каппучино[11] и пиво «Перони», наслаждаясь теплом и покоем.
Вот в чем беда, думала Индия. Любовь всегда завлекает вас в ловушку. И любовь к какому-то месту точно так же, как и любовь к человеку. Она припарковала свой «фиат» в тени неподалеку от фонтана и пошла к кафе-бару Рикарди напротив. Весь месяц, что она находилась в Марина ди Монтефьоре, она заходила в это кафе каждое утро, чтобы выпить здесь чашечку кофе-экспрессо и съесть кусочек хрустящего хлеба, окуная его в подогретое местное оливковое масло и намазывая сверху свежую анчоусную пасту. Эта еда служила ей и завтраком, и обедом, и составляла одно из главных удовольствий дня. Можно навсегда забыть обо всех этих знаменитых французских ресторанах, думала она с удовольствием. Я предпочитаю этот.
Рыбак за соседним столиком кивнул ей в знак приветствия, и они завязали неспешный разговор о сегодняшнем море, о надвигающемся с севера циклоне, о видах на улов омаров нынешней ночью. Индия чувствовала себя совершенно как дома, хотя никого здесь и не знала.
Неожиданно до нее дошло, что она просто счастлива здесь, счастливее, чем когда-либо раньше за долгое время. Когда она приехала в палаццо, то обнаружила, что Альдо Монтефьоре вызвали в Милан, как ей сказали, по семейным делам. Ожидали, что он вернется через неделю, но пока он так и не появился. Индия была тепло принята его матерью Паолой, графиней ди Монтефьоре, маленькой, хрупкой женщиной, чей глубокий, низкий голос звучал словно колокол:
– Располагайтесь здесь, как дома, – сказала она, – занимайтесь всем, чем считаете нужным. Альдо предложил, чтобы вы начали осматривать картины и мебель. Затем, когда вы познакомитесь с палаццо, вы решите, что тут можно переделать. Боюсь, не смогу быть вам очень полезной. Мне трудно представить какие-либо изменения здесь, но, мне кажется, мы нуждаемся в большем числе ванных комнат. Может быть, это не будет стоить слишком дорого? – Она с надеждой взглянула на Индию, и Индия поняла, что для графини будет трагедией расстаться с чем-либо из дворцовых сокровищ, гораздо болезненнее, чем ее сыну, потому что он одной ногой уже стоял в другом мире, а для графини ди Монтефьоре это место воплощало всю ее жизнь, с тех пор, как она в семнадцать лет вышла замуж.
Палаццо ди Монтефьоре чьей-то божественной рукой вставили, словно драгоценный камень, в крону покрытых лесами холмов, нависших над морем, и Индия страстно желала нарисовать его окруженные кремовыми стенами дворики, его арки и фонтаны, искрошившиеся статуи, жасмины и вьющиеся буггенвиллии, которые вздымались буквально по каждой плоскости. И если снаружи палаццо казалось драгоценным камнем, то внутри его переполняли настоящие сокровища. Не самые дорогие – эти были уж давным-давно проданы, и пустые места там, где висели когда-то шелковые гобелены, словно протестовали против их исчезновения. Но оставалась еще пара больших полотен маслом в столовой, которые, если она не ошибалась, были написаны более поздними итальянскими мастерами, и была кое-какая великолепная мебель, особенно во «французской комнате» в восточном крыле. Конечно, Монтефьоре должны будут кое-чем пожертвовать, но деньги при этом получат, и значительные.
Индия заказала еще один эспрессо, разложила на столе план и начала его изучать. Палаццо был выстроен вокруг центрального двора, и сначала предстояло реконструировать два его крыла, а позднее, если рискованное предприятие окажется успешным, то и третье, оставив южное крыло для семьи. Она не видела никаких структурных проблем в реконструкции, старое здание обладало высокими пространственными потолками прошлой эпохи и могло быть великолепно приспособлено к новым целям. Единственной трудностью было обеспечить покой для семьи Монтефьоре. Она сосредоточенно размышляла над планом, прикидывая, где бы лучше сделать новый вход в семейные апартаменты. Но, что бы она ни прикидывала, дорога должна будет проходить вокруг южной стороны. Это, конечно, влетит в копеечку, но нельзя же ожидать, что они будут парковать свои машины перед фронтальной частью, а потом идти пешком вокруг. Это разрушит все усилия, направленные на то, чтобы обеспечить семье определенное уединение от гостей.
