Джудит Гулд - Вспышка. Книга вторая
Он мрачно сжал губы. В эту минуту лучше не думать о подобных вещах.
Шмария внимательно наблюдал за Наджибом. Заметив тень, омрачившую взор араба, он легко прочитал его мысли. Они не намного отличались от его собственных.
Оставалось тринадцать минут.
У входа в салон с сиденья поднялся молодой израильский капитан, командир группы захвата. Он молодцевато встал посреди прохода, широко расставив ноги и уперев руки в бока.
– Прошу всех внимательно выслушать меня, – произнес он звучным голосом. – Я знаю, что вам все это уже говорили, однако хочу сделать последние уточнения, поскольку на подготовку у нас было слишком мало времени. Прошу ничего не пропустить из того, что я скажу. Как только мы коснемся земли, возьмите свое оружие. Мы будем выходить в полной темноте, и капитан предупредит вас, прежде чем выключит огни.
Выход из самолета будет осуществляться по аварийным боковым трапам, и, поскольку все будет происходить в темноте, будьте осторожны. Мы просто не можем себе позволить, чтобы кто-нибудь получил травму еще до того, как начнется стрельба. Излишне говорить о том, что нас и так слишком мало. В вертолете вместе с пилотом помещаются шесть человек, поэтому нас будут доставлять на место группами по пять человек. Придется сделать четыре захода. К этому моменту сигнализация на территории дворца должна быть отключена, однако, если она все-таки сработает, будьте готовы к этому. Я полагаю, мне не нужно предупреждать вас, что мы имеем дело с закоренелыми террористами. Поэтому сначала стреляйте, а вопросы оставьте на потом. Мы не берем пленных и уж, конечно, не можем позволить, чтобы в плен взяли кого-либо из нас. После того как женщина, которую мы ищем, будет обнаружена, должен быть немедленно дан сигнал в виде красной ракеты. Желтая ракета – сигнал о гибели Абдуллы. Женщина будет доставлена в самолет с первым же обратным рейсом вертолета. Вопросы есть? – Он обвел глазами салон.
Один из бойцов поднял руку.
– Что такое, Мейер? – устало спросил командир.
– Моя жена хочет иметь восточный ковер. Мы берем сувениры?
Раздался дружный смех.
– Заткнись, Мейер, – произнес капитан не по-военному. Он сделал паузу и оглядел отряд. – Проверить оружие и приготовиться!
В ту же секунду салон наполнился клацанием и громыханием оружия и шарканьем ног. Дэни сунул руку под столик, вытащил шлем и бросил Шмарии. Тот поймал его и броском передал Наджибу. Поймав шлем вратарской хваткой, Наджиб спросил:
– Это на самом деле необходимо? Он такой тяжелый.
– Лучше помучиться сейчас, чем потом жалеть о том, что вы его не надели, – заметил Шмария.
Наджиб, кивнув, надел шлем и застегнул ремешок под подбородком. Любопытно, что шлем оказался ему впору.
Он повернулся и взглянул на свое отражение в стекле иллюминатора. Черный шлем, черное лицо. Даже родная мать не узнала бы его. Хорошо бы, чтобы и обитатели дворца не узнали.
Он вновь посмотрел мимо Шмарии на Дэни, и на этот раз, они надолго встретились глазами. Во взгляде Дэни сквозил вызов.
– У меня еще не было возможности поблагодарить вас за то, что вы с нами, – мягко произнес Наджиб. – Я хочу, чтобы вы знали, как я признателен вам.
Дэни покачал головой. На его губах заиграла легкая улыбка.
– Это мне следует благодарить вас. Дэлия – моя дочь, а я вел себя не по возрасту. Простите меня за то, что я был груб с вами там, на Кипре.
– Вы были вправе так вести себя. Дэни покачал головой.
– Нет, не был. Я вышел за рамки допустимого. – Он помолчал немного, отвернувшись, затем снова повернул лицо к Наджибу. – Я хочу сказать вам, что Дэлии очень повезло. Немного есть на свете людей, которые бы поступили так же, как вы.
Наджиб рассмеялся.
– Это потому, что не каждый может это себе позволить.
– Я имею в виду другое. Я хочу, чтобы вы знали… в общем… – Дэни отвернулся, внезапно смутившись.
Наджиб решил оставить его в покое. Дэни снова взглянул на него.
– Я хочу сказать, что не буду стоять между вами и Дэлией.
