Свирепый - Дж. Б. Солсбери
Я нахожусь на неизведанной территории.
Единственная женщина, которая когда-либо плакала при мне — это Ванесса.
Я сажусь на кожаное сиденье, не выпуская Хейван из рук. От звука ее слез мне хочется испепелить всю землю, чтобы никто не остался в живых и не смог причинить ей боль. Теперь понимаю, почему Ванесса так оберегает нашу дочь. Видеть, как она страдает, — это хуже любой пытки, которую я только могу себе представить.
Продолжаю обнимать ее, пока она плачет. Говорю ей, что все будет хорошо. И напоминаю ей, что я здесь. А также уверяю ее, что карма всегда возвращается.
В конце концов она успокаивается настолько, что может вымолвить хотя бы слово.
— Я думала, она моя подруга, — говорит она сквозь икоту.
— Что случилось?
Хейван шмыгает носом и отодвигается достаточно далеко, чтобы понять, где она находится. В моих объятиях, у меня на коленях. Я выбираюсь из-под нее и сажусь в изножье кровати. Она вытирает щеки.
— Я видела, как она прикасалась к нему, когда мы танцевали. Поэтому спросила ее об этом, и она сказала, что мне все привиделось. Я позвонила маме, чтобы рассказать ей и узнать, что она думает, но та не ответила.
Должно быть, это были звонки, которые она пропустила на лодке.
— Мы были на последнем шоу фестиваля, и Лия сказала, что ей нужно в туалет, и ушла. Джеймс не мог быть в двух местах одновременно, поэтому остался со мной, Мэг и Дэвидом. Но потом Дэвид сказал, что должен пойти проверить, все ли в порядке с Лией.
Я уже вижу, к чему все идет.
— Когда мы вернулись к палаткам, они лежали голые вместе в спальном мешке Дэвида. — Новая волна слез хлынула из ее глаз. — Кто вообще так делает? Как два человека могут поместиться в спальном мешке?
— Мне жаль, что тебе пришлось это увидеть.
— Он сделал это, потому что я не хотела с ним спать. Я знаю, что именно поэтому!
Кровь в моих жилах воспламеняется.
— Он наказывает меня за то, что я такая ханжа!
Я скрежещу зубами.
— Он сказал тебе это?
— С таким же успехом мог бы! Боже, почему парни такие мерзкие!
Глубокий вдох. Считаю до десяти. Потом снова считаю до десяти, пока не успокаиваюсь настолько, чтобы говорить, не разбив что-нибудь в своей комнате, и не выследить Дэвида, чтобы свернуть ему шею.
— Позволь мне рассказать тебе кое-что о парнях. — Глядя в ее налитые кровью глаза, я с трудом сдерживаю дрожь ярости в своем голосе. — Они напуганы. Неуверенные в себе. И ищут самый легкий путь к тому, чего хотят. А потом, в один прекрасный день, они встречают девушку, с которой не все так просто. Теперь слабый мальчик струсит, отвернется и продолжит искать легкий путь. Но мужчина, настоящий мужчина, окажется на высоте положения. Потому что он знает, что для того, чтобы добиться от кого-то лучшего, сначала нужно выложиться по полной. Дэвид — мальчик. И доказал, что не способен отдать энергию, которую ты заслуживаешь. Вопрос только в том, прислушаешься ли ты к тому, что он тебе говорит?
Она кусает губу.
— Я думала, что люблю его.
Я хмурюсь, вместо того чтобы скривить губы от отвращения.
— Ты любила того человека, которым он хотел, чтобы ты его считала. Но Дэвид показал тебе, кто он на самом деле.
— А ты знал, что он даже не из Франции? — Она усмехается и вытирает глаза. — Он чертов канадец. И даже никогда не был во Франции! Он лжец. Я должна просто позволить Лии забрать его.
— Она ясно дала понять, где ее верность.
Челюсть Хейван напрягается.
— Мяч на твоей стороне. Что ты собираешься делать?
Кажется, она обдумывает этот вопрос, когда что-то привлекает ее внимание. Я поворачиваюсь и вижу Ванессу в дверном проеме, прислонившуюся плечом к раме. Нежная улыбка на ее лице говорит мне о том, что она подслушивала.
— Мама, — говорит Хейван и снова разражается слезами.
— О, милая. — Ванесса бросается к ней и заключает нашу дочь в объятия. — Мне так жаль.
Я смотрю, как эти две женщины обнимают друг друга, и странное чувство правильности бьет меня прямо в грудь. Голос в моей голове шепчет, что эти две женщины — весь мой мир, что не имеет никакого смысла. Ведь мой мир — это бизнес. Успех. Деньги. Мой мир — корпоративное право и расширение моего портфолио.
— Мама? — Голос Хейван ломается. — Я хочу домой.
Ее слова молнией ударяют мне в грудь.
— Ты уверена? — мягко спрашивает Ванесса.
— Да. Я не хочу оставаться в Нью-Йорке ни на один день.
Я задерживаю дыхание, ожидая ее ответа. Они не могут уехать. У нас еще есть неделя в запасе. Они не могут просто забрать последние семь дней, которые мы могли бы провести вместе, из-за того, что какой-то маленький засранец сунул свой член в кого-то другого.
У меня сводит челюсти. Руки сжимаются в кулаки.
Ванесса отстраняется и обхватывает ладонями лицо Хейван.
Я все еще задерживаю дыхание.
Она целует нашу дочь в лоб.
— Хорошо. Все, что тебе нужно.
Весь воздух мгновенно вырывается из моего тела. Голова становится легкой. Я слишком резко встаю, и мне приходится ухватиться за стену, пока равновесие не восстанавливается.
Это все?
Они уходят?
Нет, я не могу этого допустить. Не могу их отпустить.
Я выбегаю из своей комнаты и обнаруживаю Джеймса, все еще стоящего в фойе.
— Хейс, — говорит он. — Мне очень жаль. Я понятия не имел.
— Это не твоя вина. Спасибо, что доставил их домой в целости и сохранности.
Он кивает.
— Можешь идти. Дальше мы сами.
Еще один кивок, и он исчезает за дверью. Я иду в свой кабинет и набираю номер дежурного менеджера.
Он отвечает на втором звонке.
Я не могу стереть то, что случилось с Хейван, или исправить ту боль, которую она испытывает. Но из-за Дэвида я теряю время с дочерью. И за это он заслуживает того, чтобы остаться без работы и без рекомендаций.
— Мистер Норт, чем я могу вам помочь?
— Тот парень из консьерж-службы. Дэвид. Если я еще раз увижу его лицо в этом здании, я похороню вас в
