Даниэла Стил - Все только хорошее

— Ваша честь, это нестерпимое желание отсутствовало на протяжении девяти лет, а теперь вылилось в требование миллиона долларов за благополучное возвращение девочки домой, и при этом…

Судья благодушно улыбнулся Берни.

— Мистер Фаин, я уверен, что это была просто шутка. Пожалуйста, сядьте на место.

Пока шли прения сторон, Берни сидел, думая, что вот-вот заплачет. Накануне он звонил матери, чтобы рассказать ей обо всем, и она сказала, что судьи третируют его потому, что он еврей. Но Берни знал, что дело не в этом. Его третируют потому, что он не родной отец Джейн, хотя это не имеет ни малейшего значения. Все заслуги Чендлера Скотта сводились к тому, что он спал с матерью Джейн и та забеременела от него. Это оказалось его единственным вкладом в жизнь и благополучие Джейн, в то время как Берни стал для девочки всем на свете. Гроссман, не жалея сил, пытался втолковать это судье.

— Мой клиент глубоко убежден в том, что финансовое положение мистера Скотта и особенности его характера не позволяют ему на данный момент взять на себя заботу о ребенке. Возможно, через некоторое время, ваша честь… — Берни снова было рванулся с места, но остановился, заметив обращенный к нему взгляд Билла. — Мистер Скотт неоднократно преступал закон и на протяжении нескольких лет не имел постоянной работы. Помимо этого, нам удалось выяснить, что в настоящий момент он проживает в низкопробной гостинице в Ист-Оук.

Скотт слегка заерзал на стуле.

— Это действительно так, мистер Скотт? — улыбаясь, спросил его судья, которому очень хотелось услышать, что на самом деле Скотт — прекрасный отец, и тот постарался угодить ему:

— Не совсем, ваша честь. Я жил на деньги, завещанные мне родственниками. — Он снова попытался скрыться за маской респектабельности, но Гроссман поспешил разрушить всяческие иллюзии.

— Вы можете доказать это, мистер Скотт? — спросил он.

— Разумеется… К сожалению, эти деньги уже кончились. Но с этой недели я начинаю работать в банке «Атлас».

— Это с его-то судимостями? — шепнул Берни Гроссману.

— Не волнуйтесь. Мы потребуем, чтобы он представил доказательства.

— А вчера я снял квартиру в городе. — Скотт бросил торжествующий взгляд на Гроссмана и Берни, а судья кивнул. — Разумеется, я далеко не так богат, как мистер Фаин, но, по-моему, для Джейн это не так уж и важно.

Судья снова закивал и поспешил выступить в поддержку Чендлера:

— В данном случае материальные блага отнюдь не самое главное. К тому же я совершенно уверен, что вы позволите мистеру Фаину регулярно навещать Джейн.

Берни похолодел от ужаса, подался в сторону Гроссмана и шепотом спросил:

— О чем он говорит? Что значит — мне позволят регулярно навещать Джейн? Он в своем уме?

Гроссман помедлил, а затем спросил судью, пришел ли он к решению. Тот попросил Билла подождать минутку и обратился с речью ко всем присутствующим:

— Ни у кого не вызывает сомнений тот факт, что мистер Фаин любит свою приемную дочь, но главное для нас не это, ведь, если у ребенка нет матери, ему необходимо присутствие родного отца. К сожалению, миссис Фаин скончалась, и теперь Джейн надлежит жить не с кем-нибудь, а со своим отцом. Суд понимает, насколько тяжела разлука с девочкой для мистера Фаина, поэтому мы не будем считать этот вопрос решенным окончательно до тех пор, пока не увидим, как скажется на всех наше решение. — Судья благожелательно взглянул на Скотта, и Берни почувствовал, что его бьет дрожь. Он все-таки подвел ее. Он не сдержал обещания, данного Лиз. И теперь теряет Джейн. Он подумал, что это все равно, как если бы ему отрезали руку. Хотя последнее было бы даже лучше. Он с радостью согласился бы пожертвовать рукой или ногой, лишь бы сохранить Джейн, но никто не предложил ему такого выбора. Судья посмотрел на Скотта, на Берни, на обоих адвокатов и перешел к заключительной части:

— Таким образом, мы передаем опекунство Чендлеру Скотту с обязательной оговоркой: Бернард Фаин сохраняет за собой право регулярно посещать Джейн, скажем, раз в две недели. — У Берни от изумления открылся рот. — Мистеру Скотту надлежит явиться за девочкой к месту ее проживания через сорок восемь часов, то есть в полдень двадцать третьего декабря. Я полагаю, что неожиданная поездка в Мексику свидетельствует лишь о том, что мистеру Скотту не терпится зажить нормальной жизнью вместе с дочерью, и суд желает как можно скорее предоставить ему такую возможность.

Услышав удар судейского молоточка, Берни впервые в жизни оказался на грани обморока. Он побелел как полотно и сидел, опустив голову и уставясь в стол. Перед глазами все поплыло, и у него возникло такое ощущение, как будто Лиз только что умерла снова. Ему послышался ее голос и слова: «Поклянись мне, Берни… поклянись, что никогда близко не подпустишь его к Джейн…»

— Вам плохо? — Поглядев на Берни, Гроссман испугался. Склонившись над ним, он подал знак секретарю суда, чтобы тот принес воды. Они сунули Берни помятый бумажный стаканчик с тепловатой водой, он отпил глоток и слегка пришел в себя. Не проронив ни слова, он поднялся на ноги и следом за Гроссманом вышел из зала суда.

— У меня остались какие-нибудь варианты? Я могу потребовать обжалования этого решения? — Берни пребывал в каком-то шоке.

— Вы можете добиться очередного слушания, но Джейн придется жить с ним до этого времени. — Желая как-то разрядить атмосферу, Гроссман говорил спокойным тоном, но это ничему не помогло. Во взгляде Берни светилась ярая ненависть. Ненависть к Скотту, к судье, к системе законов. Возможно, она распространялась и на Гроссмана, но он подумал, что Билла не в чем упрекнуть. Это не правосудие, а пародия на него, и они тут бессильны.

— А если я не отдам ему Джейн двадцать третьего числа? — негромко спросил его Берни, когда они вышли из зала суда.

— Рано или поздно вас посадят в тюрьму. Но тогда ему придется прийти за девочкой в сопровождении шерифа.

— Отлично. — Плотно сжав губы, Берни посмотрел на своего адвоката. — У меня к вам просьба: когда придет время, внесите за меня залог, чтобы я смог оттуда выйти. И еще: когда он появится, я постараюсь откупиться от него. Ему хочется продать мне ребенка? Прекрасно, пусть только назовет цену.

— Берни, это дело скорей уладится, если вы отдадите ему Джейн, а потом уже вступите с ним в переговоры. Суд может отнестись с предубеждением к вашей…

— К черту суд! — рявкнул Берни. — И вы можете провалиться туда же. Всем вам глубоко плевать на мою дочку. Вам бы только не испортить отношения друг с другом, только бы все шло тихо-мирно. Но речь идет не о какой-нибудь ерунде, а о жизни моего ребенка, и я знаю, что для нее хорошо, а что нет. В один прекрасный день этот сукин сын убьет девочку, и я ничего от вас не дождусь, кроме соболезнований по этому поводу. Я говорил вам, что он ее похитит, и вы решили, что я не в своем уме. Но я оказался прав. А теперь я хочу предупредить вас: я не отпущу Джейн к нему в четверг. И если вам это не по вкусу, можете отказаться от ведения дела, мне плевать.