Наджиб удивленно посмотрел на израильтянина и расплылся в улыбке. Но, прежде чем он успел заговорить, из динамика раздался ровный голос капитана Чайлдса:
– Посадка через пять минут, джентльмены, – неторопливо произнес он, растягивая слова. – Вертолет в эту минуту поднимается в воздух и встретится с нами на посадочной полосе. Дворец находится слева по курсу. Мы будем пролетать над ним и поднимем шторки на окнах, чтобы вы могли рассмотреть территорию. Пожалуйста, не курите. Через пятнадцать секунд я потушу свет в салоне и выключу все наружные габаритные огни. Мы будем входить в район посадки при абсолютном затемнении, даже с выключенными навигационными огнями, и я прошу вас впоследствии не упоминать об этом факте при разговоре с авиационным начальством. Мы летим, нарушая все мыслимые правила. Просто я люблю летать. – Он сделал паузу. – Через пять секунд я выключаю огни…
Через мгновение самолет погрузился в полную темноту. Погас даже компьютерный дисплей с картой. Лишь над аварийным люком тускло мерцали несколько красных огоньков.
– Удачи вам, джентльмены, – произнес капитан Чайлдс, и в ту же минуту корпус самолета вздрогнул – пилот выпустил шасси.
Произошла легкая суматоха, поскольку все стали перебираться к иллюминаторам левого борта. Наджиб повернулся вместе с креслом и прижался лицом к стеклу. Вот он! Внизу, по курсу самолета, совсем близко, подобно маяку, возвышался дворец Элмоаид.
Наджиб вновь повернулся к Дэни.
– Удачи, друг, – негромко сказал он.
– Удачи, – так же негромко произнес Дэни, прибавив после еле заметной паузы: – Друг.
Вокруг них бойцы рассуждали об укреплениях дворца. Все были поражены их мощностью.
Только Дэни так ни разу и не взглянул вниз. Он сидел прямо, держа на коленях автомат, который казался на удивление легким и маслянистым. Одной рукой он сжимал рукоятку, а другой ствол. Странным образом оружие оказывало на него успокаивающее действие. Автомат был для него чем-то вроде продолжения тела.
На него нахлынули воспоминания юности. Он почувствовал себя молодым и неуязвимым, ощутил давно забытые животные инстинкты – напряжение в животе и во всех мускулах, словно адреналин хлынул ему в кровь, как из внезапно открывшегося шлюза. Ему показалось, что в нем почти десять футов росту. Боец всегда боец, подумал он, это уже в крови.
В эту минуту самолет снизился и пролетел прямо над крышей дворца.
Взлетно-посадочная полоса лучше всего была видна из комнат Саида Элмоаида, в которых когда-то довелось жить Наджибу. Сейчас оконные панели были подняты, и в комнаты проникал свежий ночной воздух. Халид сидел один в темноте; рядом с ним стоял термос с кофе. Годы участия в террористических акциях Абдуллы, когда приходилось долго выслеживать жертву и после выполнения задания на долгие месяцы залегать «на дно», выработали в нем терпение, достойное настоящего охотника. Поэтому, имея за плечами многолетний опыт насилия, он не спешил и не нервничал – в отличие от большинства людей, которые ощущают прилив адреналина во время затишья перед битвой, Халид не чувствовал никакого волнения. Вот когда начнется стрельба, кровь заиграет в его жилах.
До его слуха донесся хорошо различимый звук реактивного самолета. Он взглянул на дисплей своих наручных часов. Светящиеся красные цифры показывали 02.44.22. Через сорок восемь секунд он с помощью дистанционного устройства включит посадочные огни. Он проверял надежность включения днем, когда из-за яркого солнца миганье огней было не так заметно. Проверка показала, что все работает четко.
Халид поднялся со стула, осмотрел магазин своей автоматической винтовки и со щелчком водворил его на место. Затем отстегнул клапан кобуры, чтобы, когда потребуется, можно было мгновенно выхватить револьвер, и расстегнул пуговицы на карманах своих широких камуфляжных брюк, чтобы легче было доставать гранаты. Взяв в руку пульт дистанционного управления, вновь взглянул на часы – было 02.44.59. Оставалась одна секунда.
Он нажал кнопку, и в темноте снаружи вспыхнули две прямые нитки жемчужно-белых огней.
Звук самолетных двигателей был уже совсем близко. Очень близко. Он почти совсем заглушил треск, издаваемый винтами приближающегося вертолета.
Он усмехнулся. Ждать оставалось недолго.
Дэлия застыла как вкопанная, когда жуткий визг, похожий на звук сброшенной бомбы, достиг самой высокой ноты, от которой готовы были лопнуть барабанные перепонки. Затем взрыв, такой громкий, что, казалось, настал конец света, потряс здание сверху донизу; оконные стекла задрожали. Сердце у нее забилось. Значит, Халид был прав: группа Наджиба приземлилась.
– Черт-побери, наконец-то! – воскликнула она.
Абдулла находился в совещательной комнате. В центре этого огромного помещения, прямо под высокой, как трехэтажный дом, ротондой из витражного стекла, стояли три стола, составленные в форме буквы «П», у которой одна сторона была короче другой. На каждом из столов была расстелена отдельная карта – Иерусалима, Ватикана и Мекки.
