Джеки Коллинз - Бестия. Том 2

Джеки Коллинз

Бестия

Том 2

Джино, 1949

После лазурного неба и жаркого, но прозрачного воздуха Лос-Анджелеса Нью-Йорк в июле показался Джино душным, грязным, угнетающим. Впервые в жизни его посетила мысль о собственном доме. Где-нибудь подальше от города, со спортивной площадкой и бассейном. Чтобы было где отдохнуть в выходные. Например, в Лонг-Айленде.

Неудивительно, что Бой прикипел сердцем к Лос-Анджелесу. Живет там, как король, в окружении шикарных девиц и прочих атрибутов успеха. Перед ним, как в свое время перед Багси Сигелем, преклоняются и трепещут. Репутация темной лошадки создала вокруг него романтический ореол. В Голливуде главное — прославиться: неважно чем.

Пиппа Санчес призналась Джино, что Бой истязает своих женщин. И лишь бесстрастно повела плечами, отвечая на вопрос, как она это терпит.

— Подумаешь. Зато, если я с Джейком, мое имя не сходит со страниц газет. Это лучше, чем путаться с каким-нибудь никчемным актеришкой. И потом, он не со зла. Просто это дает ему ощущение своей силы.

— Силы? — Джино про себя решил, что за Джейком нужен глаз да глаз. Он собирался вложить в «Мираж» кучу денег и хотел знать, куда пойдет каждый цент. В этом смысле Пиппа могла оказать ему неоценимую услугу.

Он сделал ей предложение. В обмен на солидное денежное вознаграждение не согласится ли она делить между ними свою преданность?

Пожалуй. Она будет по-прежнему жить с Джейком и раз в неделю снабжать Джино информацией.

Она обошлась ему недешево. Да он иначе и не представлял.

Они провели вместе долгую ночь, полную истомы. Но ее затаенная чувственность не подействовала на него так, как он ожидал. На следующую ночь она вернулась к Бою, а Джино переспал еще с несколькими голливудскими блондинками, прежде чем вместе с Костой вернуться в Нью-Йорк.

Он принял решение. Хватит с него долгих любовных историй. Ни одна женщина не стоит того, чтобы оставаться с ней целую неделю, не говоря уже о месяце-двух.

Теперь его захватила мысль о покупке дома. Особняка в духе Гэтсби, чтобы отдохнуть и развеяться. Ему не хватало «Клемми» или какого-нибудь другого места, где он мог бы изображать гостеприимного хозяина, принимать важных персон, поить и кормить их. Да. Можно будет закатывать грандиозные приемы — по примеру Клементины Дюк. Теперь, когда он вышел из тюрьмы и снова держит в руках прибыльное дело, обзавестись влиятельными друзьями оказалось проще простого. Они так и устремились к нему, точно мухи на мед. Иногда он задавался вопросом: есть ли среди них хоть один настоящий друг. Конечно, нет. За деньги можно приобрести многое, но настоящая дружба не продается. Секрет успеха — никому не верить. Только так можно уберечься от разочарований.

Летом Дженнифер и Коста снимали дом в Монтеке. Ничего из ряда вон выходящего — просто удобное, просторное жилище на берегу моря, с качелями в благоухающем саду и двумя сторожевыми псами. Дженнифер его обожала, она отказалась от своих нью-йоркских нарядов и ходила в летнем хлопчатобумажном сарафане, босиком.

Коста приезжал на выходные. Здесь он чувствовал, как его опутывает напряжение, работа с Джино изматывала. Это не человек, а постоянно действующий мотор. Он поражал энергией и острым, как нож, умом. Взять, к примеру, сделку в Лос-Анджелесе. Джино не нуждался в бумагах — он все держал в голове. Нет, конечно, существовали юридические документы, такие как договор за подписями его и Боя. Риск в таком деле был недешев. Но если «Фламинго» и «Буревестник» — просто отели, то открыть «Мираж» было все равно что открыть банк.

Примерно в середине августа приехала Мария. Она трепетала от возбуждения, беспрестанно сыпала вопросами и явно наслаждалась пребыванием вдалеке от родительского дома.

— Как там Леонора? — поинтересовалась Дженнифер. — Сто лет не виделись.

— Прекрасно, — ответила Мария и вспомнила случайно подслушанный обмен любезностями между родителями накануне ее отъезда.

— Я хочу дать прием в честь твоего дня рождения, — поведала Дженнифер. — Будет очень весело. Ты познакомишься со множеством достойных молодых людей.

Мария весело кивнула. Вообще-то ей хотелось забыть о дне рождения и о том, что ей без пяти минут двадцать один год. В этом возрасте пора устраивать жизнь, а она понятия не имела, чего ей хочется. В июле и августе Джино посвятил все выходные осмотру домов. Много он их пересмотрел: больших, маленьких, на каком-нибудь уединенном острове, деревенских коттеджей и шикарных вилл. И на всем пространстве от зеленых прерий Коннектикута до пустынных берегов Лонг-Айленда не нашел ничего подходящего.

Он был сыт по горло встречами с торговцами недвижимостью, а они — его привередливостью.

В последнее воскресенье августа он поехал — один, без шофера и телохранителя — смотреть большое имение на Ист-Кэмптоне. Женщина-агент по продаже с гордостью водила его по всей территории.

— Согласитесь, мистер Сантанджело, это именно то, что вам нужно.

Он тщательно все осмотрел. Возможно, она права. Это был старинный особняк, нуждавшийся в капитальном ремонте. Но, пожалуй, овчинка стоит выделки.

Здесь господствовал викторианский стиль. На балконах и колоннах с замысловатой выделкой облупилась краска. Множество просторных комнат с широкими окнами. Весь верхний этаж опоясывала наружная веранда.

— Мне нравится, — одобрил он.

— Это уникальное строение. Продается только потому, что недавно скончалась его владелица. Она прожила здесь всю жизнь.

— Однако дом в плачевном состоянии.

— Это было принято во внимание при установлении цены. Зато после ремонта будет не дом — игрушка.

Джино заколебался. Количество осмотренных домов сбивало с толку. Он угрюмо поддел ногой камешек на полу застекленной оранжереи.

— Ремонт влетит в копеечку.

Женщина-агент посмотрела на часы. Она уже десять минут как должна быть в другом месте.

— О, я уверена, это будет не напрасная трата денег! Ну что, мистер Сантанджело, надумали?

— Нет еще. Если решу положительно, в понедельник дам знать.

— Дом понравился и другим клиентам.

— До понедельника.

— Хорошо, — она вновь демонстративно посмотрела на часы. — Мистер Сантанджело, к сожалению, я опаздываю. Вам больше ничего не нужно?

— Нет. Можете идти. Я хочу прогуляться по саду.

Когда шум ее автомобиля смолк вдали, Джино вдруг осознал, какой тишиной и покоем дышит это место. Ни звука — только птичий щебет. Зачем ему столь полное безмолвие?