Александра Поттер - Жизнь экспромтом
В ответ Фрэнки улыбнулась глуповатой, счастливой улыбкой. Она не могла больше скрывать своего счастья. И произнесла едва ли не шепотом:
— У Рилли.
Рита открыла рот. Даже в своем отчаянном состоянии она не могла не заметить, как блестят у Фрэнки глаза.
— Черт подери, этого не может быть! — Она действительно не могла поверить в происходящее. Неужели это говорит преданная-Хью-до-гробовой-доски Фрэнки? Поклявшаяся, что ни-на-кого-кроме-Хью-она-больше-в-жизни-не-посмотрит, Фрэнки? Что других-мужчин-кроме-Хью-для-нее-на-свете-больше-не-существует, Фрэнки? Что она-не-променяет-Хью-ни-на-кого-на-свете, Фрэнки?
Фрэнки кивнула.
Потрясенная до глубины души, Рита откинулась на диване.
— Черт подери, вот это да!
— Да, представь себе! — улыбалась Фрэнки. — Три раза.
ГЛАВА 33
В течение следующих нескольких дней улыбка не сходила с лица Фрэнки. Все сомнения и страхи, которые мучили ее по поводу того, что она спала с Рилли, испарились сразу же после того, как раздался его первый звонок. А он раздался не через какие-нибудь вымученные два дня, а уже через два часа после того, как он улетел и оставил ее досыпать в своей постели. Глухая, полная всяких скрипучих шумов линия аэропорта Кенсан в Мехико постоянно прерывалась переговорами с требованием вернуть свой багаж, и он говорил ей своим низким ленивым голосом, как он прекрасно провел предыдущую ночь и как он ждет возвращения назад, чтобы «продолжить с того места, где они кончили».
Она изо всех сил прижала трубку к уху и почти пила его слова. Она знала, что, если повторить их Рите, они скорее всего потеряют все свое очарование, будут звучать глупо, даже немножко пошло, но для нее было главное, что они не произносились в этой обычной мужской молодцеватой и подмигивающей манере, с некоторой скукой и усталостью в голосе, и в то же время со всякими многозначительными намеками. Если уж на то пошло, ей показалось, что он говорит взволнованно, что он не уверен в себе, весь в сомнениях. Как будто он сам еще не может как следует поверить в то, что случилось между ними.
И не он один был в таком же положении.
— Ну, хорошо, мне кажется, что это неплохо, — провозгласила Рита, когда они с трудом тащились с рождественского базара новогодних елок в Беверли-Хиллз под названием «Елки для Звезд», где пытались отыскать хорошенькую норвежскую елочку для своей квартиры. — Небольшой загул — это то, что тебе надо. Особенно в такое время года. Считай, что все это просто танец в обнимку под рождественскими гирляндами. — Схватив одну такую гирлянду из корзины на прилавке, она привстала на цыпочки, что было очень забавно на ее платформах, и помахала ею над головой Фрэнки.
Фрэнки, смеясь, оттолкнула ее от себя, но ее не могло не задеть то слово, которое Рита выбрала для выражения своей мысли. Загул. Неужели это все, на что она может рассчитывать? Несколько головокружительных недель с выпивкой и флиртом в итальянских ресторанах, с оплавленными свечами в винных бутылках на столе и его рукой, шарящей под столом в поисках ее бедра, с поцелуями на танцплощадке и таким количеством секса, с которым она не будет знать, что делать?
За прошедшую неделю со всеми его международными звонками с дальних берегов Тулума и с развалин Чичен-Итса цивилизации майя — всех этих обрывочных разговоров по ненадежным линиям из мексиканских телефонных автоматов — Фрэнки не могла не почувствовать, что под их непринужденной болтовней скрываются глубокие невысказанные чувства. Все это явно выходило за рамки простого любовного приключения, которое так же быстро сгорает дотла, как и воспламеняется, оставляя за собой ничего не значащие «спасибо, увидимся когда-нибудь обязательно, всего наилучшего». Что это не простое развлечение, которое оставит после себя только неясные воспоминания о проведенных в пьяном угаре бурных ночах, кредитную карту с внушительной суммой и — если ей повезет или не повезет, смотря с чьей стороны на это посмотреть, — с приступом цистита от всех этих энергичных гимнастических упражнений в постели.
Но сейчас все было по-другому.
Она машинально погладила пальцами острые иглы одного деревца, а потом повернулась к Рите:
— Кажется, это просто замечательное!
— Ты так думаешь? — Рита придирчиво осмотрела дерево, энергично потрясла его, слегка отстранила от себя, чтобы лучше разглядеть, а потом сказала: — Пожалуй, ты права. Мне тоже оно нравится. — Обрадовавшись столь удачной находке, она отправилась на поиски красивого продавца, который должен был оформить покупку. При этом она поправила волосы и расстегнула верхнюю пуговицу блузки.
Фрэнки смотрела, как она кокетливо шествует между неопознанными знаменитостями в темных очках и бейсбольных кепках, и про себя улыбалась. Ведь она говорила вовсе не о рождественском дереве.
За эту неделю Фрэнки сделала для себя еще одно открытие: что из бывшей подружки Хью она превратилась теперь в возлюбленную Рилли. Воз любленная Рилли! Звучит незаконно и возбуждающе — и гораздо приятнее, чем «бывшая подружка Хью». Но привыкнуть к этому было не так-то просто. Даже теперь, когда прошло целых семь дней, она все еще не могла до конца в это поверить. В первые несколько дней после отъезда Рилли в Мексику ее постоянно изводили угрызения совести. Как будто она в некотором смысле изменила Хью. Она знала, что так думать — это абсолютное сумасшествие, что это извращенное понятие о верности, но все равно ей нелегко было отказаться от привычки думать о том, что, как она надеялась, станет ее судьбой на всю оставшуюся жизнь. Всего два месяца назад в ее душе звенели свадебные колокола, и она мечтала о бриллиантовых кольцах от Тиффани и пробовала свою подпись в качестве миссис Хью Гамильтон, — и вот, без всякого перехода и предупреждения, все изменилось. И теперь она влюблена в лакающего пиво, пожирающего мясо, неопрятного, наглого… и просто потрясающего американца, о котором она не в состоянии перестать думать ни на минуту.
С тем только уточнением, что, по мере того как проходили дни и чем больше она думала об этом, тем яснее должна была признать, что все, что случилось между ней и Рилли, не было никаким сюрпризом. Признаки этого появились уже давно, просто она не могла их разглядеть. Словно она смотрела на одну из известных картинок, состоящих из множества крошечных на первый взгляд хаотических точек, и вдруг что-то случилось, и она поняла, что за картина там нарисована. Она была столь погружена в Хью, столь сосредоточена на нем одном и на том, чего у нее нет, что не смогла вовремя разглядеть, что же у нее есть. Или, вернее, на том, что у нее может быть, если она все поймет правильно и схватит это обеими руками. Но теперь-то уж она этого не упустит. Она собирается сполна воспользоваться представленной ей возможностью. Что бы ни случилось.
