Данеэла Стил - По велению сердца
В день своего отлета в Индию она позвонила в Нью-Йорк Марку Вебберу и рассказала о случившемся. Тот спросил, обращалась ли она к Роберту Бартлетту, и она сказала, что живет сейчас у него и что он был к ней необычайно добр. Она не стала говорить, что Роберт оказался тем более полезен, что сам имел за плечами опыт общения с женой-социопаткой. Марк с облегчением узнал, что Хоуп в надежных руках. Она сказала, что возвращается в уже знакомый ей ашрам Шивананды в Ришикеш, и он счел эту идею удачной. Просил непременно звонить ему, и Хоуп обещала.
А потом, вся охваченная дрожью, она позвонила Финну. Ей надо было с ним попрощаться. Надо было поставить точку, улететь не простившись она не могла, ей нужно было ему что то сказать — хотя бы что она его любит и сожалеет, что они больше никогда не увидятся. Это было бы честно. Однако это понятие Финну О’Нилу было неведомо.
– Это из за денег, да? — сразу спросил он.
– Нет. Это из за всего остального, — отвечала Хоуп, чувствуя себя раздавленной. От звука его голоса у нее разрывалось сердце и сразу накатывали воспоминания о том, через что он заставил ее пройти. — Это было неправильно. Я не могла выполнить твои условия. И ты до смерти напугал меня своим новым сюжетом. — Так и было задумано, его цель была заставить ее подчиниться.
– Не понимаю, о чем ты говоришь. Это же был сюжет для книги, бог ты мой! И ты это прекрасно знала. Да что с тобой такое? В чем, собственно, дело? — Дело было в спасении ее жизни. Хоуп понимала это тогда, понимала и сейчас, когда слышала такой знакомый голос, отрицающий все и вся.
– Это был не просто сюжет, это была угроза, — ответила она, все больше обретая уверенность в себе.
– Тебе лечиться надо! Ты перепугалась, психанула, у тебя глюки! Ты так и кончишь жизнь в психушке! — в очередной раз пригрозил Финн.
– Возможно, — согласилась Хоуп. — Прости меня. — Что то в ее голосе его насторожило. Он ее неплохо изучил. Иначе он бы не мог манипулировать другими людьми, для этого надо было их хорошо знать, разбираться в их слабостях и уметь играть на их чувствах. Сейчас в голосе Хоуп ему почудились виноватые нотки.
– Что собираешься делать с домом?
– У тебя есть тридцать дней, — с трудом проговорила она. — Потом я выставлю его на продажу. Я хочу от него избавиться. — Ничего другого не оставалось, разве что Финн сам его купит. А ему — не на что. Все его планы вытянуть из нее побольше денег рухнули. Он слишком поспешно явил свое подлинное лицо и играл слишком жестоко. Он был настолько уверен в себе, что сам провалил свои замыслы. — Прости меня, Финн, — повторила она, а в ответ получила всего два слова.
– Вот дрянь! — выкрикнул Финн и швырнул трубку, тем самым облегчив ей прощание.
Поздно вечером Роберт отвез Хоуп в аэропорт, и она снова благодарила его за все, что он для нее сделал, и за то, что дал ей приют, и за все его мудрые советы.
– Очень рад был познакомиться с вами, Хоуп, — ответил тот, излучая доброжелательность. Он оказался достойным человеком и надежным другом. Он не мог забыть, в каком виде нашел ее тогда в углу сарая, а Хоуп не могла забыть понимающего взгляда его зеленых глаз. — Надеюсь, еще увидимся. Может, как нибудь в Нью-Йорке пересечемся. Как долго вы рассчитываете пробыть в Индии?
– Пока не приду в себя. В прошлый раз мне на это потребовалось полгода. Пока не знаю, как пойдет теперь. Может, быстрее, а может, дольше. — Спроси ее сейчас — она бы вообще не стала возвращаться. И не захотела бы увидеть Ирландии. Никогда! Она боялась, теперь ее годами будут мучить кошмары.
– Думаю, у вас все будет в порядке. — Роберт видел, что и за два прошедших дня Хоуп заметно успокоилась. И вместо уничтоженной женщины, какую он видел два дня назад, перед ним оживала прежняя, настоящая Хоуп. Она оказалась сильнее, чем сама могла предположить, на ее долю выпадали испытания потяжелее. Влюбиться в социопата — это тяжелый опыт для человека, сумевшего выйти живым из всех передряг. А самое худшее и опасное в социопатах то, что внешне они производят впечатление абсолютно нормальных людей и временами изображают такие страдания, что ты невольно протягиваешь им руку помощи — тут то они и утягивают тебя в болото и постепенно топят в трясине. Их инстинкт убийцы неискореним. Роберт был рад, что Хоуп уезжает за тридевять земель, тем более что она так красочно расписывала эти места, просто рай земной. Хорошо, если для нее так и будет.
У стойки регистрации они обнялись на прощание, дальше Хоуп пошла одна, неся на плече небольшую сумку с одеждой, купленной для нее Робертом.
– Берегите себя, Хоуп! — крикнул он ей вслед, невольно вспоминая, как провожал дочек в летний лагерь.
Она еще раз махнула ему рукой, и он направился к автостоянке, уверенный, что у нее все будет хорошо. В этой маленькой женщине был стержень, внутренний свет, который не под силу загасить даже таким чудовищам, как Финн О’Нил.
Роберт уже вернулся домой и, удобно расположившись перед камином, размышлял о Хоуп и о собственном печальном опыте, когда самолет набрал высоту и взял курс на Нью-Дели. Хоуп закрыла глаза, откинулась на спинку кресла и стала благодарить господа за то, что осталась жива. Интересно, как скоро она сможет избавиться от своей любви к Финну. Ответа на этот вопрос у нее пока не было. Когда раздали прессу, Хоуп развернула газету и увидела дату. Сегодня ровно год, как она познакомилась с Финном. Все началось год назад. И вот уже закончилось. В этом была какая то неопровержимая завершенность. Безвозвратность. Совместная жизнь с Финном осталась позади. Сначала прекрасная, в конце — ужасная. Самолет прорвался сквозь толщу дублинских облаков, и взору Хоуп открылся бархат ночного неба, усеянный звездами. Она смотрела на звезды и как никогда ясно понимала: как бы больно ей ни было, как бы ни кровоточили раны в ее душе, душа эта снова вернулась в тело, и в один прекрасный день она полностью исцелится.
Глава 22
Хоуп радостно наблюдала суету, царившую в делийском аэропорту. Она любовалась женщинами в столь любимых ею сари. Шум и гам, пряные запахи и яркие наряды — этот другой мир был ей сейчас необходим. Чем дальше от Ирландии, тем лучше.
Секретарша Роберта заранее заказала для нее машину с водителем, и трехчасовое путешествие до Ришикеша прошло в комфорте. А потом она еще какое то время добиралась по проселку до ашрама, где когда то провела полгода. Это было все равно что вернуться домой. Хоуп просила выделить ей отдельную комнату. И еще чтобы ей уделили время духовные наставники-свамиджи и монахи, с тем чтобы она продолжила свои духовные искания. Ашрам Шивананды был священным местом.
