Джеки Коллинз - Голливудские мужья

Это не назовешь любовью. Просто настали хорошие времена.

Поппи суетилась среди гостей, рассаживая их по своему плану. Ее душа требовала Хауэрда. Вернее, его крови. Потому что Захария К. Клингер так и не прибыл.

Она уже собралась завопить – разумеется, чтобы никто не слышал, – как Захария К. Клингер появился в дверях. Она сразу его узнала и в мгновение ока подлетела к нему.

– Мистер Клингер, – зафонтанировала она, – мы так польщены вашим вниманием! Я счастлива, что вам удалось до нас добраться!

– Кто вы? – как водится, проскрежетал он зловеще.

– Я? Я Поппи Соломен. – Она мило улыбнулась. – Ваша хозяйка.

Он окинул ее оценивающим взглядом. Это был дородный, хорошо сохранившийся мужчина далеко за шестьдесят, с чрезмерно крупными чертами лица и холодными тусклыми глазами за очками в металлической оправе. Поппи мгновенно стало не по себе.

– Наверное, мне стоит позвать Хауэрда? – предложила она.

– Да, наверное, стоит, – разрешил он, вытащил из нагрудного кармана сигару и зажег ее.

Какой невоспитанный, подумала она, да еще и перед ужином. Наверное, она допустила ошибку, посадив его рядом с Силвер. Правилам хорошего тона его явно не научили.

Она схватила за руку Мэннона, выходившего из мужского туалета.

– Хауэрда не видел? – взволнованно спросила она. Потом, спохватившись – не сообразила сразу, так разнервничалась, – она представила его Захарии. Мужчины никогда не встречались. Они обменялись крепким рукопожатием, устроив легкую демонстрацию силы.

– Хауэрд в сортире, – сообщил ей Мэннон.

– Можешь его вытащить оттуда для меня? – взмолилась поппи.

– Я найду его сам, – сказал Захария, пронзая взглядом Мэннона. – С вами поговорим чуть позже. Вы мне нужны для «Орфея». Когда услышите, что я хочу предложить, подпрыгнете до потолка.

– Я никогда не подпрыгиваю до потолка, – беззаботно ответил Мэннон, однако рот его вытянулся в тонкую линию.

– Такой актер мне еще не встречался, – сказал Захария с уверенностью человека, привыкшего добиваться своего.

– Вот, стало быть, и встретился, – не поддался Мэннон.

– Сомневаюсь.

И Захария направился искать Хауэрда. Мэннон был не в восторге.

– Ну и фраер, – с отвращением произнес он.

– Вот уж едва ли, – вдруг встала на его защиту Поппи, хотя сама мгновенно прониклась к нему антипатией.

– Не будь ребенком, Поппи. Все, кто заправляет бизнесом, в котором ни черта не смыслит, – фраера. Все, что они знают о кино, вполне можно засунуть в задницу Хауэрду – и еще останется место для агента, а то и двух.

– Мэннон!

– Поверь мне. Я эту публику знаю.

И он отошел к своему столу – к несчастью, за этот же стол Поппи посадила Захарию.

Надежно запершись в кабинке мужского туалета, Хауэрд втянул носом порцию волшебного белого порошка. Довольно вздохнул – прилив сил он ощутил почти немедленно. Вот это средство! Да он теперь – король джунглей! Кинг-Конг с бетонными яйцами! Необосримый и непоебимый!

Он выплыл из кабинки – и наткнулся прямо на Захарию К. Клингера.

– Мистер К. Все-таки выбрались! – воскликнул он.

– У тебя были какие-то сомнения?

– Никаких. Ни-ка-ких.

– Если я говорю, что где-то буду, значит, я там буду.

– Конечно, конечно.

Когда вам это удобно. Хауэрд подошел к раковине и принялся мыть руки.

– Я только что говорил с Мэнноном Кейблом, – сообщил Захария давящим шепотом.

– Отлично.

– Я хочу заполучить его для «Орфея».

Глянув в зеркало, Хауэрд засек у себя под носом несколько пылинок белого порошка. Он быстро их вытер.

– Я давно пытаюсь его зацепить. Он все время занят где-то на других съемках, вот в чем беда.

– Я хочу его, – повторил Захария.

Хауэрд подумал: а старина Зах вообще способен на улыбку? Может быть, что и нет.

– Попытаюсь еще раз к нему подкатиться, – пообещал он.

– Этого мало, – быстро возразил Захария.

– В смысле?

– У меня есть для него предложение. Стоит ему его услышать – он наш.

– Не слишком на это рассчитывайте. Мэннон жутко разборчивый – многие даже не представляют, до какой степени.

– Деньги – штука убедительная.

– Не всегда.

– Всегда.

– В общем, попытаемся к нему подкатиться еще разок.

Он направился к двери, но Захария загородил ему дорогу.

– Я верю не в попытки, а в результат. Я хочу заполучить Мэннона Кейбла и я его заполучу.

– Как сказать.

Вот козел, подумал Хауэрд. Возомнил из себя чикагского гангстера, будто на дворе – пятидесятые. Тоже мне!

– Ну? – прошептала Силвер, погладив Уэса под столом по бедру. – Как мы себя чувствуем? Его начинало коробить от ее полупокровительственного отношения. Благосклонная владелица, решившая показать толпе свою новую игрушку.

– Все это херня на постном масле, Силвер, и ты это прекрасно знаешь.

По-девчоночьи хихикнув, она сказала:

– Мне ли не знать! Многие бабенки от тебя глаз оторвать не могут. Умирают от желания узнать, где я тебя откопала.

– Нигде ты меня не откапывала. Я спас тебя от шайки обормотов, которые хотели разодрать тебя на кусочки. Помнишь?

– Разве такое можно забыть? Мне в тебе это еще тогда понравилось – мужская сила.

– Силвер, да-агая! – На них вихрем налетела Кармел Гусбергер, эдакое стихийное бедствие в огромном желтом балахоне. – Это молодожен?

– Да, – сказала Силвер. – Уэс, познакомься – Кармел Гусбергер.

Он пожал руку этой мощной женщины.

– Знаю, знаю, – загрохотала Кармел немыслимо громким голосом. – Уэсли Мани-младший. По-моему, я знала вашего отца.

В глазах Уэса мелькнула тревога.

– Правда? – спросил он, вспомнив англичанина-сутенера с бегающими глазками, которого он не видел с восьмилетнего возраста, и американского отчима с брюшком, который провел в его жизни не более пяти минут.

– Да, – подтвердила Кармел. – Ваш род Мани – из Сан-Франциско?

Силвер пнула его ногой под столом.

– Точно, – согласился он.

– Какая семья! Да, я прекрасно их помню. Уж давненько дело было. Мы с Орвиллом как раз начали встречаться, я тогда снималась в Сан-Франциско – я ведь, знаете ли, была актрисой.

Силвер подалась вперед, сияя от удовольствия.

– Давай, Кармел, выкладывай, признавайся. У тебя был роман с отцом Уэса.

Кармел засмеялась – громко и вульгарно.

– Даже если и был, да-агая, ты об этом узнаешь в последнюю очередь.

– Что ты собираешься скрыть от Силвер? – сверкнул улыбкой Карлос Брент, садясь за стол в обществе Ди Ди Дион.

– Кармел утверждает, что спала с отцом Уэса. Она изменяла Орвиллу уже тогда, – сказала Силвер с нескрываемой радостью.