Муж в наказание-2. Свобода любой ценой - Лена Лорен
В тишине мы добираемся до дома. Вдоль дороги рядышком с нашими воротами уже стоит машина Анастасии. Я смотрю на часы, встроенные в панель управления.
Ого.
Ана приехала за целых три часа до начала праздника, что лишний раз доказывает, что моя подруга не обладает особой терпеливостью.
Это не может не вызвать у меня улыбку.
Тем временем Эмир снимает дом с охраны, с помощью брелока открывает ворота и мы въезжаем в гараж. Пока мой муж выгружает покупки с тортом из багажника, я уже попадаю в дом через гаражную дверь.
В холле на полу валяется сумочка Аны, у подножия лестницы разбросаны её туфли на высоченной шпильке.
— Ох уж, эта Ана, — бубню я вполголоса, ещё шире улыбаясь.
Поражаюсь, что эта девушка, даже будучи на девятом месяце, как-то умудряется ещё ходить на высоких каблуках и выглядеть при этом максимально эффектно.
Нагнувшись, забираю с пола туфли, ставлю их у порога, а затем поднимаюсь на второй этаж.
Обычно, когда у нас гостит Ана, кроме нее в радиусе пятисот метров больше никого не слышно. Она подобно вечному двигателю заглушает собой все вокруг и заряжает позитивной энергией, а тут ни единого звука со стороны комнат не исходит, как и волн позитива. Из столовой только доносится шуршание пакетов вперемешку со звуками открывающегося и закрывающегося холодильника — Эмир занялся распаковкой.
Первая мысль — все сейчас находятся в детской. Наверняка, услышали как открывался гараж и поэтому притихли.
Хотят сделать сюрприз? Так и быть, я им подыграю.
Подойдя к двери, нажимаю на ручку, неслышно приоткрываю, оставив маленькую щель, и заглядываю в неё одним глазком.
На первый взгляд — там нет никого.
Чтобы точно убедиться, я собираюсь войти в комнату, но дверь почему-то не поддается. Мне приходится навалиться на неё всем телом, тем самым немного продвинув вперед. Что-то мешает ей раскрыться полностью.
Проема для меня достаточно, поэтому я протискиваюсь внутрь. Сразу же заглядываю за дверь на препятствие и молниеносно возвращаюсь в свой утренний кошмар. В тот ужас, с которым до смерти боялась столкнуться наяву.
В немом шоке я отшатываюсь к стене, словно меня притянуло к ней мощнейшим магнитом.
Сознание мое тотчас мутится, ноги подкашиваются, комната начинает вращаться вокруг меня.
С глазами полными страха и ужаса я смотрю на Кармен, подпирающую дверь своим телом. Сползаю по стене, перевожу взгляд на кровавую полоску, тянущуюся от неё вдоль коврового покрытия до самой детской кроватки, и убиваюсь горем, захлебываясь своими всхлипами.
Она была уже ранена, когда ползла от кроватки к двери... Она защищалась, пыталась спастись... Но не смогла.
Охваченная ужасом я падаю на колени, дрожащей рукой прикасаюсь к Кармен так, словно боюсь ее разбудить. Но вряд ли мне удастся разбудить её. Разум Карменситы погрузился в вечный сон, когда тело ее все еще сохраняет тепло.
Ползком я добираюсь до кроватки. Сквозь стоявшие слезы вижу, что она пуста. Под свой тихий вой я как сумасшедшая ощупываю одеялко Марка и его подушку, всерьез надеясь, что просто проглядела своего сына.
Я изо всех сил пытаюсь призвать на помощь Эмира, но не могу. Сил никаких нет, словно меня обескровили и высосали всю жизнь...
Забиваюсь в угол, притянув к себе одеяло, сохраняющее аромат моего родного мальчика, и задыхаюсь от немого крика, от мысли, что больше никогда не увижу его.
