Утонуть в тебе - Хармони Уэст
Он будет играть за НХЛ, а Вайолет присоединится к нему в разъездах, когда закончит летний семестр по ускоренной программе.
У меня немного болит в груди, когда я понимаю, что двоих из моих самых близких друзей не будет с нами в кампусе в следующем семестре. Но это не означает конец нашей дружбы. Я уверен, что буду присутствовать на некоторых играх Уэса, а он будет возвращаться, чтобы поболеть за нас, и я буду обязательно присутствовать на всех будущих подписаниях книг Вайолет, иначе она снова будет угрожать мне увечьем половых органов.
Я долгое время ревновал к их отношениям, но сейчас только рад за них. Вот что происходит, когда девушка, которой принадлежит твое сердце, отдает тебе свое.
Пока Джульет со скучающим выражением лица щелкает фотоаппаратом Уэса и его родителей, я оглядываю толпу в поисках Сиенны. Она исчезла где-то среди выпускников и их близких, и мое сердце замирает, хотя мудаки, напавшие на нее, находятся за решеткой.
Пара крошечных ручек обхватывает меня за талию, выбивая из меня дух.
— Я буду скучать по тебе!
Вайолет лучезарно улыбается мне, а затем опускает руки и смотрит на Уэса. Даже если он знает, что может доверять нам, собственническая жилка Уэса Новака не должна подвергаться проверке.
Мне ли не знать. Я веду себя так же.
— Я тоже буду скучать по тебе, крошка.
Она показывает мне язык, но все еще ухмыляется.
— А если серьезно, я действительно рада, что ты нашел Сиенну. Ты выглядишь намного счастливее.
Пока Новаки расспрашивают Джульет о ее татуировках, Уэсу удается сбежать с фотосессии и обхватить Вайолет сзади руками, уткнувшись подбородком в ее макушку.
— Хлоя тоже была бы рада за тебя.
Хлоя была бы счастлива, что я счастлив, и я уверен, где бы она сейчас ни была, она поддерживает нас.
Вайолет сжимает мою руку.
— Как и твой папа.
Комок встает у меня в горле.
— Да.
Он был бы, блядь, на седьмом небе от счастья, увидев меня таким счастливым с девушкой, которую я люблю.
— Люк! — Мой самый любимый голос в мире перекрикивает толпу.
Я не могу удержаться от ухмылки. Не могу оторвать от нее глаз, когда она мчится ко мне с широченной улыбкой на лице, и длинными каштановыми волосами, развеивающимися у нее за спиной, а затем прыгает в мои объятия.
Нокс хлопает Дэмиена и Финна по плечу.
— Ладно, ребята. Пойдемте, поищем нам хоккейную зайку.
Вайолет морщит нос.
— Когда-нибудь вы втроем влюбитесь в одну девушку и даже не будете думать о другой.
Нокс и Дэмиен одновременно смеются. Даже Финн весело ухмыляется.
— Скорее ад замерзнет, — говорит Дэмиен.
Сиенна поворачивает мое лицо к своему, и весь остальной мир отходит на второй план. Ее зеленые глаза завораживают меня точно так же, как в тот первый раз, когда я ее увидел. В первый раз, когда увидел ее фотографию в социальных сетях, а потом снова, когда мы, наконец, встретились лично в баре отеля. И с тех пор каждый день.
— Я люблю тебя. — Она не утруждает себя шепотом или попытками скрыть это. Сейчас ей на это наплевать. Пока мы есть друг у друга, ничто другое не имеет значения.
— Я тоже тебя люблю, милая. — Она целует меня, пока я не опускаю ее на пол. — У меня для тебя кое-что есть.
Когда я протягиваю ей фотографии, ее лицо светится.
— Боже мой! Это фотографии с пленки?
— Ага. Хотя я приберег ту, на которой ты привязана к моей кровати.
Она делает вид, что хмурится, а потом начинает перебирать фотографии, смеясь сквозь слезы. Вот фото, которое я сделал, пока она спала. А вот снимок, который сделала она: Джульет в библиотеке. Ещё одно фото — пушистая мордочка Бада. И наконец, фотография, которую она сделала в порыве чувств в баре того отеля. История наших отношений с момента первой встречи.
— Ты больше, чем просто красивое зрелище. — Я беру фотоаппарат, который она мне подарила, чтобы сделать еще один снимок. И произношу те же слова, что сказал ей в ночь нашей встречи. — Гораздо, мать его, больше.
Она улыбается, прижимаясь к моей щеке душераздирающе нежной рукой.
— Я знала, что с тобой так и будет.
Глава 35
Сиенна
Люк помогает мне вывезти мои вещи из общежития. Но атмосфера в комнате совершенно иная, чем тогда, когда он помогал мне переехать, когда от неловкости напрягался каждый мускул моего тела.
Сейчас напряжение иного рода. И оно связано с тем, что мы пытаемся удержаться от того, чтобы в последний раз не набросится друг на друга на этой кровати. Я бы с радостью воспользовалась тем, что комната в нашем распоряжении, если бы не нужно было уезжать отсюда через двадцать минут.
Всего несколько месяцев назад я была в ужасе от мысли о переезде в Даймонд, от мысли о воссоединении со своим отцом и знакомстве с моей новой семьей. Но теперь я не хочу даже представлять, что было бы, если бы моя жизнь пошла по какому-то другому пути.
— Я не знаю, как проживу два месяца без тебя. — Легкая улыбка остается приклеенной к лицу Люка, когда он обнимает меня за бедра. Мне нравится, как легко он сейчас улыбается. — Думаю, нам придется вернуться к переписке каждый день, как мы делали последние пять лет.
— Хороший план. Вопрос: Когда будешь писать, мне называть тебя Люк или Десятый? Десятый — более горячее имя, если честно.
— Называй меня любым именем, каким захочешь. При условии, что ты называешь меня своим.
Когда Люк наклоняется, чтобы поцеловать меня, мое сердце воспаряет. Прижавшись к его губам, я шепчу:
— Мой.
Его улыбка исчезает, а серые глаза становятся напряженными и наполняются такой любовью и обожанием, что у меня подкашиваются колени.
— А ты моя.
Он срывает с себя футболку и поднимает меня на руки, усаживая на край кровати, и нам обоим становится наплевать на то, сколько времени осталось, потому что у нас есть вся оставшаяся жизнь впряди. Он раздвигает мои ноги, отодвигая трусики в сторону, прежде чем со стоном погрузиться в меня.
— Моя.
Каждым толчком он повторяет это слово с чувственным рычанием, стоном и мольбой.
Моя.
Моя.
Моя.
Пока я не кончаю, а сердце не воспарит к небесам.
— Ты такая чертовски красивая, когда кончаешь, милая.
Когда мы, переводя дыхание, лежим в объятиях друг друга, он заправляет мои волосы за ухо. А
