Даниэла Стил - Обещание страсти
Он ушел спустя десять минут, и вернуться рано у него не получилось. Он появился только в десять часов, уставший, нервный и измотанный. От него пахло бурбоном и сигарами, а под его глазами образовались темные круги.
– Люк, ты можешь сделать передышку на один день? Тебе это необходимо.
Он покачал головой, бросая пальто на спинку кресла.
– Только на один день? Или вечер?
– Проклятие, Кассия! Не дави на меня! У меня и так чертовски много забот.
Мечта о тихом спокойном времени до слушания испарилась. Не будет ни спокойствия, ни времени побыть вдвоем, ни отдыха, ни ужинов при свечах. Люк будет приходить и уходить с опустошенным видом, вставая на рассвете, напиваясь к полудню и трезвея к вечеру. К концу дня он будет совсем без сил. И его опять будут мучить кошмары, когда он позволит себе несколько часов сна.
Между ними образовалась пропасть, которую она даже не пыталась пересечь. Он не позволит ей этого.
Настал их последний вечер в Нью-Йорке. Сидя за столом, она услышала, как Люк ключом открывает дверь, и повернулась на своем стуле. Он выглядел безумно уставшим.
– Привет, Мама. Чем занимаешься?
– Ничем, любимый. Ты выглядишь так, будто у тебя был тяжелый день.
– Да.
Его улыбка была полна раскаяния, морщины под глазами заметно углубились за несколько прошедших дней. Он упал в кресло совершенно измотанный.
– Хочешь чего-нибудь выпить?
Он покачал головой. Но каким бы уставшим он ни был, в его глазах горели знакомые огоньки. Это выглядело так, словно прежний Люк наконец вернулся домой. Тот Люк, которого она ждала сначала неделями, а теперь изо дня в день. Он был измучен, опустошен, но трезв и в одиночестве. Она подошла к нему, и он обнял ее.
– Прости, что я был таким сукиным сыном.
– Нет, ты им не был. И я люблю тебя со всеми твоими проблемами.
Она посмотрела ему в глаза, и оба улыбнулись.
– Знаешь, Кассия, самое смешное в том, что, как бы ты ни бежал, от этого не убежишь. Но я многое успел сделать. По крайней мере, это что-то.
В первый раз он намекнул на то, что он тоже боится. Словно поезд едет им навстречу, а их ноги прикованы к шпалам, а поезд все приближается и приближается…
– Кассия…
– Да, любимый?
– Пойдем спать.
Он взял ее за руку, и они молча направились в спальню. Рождественское дерево все еще стояло в углу гостиной, роняя иголки на пол, с обвисшими под тяжестью украшений ветками.
– Я хотел вынести его на помойку на этой неделе.
– Мы сделаем это, когда вернемся.
Он кивнул и остановился в дверях спальни, глядя на что-то поверх ее головы, но продолжая держать ее за руку.
– Кассия, я хочу, чтобы ты кое-что поняла. Они могут забрать меня прямо из зала, где проходит слушание. Я хочу, чтобы ты знала это и примирилась с этим, потому что, если это произойдет, значит, произойдет, и я не хочу, чтобы ты потеряла контроль над собой.
– Я не потеряю, – ответила она тихим и дрожащим голосом.
– Noblesse oblige? – сказал он со смешным акцентом, и она улыбнулась.
Эти слова означали «честь обязывает»; она всю свою жизнь придерживалась этого девиза, она выросла с ним. Обязательство не падать духом, даже если тебе отпиливают ноги, способность продолжать разливать чай, когда на тебя упадет крыша, мучиться от язвы желудка с улыбкой на лице. Noblesse oblige.
– Да, noblesse oblige, и может быть, кое-что еще. – Ее голос снова стал сильным. – Я думаю, что смогу выстоять, потому что очень сильно люблю тебя. Не волнуйся. Я не утрачу контроль.
Но она не так и смогла ни понять этого, ни принять. Это не может случиться с ними. И может быть, не случится. А может, и случится.
– Ты прекрасная леди, милая Кассия.
Он снова обнял ее, и они еще долго-долго стояли так в дверях спальни.
Глава 25
Их настроение в самолете было почти истерически праздничным. Они решили лететь первым классом.
– Первый класс, вот это да! Вот так девушка у меня!
Он с важным видом нес свой новый чемоданчик от Вуиттона и демонстрировал свои коричневые замшевые ботинки от Гуччи. Они оба пришли к мнению, что замшевые коричневые ботинки выглядят более дорого.
– Лукас, поставь ноги на место.
Она хихикнула, глядя, как он нарочно выставил одну ногу в проход.
– Тогда они не увидят мои ботинки.
Он закурил сигару и помахал галстуком от Пуччи перед ее носом.
– Ты чокнутый, мистер Джонс.
– И ты тоже.
Они обнялись как новобрачные, и стюардесса посмотрела на них с улыбкой. Они были красивой парой. И казались до смешного счастливыми.
– Хочешь шампанского? – спросил он, роясь в своем чемоданчике.
– Я не думаю, что они подадут его, пока мы не взлетели.
– Это их проблемы, Мама. Лично у меня есть свое шампанское.
Он широко улыбнулся ей.
– Лукас, неужели ты взял с собой бутылку?
– Совершенно верно.
Он вытащил из чемоданчика бутылку «Моэт э Шандо», два пластиковых стаканчика и маленькую баночку икры. За четыре месяца он проникся расположением к ее образу жизни, хотя и сохранил свои взгляды на нее и здоровую перспективу. Они вместе выбрали лучшее из их миров и создали свой. Большей частью «шикарные» атрибуты ее мира забавляли его, но были и такие, которые ему понравились. Например, икра. Или паштет. Туфли от Гуччи были шуткой, и она знала, как он отреагирует, поэтому и купила их.
– Ну что, хочешь шампанского?
Она кивнула и с улыбкой потянулась за пластиковым стаканчиком.
– Почему ты выглядишь такой загадочной?
– Кто, я? – Она рассмеялась и поцеловала его. – Потому, что я тоже захватила с собой шампанское.
Она раскрыла свою большую сумку и показала ему лежавшую сверху бутылку. «Луи Родерер» похуже качеством, чем то, что взял с собой он, но тоже неплохое.
– Дорогой, ну разве мы путешествуем не с шиком?
– Да это просто дегустационный зал!
Они украдкой выпили шампанского и с энтузиазмом прикончили икру. Во время показа фильма они целовались и обменивались старыми шутками, которые становились все глупее с каждым часом и с каждым выпитым стаканчиком. Все ощущалось так, словно они уезжают в отпуск. И он пообещал ей, что весь следующий день он будет в ее распоряжении. Никаких встреч, собраний и друзей. Они посвятят этот день друг другу. Решив шикануть, она забронировала номер в «Фэрмонте» – апартаменты в башне по сто восемьдесят шесть долларов в день.
Самолет плавно приземлился в Сан-Франциско около трех часов дня. У них впереди еще свободный вечер. Арендованный лимузин уже ждал их, и шофер забрал их квитанции на багаж, чтобы они могли налегке отправиться к машине. Люк, как и Кассия, старался не привлекать к себе внимания. Сейчас это было бы совсем не ко времени.
