Преданная (СИ) - Мария Анатольевна Акулова
Прикусываю кончик языка и тяну в себя. Сжимаю щеки, подаюсь бедрами навстречу его ласкам.
— Давай… Так же, как там, — шепчу, изнемогая. Мне дико хорошо, я еле держусь, чтобы не кончить тут же. Совсем не больно. Очень мокро и горячо. Задав вопрос, продолжаю ритмично насаживаться на палец. Читаю во взгляде мужчины сомнение. Он хмурится. Отказать готов. А я очень хочу, чтобы согласился.
Тяну на себя. Целую. Стону в губы и толкаюсь сильнее.
— Больно будет, Юля, — толкаюсь. Толкаюсь. Он достает из меня палец и жадно сжимает бедро.
Я прекрасно понимаю, что ему этого мало. Я хочу для него больше. И для себя тоже.
— Пусть будет.
Шепчу опрометчиво, а потом дергаю вниз его брюки. Сжимаю член и веду по нему. Тарнавский сбивает мою руку, чтобы надеть презерватив, а я уже не могу его не трогать.
С нажимом веду по твердому торсу и рельефной груди. Мну плечи. Ищу глаза.
Чувствую, как член давит на вход. Бесконечное множество нервных окончаний настроены на остроту удовольствия, а не боли. И я тоже.
Слава совершает даже не толчок, а скользящее в меня движение. Медленное и короткое. Возможно, погружает головку. Изучает лицо в поисках боли, а я закусываю нижнюю губу, потому что мне так нравится…
Пальцы съезжают по его спине. Вминаются в кожу. Я давлю к себе ближе.
Он выходит и снова осторожно двигается в меня.
Назад, в меня… По губам. Давит на клитор. Вниз. Снова коротко внутрь.
— Мне хорошо… — Признаюсь, опять упираясь пятками в матрас. — Можно глубже.
Считываю на мужском лице напряжение. По коже мурашками разбегается предостерегающее:
— Юлька…
Улыбаюсь и тянусь к губам. Целую сама. Толкаюсь бедрами. Он сдается, но не на все сто. Проникновения становятся глубже и быстрее. Вместе с темпом прирастает боль. Но терпимо. Мне нравится.
Чтобы отвлечься от нее, пытаюсь получать удовольствие от всей совокупности действий. Растягивающих ритмичных толчков, глубокого поцелуя. От того, как кожа трется о кожу. Жесткие волоски задевают ноющие соски.
Слава сжимает мою грудь и проникает резче. Острота выстреливает вспышкой перед глазами. Скрываю боль, но он все равно понимает. Снова усмиряет голод и желание. Замедляется.
Покачивает меня на ласковых волнах, как лодочку. В идеальном темпе. С идеальной амплитудой. Медленно ведет за руку к пику, который я переживаю, туго сжимая член стенками влагалища.
Несдержано царапаю застывшие на клиторе пальцы и выдаю: «блять» в губы.
А потом фокусирую затуманенный взгляд на горящих мужских глазах и улыбаюсь. Получилось.
Чувствую, как он выходит. Со щелчком сдергивает презерватив. Сердце не успело успокоиться после оргазма, но снова заводится. Я готова продолжить, он не кончил. Но протестую я в себя, а в реальности меня никто не спрашивает.
Слава перекатывается на спину и тянет меня к себе. Забрасываю ногу на его бедро. Упираюсь затылком в подбородок. Смотрю вниз на возбужденный член. Тянусь к нему пальцами. Сжимаю в кулаке. Горячий. Веду по длине. Приятный.
Расслабляю руку. Скольжу по выпуклым венкам.
— Он большой…
Слышу над головой дуновение ветерка. Запрокидываю — ловлю улыбку.
— Спасибо.
И сама тоже улыбаюсь.
Смотрю в глаза, сжимаю пальцами. Веду вверх-вниз. Стыдно, но я не очень знаю, как правильно удовлетворять мужчину.
— Ты не кончил, — произношу и подмечаю его реакции. Я не знаю, как это объяснить, но он по-прежнему кажется мне маняще-опасным. От него мурашки бегают по коже. И внутри все переворачивается.
— Я и не собирался. — Сердце ускоряется. — Хотел посмотреть, как ты кончаешь. — И ухает в пятки.
Не гашу блеск своих глаз. Сглатываю сухость и скромность. Хочу его всего. Хочу его себе. И слов тоже хочу.
— Зачем?
— Потому что могу. — Его ответ вызывает новую улыбку. А еще прибавляет смелости.
— И как? — Спрашиваю нагло. Вижу, что ему моя откровенность нравится. Он не улыбается, но тоже блестит глазами. Позволяет исследовать себя — гладить член. Очерчивать косые. Кубики пресса. Я еще с того дня в бассейне всего этого хотела.
Обнаглев, вжимаю пальцы в мужское плечо и спускаюсь по выпуклому бицепсу.
Тянусь губами к подбородку, а потом снова ищу взгляд.
Разрешаю себе принять реальность, в которой сегодня это всё мое. Тоже потому что могу.
— Так как?
— Красиво, Юля. В тебе всё очень красиво.
Глава 42
Вячеслав
Если представить, что по одному из календарей год кончается сегодня, то, подводя его главные итоги, я упомянул бы три пункта.
Во-первых, я не лишился должности и не сел ни за один из своих проебов, которых было достаточно.
Во-вторых, ни один из проебов не смогли навязать мне враги. Итог тот же: я не сел.
А в-третьих… В моей постели спит моя студентка. И этот пиздец со мной впервые.
В отличие от Юли, я сегодня не спал. Мозг взрывало. Пришлось, суке такой, хорошенечко поработать.
Но я рад, что хотя бы она смогла. Моя преданная предательница.
На часах почти девять. Я сижу в кресле, открыто ее разглядывая. И вместо ставшего привычным за эти месяцы шторма, который состоит из злости, притяжения, протеста и жажды (то ли крови, то ли такой же силы чувств, как испытываю я, в ответ), внутри меня долгожданный штиль.
Чтобы чувствовать себя хорошо, мне нужно не спать. Мне понимать нужно. И я вот только сейчас, кажется, реально всё понял.
Каждый человек — это замысловатый паззл. Я складывал ее картину деталь за деталью.
Колористика и сюжет менялись. Сначала — восторженная студентка-отличница. Идеальная претендентка на роль моей помощницы. Потом — вторым слоем — каноническая крыса. Манит меня. Дразнит. Врет по-черному, обещая преданность. Все терпит. Грязные деньги отрабатывает старательно, за счет своей вроде как нахуй не нужной гордости. Исполняет мои туповатые, а то и унизительные поручения, и жадно впитывает ту информацию, которую я ей даю.
Всё это пиздец как злило. Мешало не просто продолжать собирать этот паззл, а жить, сука, мешало.
Паззл меня мучил. Я мучил паззл. В итоге все нахуй разлетелось на последней детали.
Она мне девственность свою отдала. Хоть убейте, я не поверю, что могла вот так просто отдаться впервые за бабки.
Я щурюсь и разглядываю ее внимательней.
Бывали моменты, когда я хотел ее в пыль. С каждым днем их становилось все больше. Спиздила флешку. Без стыда тусит с моими врагами. Трясет перед глазами своей вседозволенностью и чуточку сиськами. Играет в нравоучения. Запоздало "предупреждает" об окружившей меня опасности.
На любое ее действие у
