Арина Холина - Настольная книга сердцеедки
А Даша дождалась, пока Аврора хлопнет дверью спальни, и швырнула пульт от телевизора в стену.
Глава 21
— Так что он там снял? — спросила Даша.
— Даш, обещаю, я у него спрошу, запишу, а если хочешь, попрошу архив сбросить на диск, и ты все сама оценишь! — воскликнула Аврора.
Они вот так общались все утро — то есть последние минут сорок. Сидели, пили кофе в атмосфере какой-то враждебности, но не расходились.
Аврора не выдержала первая. Она стукнула чашкой по столу, уперла руки в боки и потребовала ответа:
— С какой стати ты ко мне привязалась? Что тебя не устраивает?
— Сказать? — Даша тоже с грохотом отставила свою чашку и поднялась со стула.
— Уж будь добра!
— Так вот, я знаю, чем это все заканчивается! — почти закричала Даша.
— Что?
— Не перебивай меня! — Даша топнула ногой. Вдохнула, выдохнула, закурила сигарету и довольно спокойно сказала: — И не смей осуждать меня, мол, я эгоистка или истеричка. Да, я и то и другое. И ты тоже, кстати. Теперь можешь с этим смириться, так как ты ведьма, а эгоизм и истерия для ведьм не недостатки. Так вот, заканчивается все — у людей, а ты, милая, на восемьдесят процентов психологически человек — тем, что ты начинаешь сюсюкать со своим Никитой, рассказываешь всем вокруг, какой он талантливый, удивительный, бежишь к нему по вечерам и неделями не звонишь друзьям, а потом, когда он начинает тебе изменять или ты начинаешь ему изменять, или ты понимаешь, что к достоинствам приклеиваются еще и недостатки, и не со всеми ты хочешь мириться, ты снова вспоминаешь о своих любимых друзьях. Но они уже на тебя обиделись и не готовы прощать… Ведь так обычно бывает?
Аврора вздохнула, рывком открыла холодильник, достала бутылку минералки, сделала несколько жадных глотков, поставила бутылку обратно, хлопнула дверцей и воскликнула:
— Ты могла бы меня не обламывать?
— А ты учись смотреть на жизнь открытыми глазами! — заорала Даша. — И получать от этого удовольствие! Со своими романтическими сюсями-пусями ты только долбишься головой о стену, а я пытаюсь научить тебя видеть, как чудесна просто жизнь — без всякого художественного барахла.
Дрожа от злости, Аврора села на стул и сказала:
— Ладно, раз уж у нас так много времени, валяй, расскажи мне свою философию. Я готова, я вся — внимание!
Даша тоже села, налила себе еще кофе, закурила очередную сигарету, приняла авторитетный вид и начала:
— Когда ты человек, для тебя в мире слишком много неясного. Вы, люди, пытаетесь разобраться в хаосе, вы и верите, и не верите в бога, вы сомневаетесь во всем мистическом и непонятном — в общем, живете в постоянных терзаниях. Вам страшно. Потому, что вы не знаете, что будет после смерти, не понимаете, как устроена жизнь, вечно не уверены ни в собственных, ни в чужих чувствах. Чтобы вам было не так страшно, вы пытаетесь уравновесить себя положительными переживаниями, всплесками восторга — словом, вы не можете принимать красоту бытия такой, какова она есть. Вам постоянно нужно усиливать, подогревать свои чувства, чтобы не было так страшно. Вы ищете опоры в семье, работе, в чувстве долга и все время отворачиваетесь от себя — никак не можете понять, что источник и страха, и любви внутри вас. И пока вы… нет, будем говорить о тебе, Аврора, пока ты не будешь опираться на стержень, который внутри тебя, ты не будешь счастлива. Ты вот сейчас приятно возбуждена — и это хорошо, но тебе кажется, что тебе ТАК хорошо может быть только тогда, когда ты влюблена. Поверь, ты ошибаешься.
Аврора покачала головой, тоже закурила сигарету и сообщила:
— Я тебя поняла. Но мне пока нравится жить так, как я живу. Я человек…
— Ты больше не человек, дорогая! — с ехидцей заметила Даша и помахала указательным пальцем.
— Знаешь, ведьма в каком-то смысле тоже человек, — возразила Аврора. — И мне нравится чувствовать то, что я чувствую. И вообще, ты мне говорила о любви на всю жизнь? Или мне послышалось?
— Да, я говорила. Но великая любовь — совсем не то, что ты переживаешь со своим рекламным режиссером. Уж поверь мне.
Аврора открыла было рот, чтобы высказать Даше все, что она думает о такой политике двойных стандартов, но передумала, так как вовсе не собиралась защищать или оправдывать свои чувства.
— Знаешь, ты только не обижайся… это ничего не значит, просто я завелась, и мне надо подумать… поэтому я лучше пока поживу у себя. Ладно? — спокойно произнесла она.
— Что ж, — сказала Даша. — Хорошая идея.
Аврора фыркнула и пошла собирать вещи. Она порывалась оставить все то, что купила ей Даша, но решила, что глупо — ведь они не ссорятся, а просто хотят отдохнуть друг от друга.
«Черт! Такое впечатление, словно мы муж и жена! — подумала она. — Даша — моя подруга, мы просто немного устали, все-таки уже столько времени вместе живем… Начиная с ремонта! Немудрено…»
Аврора сложила вещи в пару чемоданов, выволокла их в коридор и крикнула:
— Даш, я ухожу!
Даша вышла в коридор, сложила руки на груди и уставилась на подругу.
— Ну… До свидания.
— Ты не обиделась? — спросила Аврора.
— Потом поговорим. Когда ты будешь готова, — вполне дружелюбно ответила Даша и помогла Авроре вытащить из квартиры чемоданы. — Внизу тебя водитель ждет, — предупредила она.
Аврора спустилась и встретилась в подъезде все с тем же Борей, который подхватил чемоданы и привез Аврору… в Большой Харитоньевский переулок. Остановив машину напротив шестиэтажного кирпичного дома, он помог Авроре выйти и открыл багажник.
— Боря, извините, но мне надо домой, — сообщила Аврора.
— Сейчас… — Боря засуетился, вытащил из кармана трубку, чуть не уронил ее в лужу, набрал номер и протянул телефон Авроре.
— Аврора, это Ната! — воскликнула трубка. — Не знаю, может, тебе, конечно, не понравится… просто эту квартиру мы для тебя уже купили, на свой страх и риск. Но если тебя что-то не устраивает, можешь отказаться. Боря тебе отдаст ключи — поживи какое-то время, а там решишь. Ладно, пока, а то я в суде — развожусь!
Аврора отдала телефон водителю, от удивления даже забыв его выключить. Боря нажал «отбой», запихнул трубку в карман и вытащил чемоданы. Они поднялись на пятый этаж, Боря протянул Авроре ключи, и она — не без трепета — отперла замки. Это была большая, с нейтральными белыми стенами, с широким светлым — даже немного розоватым — паркетом, пустая трехкомнатная квартира. Правда, на кухне стояла плита, в гостиной была пара кресел и телевизор, в спальне — раскладушка. В ванной стопкой лежали белые полотенца. Чудесная квартира!