Я не могу дышать из-за того, что чувство безысходности переламывает мне горло. Это чувство перемешивается со страхом, болью и паникой. Ровно то же самое я испытывала во сне... Я чувствовала невыносимую боль от потери и потеряла саму себя. Я старалась найти выход там, где его уже не было.
А теперь все так реально.
Я с силой щипаю свою руку. Физической боли нет, но на коже появляется покраснение. Я бью себя по щекам. Раз, ещё раз и ещё.
— Это всего лишь сон. Проснись, проснись... пожалуйста, проснись, — повторяю я раз за разом, лишаясь остатков разума.
Это уже не сон... Но боже, я готова отдать все... Я готова хоть сейчас принести себя в жертву, только бы это была очередная игра моего разума...
— Дорогая, ты где? Я распаковал те гирлянды, которые нам подарил Гарнер, — сквозь белый шум слышу приближающийся голос Эмира. — Сейчас переоденусь и повешу их в нашем са-а-а-ду.
Он показывается в дверном проеме и застывает на месте. Ему мига хватает, чтобы все понять.
— Диана... Диана, черт побери, — взвывает он, ринувшись ко мне.
— Эмир.... — беззвучно рыдаю я, глотая слезы и прижимая к груди одеялко. — Они забрала у нас Марка. Они убьют нашего малыша. Я этого не вынесу.. Я не смогу...
Он пулей залетает в детскую, падает возле меня и стискивает мое лицо, заставив посмотреть на него.
— Ты не ранена?
— Нет. Н-н-никого уже не было, когда я сюда вошла.
Эмир прижимает мою голову к своей груди. В ушах отдается его сердце, трепыхающееся так бешено, что оно буквально проламывает ему грудную клетку. Он взглядом обводит периметр комнаты. Он в полнейшей растерянности.
— Побудь пока тут. Мне нужно осмотреть дом.
Эмир пытается сохранять спокойствие, но его глаза на мокром месте... В них, наверное, можно отыскать все, кроме спокойствия.
Эмир склоняется над Кармен и проверяет её пульс. Одновременно с этим он звонит кому-то и отделывается двумя словами: код красный.
Картинка перед глазами начинает плыть, стены сужаться. Тело жжет холодом, словно с меня заживо содрали кожу и бросили на мороз.
Ничего не понимаю. Я окончательно сошла с ума.
Я ныряю в темноту, где уже ничего не чувствую: ни боли, ни бессилия. Только страх за своего сына.
Я так этого боялась и вот — это случилось... Я не вижу смысла дальше жить...
Картинка постепенно возвращается ко мне. Слышу слева от меня какой-то шорох и поворачиваю голову. Эмир стоит на коленях у софы. С мученическим видом он склоняется над ней.
Опускаю взгляд чуть ниже. Там босые тонкие ступни и алая лужица разливается возле них, впитываясь в ворс мягкого покрытия.
— Все будет хорошо. Только не закрывай глаза. Слышишь? Не отключайся... — сдавленно произносит Эмир.
Выпрямившись, он вновь принимается кому-то звонить. И тот ужас, который теперь открывается перед моими глазами, заставляет вновь ощутить как боль превосходит надо мной. Мне разом переламывает все кости. Становится так больно, будто мое дергающееся тело расчленяют на куски и кромсают, опустошая душу.
Анастасия...
На её бледном лице застыл страх. Она смотрит невидящим взглядом в потолок, накрывает ладонью свой живот, сквозь пальцы которой просачивается кровь.
В неё выстрелили. Прямо в живот. Нетерпение сыграло с ней злую шутку...
Согнувшись в три погибели, я сильнее вжимаюсь в стену, желая затеряться в текстурах. Меня разрывает на части, скручивает от боли и несправедливости и я вновь проваливаюсь в темноту.
Прихожу в себя от ощущения, как будто парю в воздухе. Думала, что мне пришел конец, но нет. Эмир взял меня на руки. Он нашептывает мне что-то, но я не в силах разобрать его слов. Он несет меня на улицу и
