Научись любить, если сможешь (СИ) - Евгения Ник
— Уже давно.
Толкаю аккуратно дверь и, к счастью, она открывается практически бесшумно. Делаю шаг вперед и тут же слышу голоса, один из которых до скрежета зубов мне знаком.
— Да собираюсь я! Пару минут вы можете подождать? — громко эмоционирует Олеся.
— Какие нахрен пару минут, если эта сучка доберется до людей и сможет вызвать помощь, будет полная задница! — раздается мужской голос.
— Есть проблемы и похуже, — добавляет она. — Миша уже точно скоро будет на месте и когда он увидит пустой подвал… Черт, даже думать не хочу!
— Я не понимаю, вы че панику развели? Ну, приедет он на место, словит величайший в своей жизни облом, да и хер с ним. Долг этот Миша отдал, где ты отсиживаешься, Олеся, он не знает. Так в чем проблема? Кто вообще подумает на дачу Дашкиной бабки? Суетологи, блять!
— Может, ты и прав… — голос Олеси становится спокойнее.
— А может, и не прав, — появляюсь я, удерживая троицу на мушке.
Глушков равняется со мной, зеркаля меня.
— Доброго денечка! — задорно говорит он. — Вы, пожалуйста, не двигайтесь. Не надо вам это, — добавляет Илья, замечая, как мужчины косятся в сторону окон. — Там наши “доберманы” бродят и они жутко голодные.
Несколько шагов вперед и я стою на минимальном расстоянии от бывшей супруги.
— Где она?
— М-миша, я… я не знаю, она была утром на месте, потом Витя поехал к ней, чтобы привезти воду и… еду.
— Кто из вас Витя? — перевожу свое внимание на трясущихся от страха упырей. — Кто я сказал? — гаркаю так, что окна задрожали.
— Это я, — отвечает тот, что ближе к окну. — В-ваша дамочка с-сбежала. Я, как обычно, пошел поменять ведро с… неважно… — спотыкается он, а у меня душу рвет от того, в каких условиях они держали мою девочку.
Мою. Сука. Девочку.
— Вернулся обратно. Открыл дверь и тут она налетает сбоку, валит меня с ног и запирает дверь.
— Дальше?
— Все. Это все! — в панике повышает он голос. — Она сбегает, а я звоню Лехе, и он приезжает за мной. Мы понятия не имеем, где она… Но мы ее не трогали, видит Бог, пальцем ни-ни! — вскрикивает он.
— Бог говоришь? — ухмыляюсь, наклоняя голову набок и вздернув бровь. — Ах ты ж сука такая! — делаю шаг в его сторону и разношу этому ублюдку всю морду рукояткой пистолета. Раз за разом. Раз за разом. До тех пор, пока его лицо не напоминает мне салат “гранатовый браслет”. В жизни его жрать не стану теперь.
— Миша, — зовет меня по имени Илья.
Рука замирает в воздухе. Мой взгляд абсолютно стеклянный. Разжимаю вторую руку и Витек падает на пол, издавая мучительные стоны. Живой. Пусть считает это подарком. Хотя нет, еще несколько ударов ногой, чисто проредить ему ребра.
Перевожу взгляд на Лесю, которая застыла, с расширенными на максимум, глазами. Она с силой сжимает рот руками, чтобы не закричать, и издает только глухой скулеж. Делаю пару шагов по направлению к ней. Хватаю за горло и прожигаю взглядом.
— Ненавижу. Как же я ненавижу тебя, мразь, — цежу сквозь зубы, усиливая давление руки. Взгляд Леси становится еще более дикий, а из горла вырывается, лишь хрип.
— Миша, стоп, — спокойно говорит Глушков, но при этом довольно крепко сжимает мое плечо и немного оттягивает назад. — Все друг, остановись.
Не останавливаюсь. Бывшая бледнеет и даже хрипеть больше не в силах. Но тут за спиной раздаются шаги, а следом и голос Шмелева:
— Миша, хватит, остынь, сынок. Дальше здесь будут разбираться другие ребята.
Рука расслабляется и медленно опускается. Старик подходит ко мне, хлопает по спине и забирает из моей руки пистолет.
Далее все помещение начинают заполнять люди в форме.
Я же… с абсолютной пустотой внутри, выхожу на улицу.
Сейчас я выжженное, по весне, пожаром сухое поле. Абсолютно мертвая земля, на которой, кроме черного пепла, разгоняемого ветром, ничего нет.
— Покурим? — говорит тихим голосом Миронов.
Дамир стоит рядом с ним и молча смотрит на свои ботинки в какой-то задумчивости.
— Я пойду…
— Куда? — Спрашивает Валеев, подняв голову.
— Дайте мне ключи от машины, — протягиваю руку. — В моей бенз на нуле.
Миронов без раздумий бросает свои ключи.
— Я с тобой. Куда поедем?
— Вернусь обратно и попробую посмотреть в соседних заброшках, может, она спряталась и ждет, а если ушла, то прочешу каждый сантиметр земли, но найду. Так, кто-нибудь из вас, возьмите на себя поисковиков. Сами понимаете, я ждать больше не буду.
Повисает пауза.
— Я с вами, — добавляет Вал. — Лорик не смогла бы далеко уйти. Миш, я по дороге звякну нашим, пусть подтягивают поисковые службы.
Киваю и поморщившись добавляю:
— И скорую.
— Будет сделано, — бросает Дамир и нашинает шерстить в телефоне контакты.
Глушков остается. Видимо, хочет сказать, свои последние пожелания Олесе лично в лицо.
— Подружки, вы про меня не забыли? — раздается голос Бессонова с нервными нотками.
Мы все останавливаемся, переглядываемся, и парни начинают ржать. Я спокоен.
“Я найду тебя, боевая Мурашка”, — обещаю мысленно и первым выхожу за ворота…
Глава 65
Миша
Под ботинками шуршит трава, в воздухе витает теплый воздух с ароматами полевых цветов. Делаю глубокую затяжку и выпускаю облако дыма. Задумчиво опускаю взгляд и внимательно всматриваюсь в траву, веду глазами в сторону леса, но следы от шин не идут дальше участка с домиком, где держали Мурашку, следов от ног тоже не наблюдаю. Густая трава с человеческий рост.
— Нет, туда бы она не сунулась… — говорю задумчиво.
— Согласен, — кивает Бессонов. — Я бы точно не полез в эти дебри.
Еще затяжка, разворот, взгляд в сторону кукурузного поля.
— Сюда могла, — показываю рукой. — И вот тут, смотрите, трава примята.
— Мне сразу фильм вспомнился “Дети кукурузы”, — нервно хихикнул Валеев. — На поле легко затеряться, так что да, Лорик вполне могла сюда со страху ломануться. Но как ее искать на такой-то площади? Да и там ли она? Может, и была, да уже давно могла убежать дальше… Я бы оставил это на поисковиков.
— Нет, — твердо говорю я. — Нас четверо, давайте разделим поле на зоны, и каждый пойдет вперед, прочесывая свою. Я не буду ждать, пока поисковый отряд приедет. Иду сейчас, а ты подгони там всех, чтобы шевелили булками. БЫСТРЕЕ Вал.
Дамир бросает на меня понимающий взгляд и кивает.
— Ладно, сейчас еще раз позвоню, узнаю где они едут и как скоро будут на месте. А мы
