Барбара Фритти - Золотая ложь
– Пейдж, – предупредил он, – не начинай то, что не сможешь закончить.
– Кто сказал, что я не могу закончить? – возразила она.
– Мы сидим в твоей спальне, в доме твоих родителей. Не здесь, понимаешь?
Она чуть не рассмеялась, услышав растерянность в его голосе.
– Ты так не думаешь, правда? Мне кажется, в моей детской спальне тебя что-то беспокоит.
– Вряд ли ты хочешь, чтобы твоя мать увидела мою голую задницу на твоей кровати.
– Это ее потрясло бы, – сказала Пейдж, рассмеявшись. – Но мне понравилось то, что ты сказал. – Она положила руку на застежку его джинсов и услышала его протяжный вздох. Ей не надо было смотреть вниз, чтобы понять – тело Райли не намерено сопротивляться, как его разум. Но любопытная по натуре, Пейдж все-таки взглянула и обрадовалась увиденному. Потом перевела взгляд на лицо Райли с нескрываемым удовлетворением.
– Я мужчина, – сказал он. – Для этого много не нужно.
– Ты хочешь, чтобы я поверила, да? Но я знаю, что свожу тебя с ума.
– Ты слишком самоуверенна.
– В юности я была неопытной девушкой, когда спала в этой постели, но это было давно, Райли. Я хочу, чтобы ты понял нечто важное, шутки в сторону.
– Хорошо, говори.
– Я не принцесса. Я женщина, непростая женщина – во мне есть хорошее и плохое. Эта комната – часть меня, такой, какая я есть. Я не буду пытаться защитить свою семью или то, на чем она держится. А также условия, в которых я выросла. И не жду, что ты кинешься на защиту своего прошлого. Важно не то, откуда мы вышли, как нас воспитывали, а кто мы сегодня, чего мы хотим от жизни.
– Трудно забыть, откуда ты, – пробормотал Райли.
– Может быть, я смогу помочь тебе забыть. – Она положила руки ему на плечи и наклонилась вперед. Прошептала ему на ухо: – Я хочу заняться с тобой любовью.
– Боже, Пейдж, ты не можешь сказать это вот так.
– Я могу сказать так, как я хочу.
– Если ты хочешь вернуться в свою квартиру…
– Не хочу. Я хочу заняться с тобой любовью здесь.
– Почему здесь?
Она смотрела в его синие глаза и знала, что ответить.
– Потому что здесь я начала мечтать о тебе.
– Не обо мне. Я не какой-нибудь принц. Ты, должно быть, приняла меня за другого парня.
– Я знаю, кто ты, Райли. И довольно хорошо представляю, кем ты не являешься. Я не имею в виду, что я мечтала именно о тебе. Я просто мечтала, чувствуя себя вот так, немного дико, безрассудно, будто собираюсь прыгнуть со скалы. И не зная, где я приземлюсь.
– Может быть, тебе лучше отступить от края.
– Ты заставляешь меня хотеть подняться выше и увидеть то, что находится по другую сторону.
Она осторожно коснулась его губ, потом увереннее, когда он не отстранился.
– Я хочу заставить тебя забыть, кто ты и где ты. Единственное, что будет в твоей голове и в сердце, – это я. – Она прошептала это ему прямо в раскрытые губы, почувствовав, как его теплые руки легли ей на спину. Она прижалась грудью к его груди и очертила кончиком языка контуры его губ.
Райли громко застонал.
– Ты убиваешь меня, Пейдж. Я не остановлюсь, если ты не будешь вести себя осторожно.
– Хорошо, я ведь не собираюсь быть осторожной. – Она накрыла его рот своим и вложила в поцелуй и сердце, и душу – именно то, что мечтала отдать мужчине. Без остатка. Не раздумывая. В этот миг ничего больше не существовало, только этот невероятный поцелуй.
Она запустила руки ему в волосы, притянула к себе так близко, как только могла, и когда его рука обвила ее тело и крепко прижала к груди, она знала, что пути назад нет. Она позволила развиваться событиям так, как они развивались. Он ласкал своим языком ее язык, и тело Пейдж отзывалось с такой пылкостью, которой она никогда раньше не испытывала. Она никогда не чувствовала себя такой жаждущей, такой ненасытной.
Через минуту она почти лишилась дыхания, когда Райли внезапно опрокинул ее на спину, его сильное тело вдавило ее в мягкие подушки.
– Ты думаешь, что я стерплю все эти призывы? – почти прорычал он.
Дрожь нетерпения пробежала по позвоночнику в ответ на пристальный мужской взгляд. Он обхватил ее голову руками, ее лицо оказалось в них словно в плену – плену очень страстного поцелуя. Потом его губы задержались на ее щеках, двинулись ниже, к шее, вниз, к ключице, словно отыскивали путь к самому сердцу. Но не только сердце звало его. Ее груди радостно ожидали прикосновения его пальцев, его губ. Ее ноги двигались беспокойно между его ног, ее тело стремилось добиться абсолютной близости между ними.
– Черт! – Райли приподнялся и отстранился от нее.
– Что случилось?
– У меня нет ничего для безопасного секса.
– Разве ты не носишь их в бумажнике? – спросила она.
– У меня нет бумажника.
– У тебя нет бумажника? Но ты привез нас сюда. Ты ехал без водительских прав?
Райли изумленно смотрел на нее.
– Это сейчас самое важное для тебя?
– Извини.
– А как насчет твоей сумочки? Ты не держишь в ней что-нибудь подходящее?
– У меня дюжина сумочек, Райли. И сегодня я украдкой пробралась в дом матери с сумочкой, в которой нет презервативов.
– Вот как.
Нет, это невозможно, не сейчас, когда она хотела секса больше, чем когда-либо в своей жизни.
– Подожди… Кажется, я нашла выход.
– Я чертовски на это надеюсь.
– Отпусти меня.
Он разжал объятия, Пейдж соскользнула с кровати, подошла к книжному шкафу. Она провела пальцами по корешкам книг, которые читала в школьные годы. Вот «Одиссей», тысячи страниц, которые ее мать никогда не собиралась читать. Пейдж перелистала страницы, нашла два презерватива, завернутые в фольгу, и вернула книгу на место. Она взяла их и торжествующе протянула Райли.
– Они все еще здесь.
– Из какого десятилетия, Пейдж?
Она обиженно поджала губы.
– Они не настолько старые. Я не покупала их, пока не закончила колледж. Я пыталась быть взрослой.
– Итак, ты купила презервативы и спрятала их в книгу, – засмеялся он.
– Я не хотела, чтобы экономка нашла их и сообщила матери. Иначе мне пришлось бы выслушивать лекцию о недопустимости случайного секса и ужасных болезнях.
– Ты сумасшедшая.
– Ты все равно хочешь меня. – Пейдж подошла к нему, уронила презервативы на одеяло.
– Хочу, – согласился он, взял ее за руку и потянул обратно на кровать.
– Хорошо.
Райли опрокинул ее на подушки.
– Итак, на чем мы остановились? Я знаю. – Его рука потянулась к пуговицам на ее рубашке, пальцы играли с ними несколько томительно долгих минут, он неторопливо целовал ее, как если бы они владели всем временем мира. Она хотела, чтобы он действовал быстрее. Она хотела, чтобы он положил руки ей на груди. Ей казалось, он никогда не закончит возиться с пуговицами.
