Сьюзен Виггз - Просто дыши
Сара заметила, что Аврора разговорилась с двумя мальчишками, направляясь к тропинке. Она узнала старшего — официант из магазинчика мороженого в городке.
— Зэйн Паркер. Тот, в кого она влюблена по уши.
— Она сказала тебе это?
— Она использовала слово «уши». Кто другой мальчика?
— Младший брат Зэйна, Этан.
Даже на расстоянии было видно, что Этан томится, следуя за Авророй и Зэйном. Добро пожаловать в клуб, мальчик, подумала Сара.
— Она растет слишком быстро, — сказал Уилл. — Она еще не готова к тому, чтобы встречаться с мальчиками.
— Ты хочешь сказать, что это ты не готов.
— Я хочу сказать, что она не готова. Она еще ребенок.
Сара коснулась его руки:
— Она там со взрослыми.
Он прислонился спиной к машине, глядя на членов рабочей команды, расходящихся веером по горному лугу. За несколько минут Сара и Уилл остались на парковке вдвоем. Она посмотрела на него, и ее пульс участился.
— На что ты смотришь? — спросил он.
— На тебя. — Она могла расслышать жужжание пчел на анемонах, шум ветра в камыше и щебетание птиц в траве лугов.
— Почему?
— Я пытаюсь кое-что решить.
— Насчет чего?
Что за черт. Когда твой живот размером со страну третьего мира, ты не можешь ничего сказать.
— О том, влюблена ли я в тебя по уши, или это просто гормоны.
Он рассмеялся:
— Ты видишь разницу?
— Я нашла свой будильник на холодильнике в один прекрасный день и не помню, когда я его туда поставила. Так что в последнее время я себе не доверяю.
— А я нет. Я доверяю себе. Я тоже влюблен в тебя по уши.
— О, черт.
— О, черт, это верно. — Он улыбнулся достаточно дружелюбно.
— Что же нам делать?
— Я не знаю, Сара. Честно не знаю.
— Хуже времени найти было нельзя, — сокрушенно сказала она.
— Можно было бы. В конце концов, сейчас мы оба свободны.
— Почти, — вздохнула она, от всей души желая, чтобы ее грядущий развод был позади. — Что думает Аврора?
— Она нас возненавидит… если мы что-нибудь предпримем.
— Она не любит, когда ты ходишь на свидания. И люди могут подумать, что это странно.
Он слегка коснулся суставами пальцев ее щеки. Сара сделала вдох, ее кожа пылала от его прикосновения. Он опустил руку.
— Я никогда не принимаю решений согласно тому, что говорят люди, Сара.
«А я принимаю». Она не знала, можно ли себе доверять и что она может предложить. Она все еще разбиралась с последствиями своего брака, пытаясь решить, кто она такая, чтобы снова стать собой. Согласно экспертам — сюда входили и люди из группы поддержки, и все книги по самопомощи, которые она прочитала, о том, как пережить развод, — это было самое сумасшедшее время. Может быть, она сама — часть сумасшедшего времени.
— Даже если это будет твоя дочь? — спросила она Уилла.
— Даже если она. — Он ухватился за борт машины.
Она испытывала насущную потребность прислониться к нему, почувствовать его. Она думала, каковы будут на ощупь темные завитки его волос. Затем она увидела, что он смотрит на нее с выражением, какого она никогда не видела у него раньше. Его взгляд опустился к ее губам, и она обнаружила, что расстояние между ними измеряется ударами сердца. Один, два… меньше чем три.
Она забыла о том, кто она есть, и о своем месте в жизни. Она снялась с якоря. Она плыла, или ее толкал соленый ветер, и она прислонилась к нему, шепча его имя. Мгновение было совершенно ясным, словно отражение вечернего света в мире.
Все изменилось между ними, навсегда и безвозвратно, если принять на веру, что он чувствует то же, что и она. Так оно и было. Нужно сделать выбор. Принять решение. Часть ее хотела избежать всего этого. Уилл был лучшим другом из всех, какие у нее когда-либо были. Они делились всем. Может ли она рисковать потерять это?
— Уилл! — Она снова произнесла его имя, на этот раз громче. Прохладный воздух, казалось, сжимал ее кожу.
Затем, словно осознав, что мать попала в ловушку, близнецы вытянулись и начали пинаться, напоминая ей, что она кое-где должна быть. Лодка встала на якорь.
— Мне нужно идти, — сказала она и отступила.
Он сомневался, и она почувствовала, что наполовину желает, чтобы он унес ее, словно пещерный человек, и удовлетворил все желания ее наполненного гормонами тела. Вместо этого он открыл ей дверцу автомобиля.
— Поезжай осторожно.
Она уехала не сразу. Что-то произошло между ними, и они оба бы солгали, если бы стали это отрицать.
— Как ты думаешь, можем ли мы остаться просто друзьями?
Он пристально поглядел на нее и молчал так долго, что она почувствовала себя неловко.
— Уилл? — подсказала она.
— Нет, — сказал он наконец. — Нет, Сара. Я не верю, что это возможно.
Ее пульс участился. Это был ответ, которого она боялась. И которого она страстно желала.
— Тогда что же нам делать?
— Я полагаю, мы уже это делаем. — Он снова протянул ей руку, и на этот раз она ухватилась за нее, и он опустил ее на водительское сиденье.
Всю дорогу до бабушкиного дома она была вне себя. Ей нужно научиться стоять на собственных ногах, хотя бы раз в жизни. Это не ее дело — влюбляться в Уилла Боннера или в кого-нибудь еще. Она собиралась отпустить его прежде, чем заполучит.
Бабушка и тетя Мэй с энтузиазмом взялись за смотрины, которые проходили на закрытом крыльце их дома на краю бухты. Столы были украшены цветами, и карнизы были увешаны разноцветными детскими туфельками. Там был торт, украшенный двумя колыбельками, и такое количество еды, что Сара пожелала, чтобы у нее в животе было побольше места.
Для Сары самым большим сюрпризом и самой глубокой радостью стала группа женщин, которая собралась на смотрины, — Брайди, Вивиан, Джуди, Ла Нелл, бабушка, Мэй и их друзья из общества садоводов. Глория и ее подружка Руби прибыли позже. Подарки всех собравшихся были продуманны и практичны, но что произвело на Сару большее впечатление, это волны благожелательности, которые исходили от женщин. Когда бабушка предложила тост со сверкающим яблочным соком в стакане, Сара получила возможность сказать об этом.
— Я вернулась домой с поджатым хвостом. Я думала, что моя прекрасная жизнь кончилась, и поэтому чувствовала себя неудачницей. Теперь, благодаря тете Мэй, у меня есть дом, стараниями моих подруг — утренние посиделки в «Белой лошади», вечера с группой поддержки в Фэйрфаксе и почти завершенный развод, благодаря Брайди, моему адвокату… — Она потерла поясницу.
— Это начинает походить на речь при вручении «Оскара».
— И тридцать семь огней сияют, — сказала тетя Мэй, подмигнув ей.
