Барбара Лайфсон - Ошибка Элис
— Я люблю тебя, — сказала она, не зная, смеяться ей или плакать, потому что в конце концов оказалось так легко произнести эти слова. — Я люблю тебя, Тед Паркер!
Он прикрыл ее руку своей.
— Слава Богу, — ответил он.
Элис лежала, удобно устроив голову на плече Теда, наблюдая, как случайный луч луны освещает трещину в потолке. Она была блаженно, упоенно поглощена полнейшей праздностью, думая лишь о том, что испытываемое после занятий любовью ощущение почти так же чудесно, как и сам процесс.
— Я нашел Дэниела Вебстера, — сказал Тед.
— Дэниела Вебстера? — Элис моргнула. Луна скрылась за облаком, и щель на потолке растворилась в темноте. Дэниел Вебстер! Она села в кровати так резко, что обе подушки сползли на пол. — Ты хочешь сказать, что нашел моего Дэниела Вебстера? Детектива?
— Да, его. Он частный детектив с лицензией штата Нью-Йорк и занимает шикарный офис с потрясающим видом на парк.
— Как ты нашел его? Он тебе рассказал что-нибудь? — Элис сразу расхотелось спать. Она наклонилась вперед, готовая впитывать каждое слово Теда.
— Кстати, найти его оказалось очень легко. Я нанял другого детектива из центрального агентства, и через пару дней он сообщил о результатах. Гораздо труднее было склонить Вебстера к разговору.
— Из-за правил конфиденциальности по отношению к клиенту? Как тебе удалось уговорить его довериться тебе?
Тед пожал плечами.
— Я рискнул позвонить ему. Я сказал, что я Алан Хорн и хотел бы свести концы с концами в связи с розыском дочери.
Сердце Элис стучало, как отбойный молоток.
— Что он сказал? Он признал в тебе, то есть в Алане, прежнего клиента?
Тед приподнялся, обнял ее рукой за плечи и уложил на кровать.
— Да, — сказал он, удерживая ее, когда она опять попыталась привстать при его словах. — Вебстер хорошо помнит дело, потому что был очень расстроен его трагическим исходом. Он сказал мне, что очень сожалеет: была проделана такая большая работа, но Элис умерла, прежде чем отцу представилась возможность вновь увидеть ее.
— Это, должно быть, очень огорчило его, — хмуро заметила Элис. — С другой стороны, я думаю, что для нас это большая находка. Ты наконец-то раскопал хоть какие-то доказательства того, что я не совсем сумасшедшая, подозревая Алана в том, что он хотел убить меня.
— Ну, это только на поверхностный взгляд, — сказал Тед.
Почувствовав сомнение в его голосе, Элис вырвалась из его объятий и перекатилась по кровати, чтобы зажечь свет.
— Но почему? Ведь мы теперь точно знаем, что, как только Алан выследил меня, очень похожая на меня девушка, к тому же — на моей машине, трагически погибла в автокатастрофе. Какие еще нужны доказательства?
— Если ты подумаешь об этом как следует, то согласишься, что есть пара довольно странных моментов в отношениях между Аланом и Вебстером. Мне удалось получить информацию, что Вебстер никогда не встречался со своим клиентом лично и посылал все свои счета на абонентский почтовый ящик. Единственный телефонный номер, который дал ему Алан, был оснащен автоответчиком.
— Но это же так естественно! — воскликнула Элис. — Разве у Алана был выбор? Он не мог допустить, чтобы счета приходили домой: Мэрион могла их увидеть. А если бы он посылал счета в Кливленд, его секретарь или экономка могли бы что-нибудь заподозрить.
— Это так, — согласился Тед. — Но я имел в виду другое. Мне не кажется странным, что Алан получал счета через абонентский почтовый ящик или что он не хотел, чтобы Вебстер звонил ему домой. Но я нахожу очень странным, что Алан назвался своим собственным именем. Он приложил столько усилий, чтобы замести следы, и оказался настолько глуп, чтобы сообщить детективу свое настоящее имя? Это совершенно необъяснимо.
У Элис пересохло во рту.
— Ну… если бы он позвонил и назвался Джоном Смитом, возможно, Дэниел Вебстер не взялся бы за расследование…
— Почему? Нет ничего незаконного в поисках пропавшего человека. Конечно, если только у Вебстера не было причины считать, что Джон Смит замышляет что-то недоброе.
— Наверное, в этом все и дело! Алан не мог придумать никакой разумной истории, чтобы объяснить свой интерес, поэтому он вынужден был сказать правду.
Тед покачал головой.
— Это предположение никуда не годится, дорогая. Есть десятки вариантов объяснения интереса к Элис, могу привести их с ходу, и любой из них устроил бы Дэна Вебстера. Я — банковский менеджер, я — ее приятель, я — дальний родственник, я — ее старый школьный друг, я — адвокат ее матери, я — адвокат Элис, и нам необходимо ликвидировать траст… Алан умный человек с широким кругом деловых интересов. Если бы он хотел нанять детектива и сохранить свое имя в тайне, он наверняка знал бы, как ему поступить.
Элис почувствовала, что почва уходит у нее из-под ног: на какую-то секунду ее убежденность в виновности Алана заколебалась. Она попыталась отогнать это чувство, в отчаянии хватаясь за привычные подозрения и ненависть, с которыми так свыклась за долгие годы.
— Возможно, у него была какая-то серьезная причина, почему он хотел, чтобы детектив знал, кто действительно нанимает его…
— Какая причина? — поинтересовался Тед.
Она долго и напряженно искала объяснение, но напрасно.
— Не знаю, — призналась она. — Но должна же быть причина! У тебя есть какая-нибудь идея?
— Есть, и очень простая, — ответил Тед. — Алан не нанимал Дэниела Вебстера. Его нанял кто-то другой и скрыл свое подлинное имя, чтобы бросить подозрение на Алана.
— Кто-то другой? — спросила Элис недоверчиво хриплым голосом. — Ты думаешь, что кто-то другой, а не Алан, нанял Дэниела Вебстера?
— Да.
— Но тогда… это означает, что кто-то другой, не Алан, убил Иду Мэрфи!
— Да. — Тед повернулся к ней, взяв обе ее руки и крепко сжав их. — Элис, тебе будет трудно ответить, но это очень важно. Если Алан не пытался убить тебя, тогда кто же? Кто ненавидит тебя так, чтобы желать твоей смерти?
— Не знаю, — прошептала она. — Никто. Не может быть никого другого. Я всегда знала, что это был Алан! Это должен быть Алан…
— Подумай еще, — мрачно сказал Тед. — Как следует подумай. От этого может зависеть твоя жизнь.
Он улыбался в течение всего телевизионного интервью, стараясь выглядеть так, словно его ничто не волнует и его честолюбивые мечты не смываются в унитаз с каждым произнесенным словом. Черт побери! Ему смертельно надоело улыбаться на публике, когда внутри у него бушевал гнев, который пенился и кипел так, что он перестал спать, потерял аппетит и даже не мог больше наслаждаться ночными визитами Евы.
