Диана Гэблдон - Чужестранка. В 2 книгах. Книга 2. Битва за любовь
— Джеймс Фрэзер! Высокий, рыжий. Он в этой камере? Где он?
Он уже двигался к дверям вслед за теми, кто не был прикован, но все же остановился и взглянул на меня. Все в камере уже разобрались что к чему и теперь почти бесшумно, с негромким шорохом и шепотом, утекали за дверь.
— Кто? Фрэзер? Они увели его нынче утром. — Мужчина стряхнул мою руку со своей, но я ухватила его за пояс и удержала на месте.
— Куда его увели? Кто его забрал?
— Куда — не знаю, а увел его капитан Рэндолл, змей остромордый.
Он высвободился от меня нетерпеливым рывком и метнулся к выходу.
Рэндолл. На мгновение я оцепенела; со всех сторон меня толкали устремившиеся к выходу из камеры мужчины, глухие к крикам тех, кто был прикован. Но я вскоре вышла из ступора и попробовала обдумать положение. Джорди наблюдал за тюрьмой с самого рассвета. Никто не покидал здания, если не считать кухонной обслуги, отправившейся за пополнением припасов. Значит, они оба еще где-то здесь, поблизости.
Рэндолл — капитан, человека выше него чином нет в гарнизоне, если не считать сэра Флэтчера. Стало быть, он имеет возможность обеспечить себе в замке такое место, где мог бы без помех пытать заключенных.
А пытки, разумеется, были. Человек, с которым я имела дело в Форт-Уильяме, обладал кошачьей натурой. Отказаться поиграть именно с этой мышью, попавшей к нему в лапы, он был бы так же не в состоянии, как изменить свой рост или цвет глаз.
Со всей доступной мне решимостью я отбросила тревожные мысли о том, что могло произойти с утра, и вышла из камеры. Быстро пробежала расстояние до поворота на лестницу. Здесь я постояла некоторое время у стены — тут было место, откуда меня никто не увидел бы ни с одной, ни с другой стороны, небольшая ниша, в которую я вжалась, содрогаясь от тошнотворного страха. Я вытерла о юбку мокрые от пота ладони и вытащила кинжал из потайного кармана. Сжав его в руке, осторожно выглянула из укрытия в коридор. Узники, которых я нежданно-негаданно освободила, убежали налево. Я не имела представления о том, что они собираются предпринять, но, как бы там ни было, они займут внимание охраны. Разумеется, мне в моих поисках следовало избегать соприкосновения с покинувшими узилище благодаря мне.
Свет из высоких узких окон падал наискосок позади меня; именно там находится западная часть тюрьмы. Лестница. Необходимо заставить работать оцепенелые мозги и сообразить, как мне выйти к нужному месту. Если ты собираешься кого-то пытать, то, скорее всего, выберешь уединенное и звуконепроницаемое помещение. Таким местом может быть подземная камера, в замках они обычны; над ними тонны и тонны земли, поглощающие крики, а тьма скрывает жестокость от тех, кто за нее ответствен.
В конце коридора стена закруглялась: я попала в одну из угловых башен, а в башнях, как известно, имеются лестницы.
Винтовая лестница началась за следующим поворотом; слабо освещенные клинообразные ступеньки уходили вниз, обманывая глаз и на каждом шагу угрожая травмой лодыжки. Переход от сравнительно хорошо освещенного коридора к густому сумраку сильно осложнял дело, так как я не могла толком рассчитать расстояние от одной ступеньки до другой, несколько раз оступалась и хваталась за стену, сбивая костяшки суставов на пальцах и обдирая кожу на ладонях.
Впрочем, у этой лестницы был и свой плюс: через узкое окно, благодаря которому лестница не была погружена в полный мрак, я увидела главный двор тюрьмы и смогла сориентироваться. Небольшой отряд солдат выстроился аккуратными рядами, но всего лишь для поверки, а не для того, чтобы присутствовать при казни шотландского бунтовщика. Во дворе возвышалась виселица, черная и зловещая, однако пустая. Вид ее был для меня все равно что удар под ложечку. Завтра утром… Я понеслась вниз, не думая уже ни о содранных локтях, ни о сбитых пальцах ног.
Добравшись до низу, я остановилась и прислушалась. Мертвое молчание царило здесь, но этой частью замка тем не менее пользовались: в настенных держателях горели факелы, бросая на гранитные стены дрожащие красные отсветы. Дым от факелов подымался серыми спиралями к сводчатому потолку.
Отсюда можно было идти лишь в одну сторону; я и пошла, по-прежнему сжимая в руке кинжал. Было нечто жуткое, сверхъестественное в моем бесшумном продвижении по коридору. Я бывала и раньше в таких подземельях — во время экскурсий по старинным замкам вместе с Фрэнком. Но тогда тяжкие гранитные блоки не представлялись столь зловещими в свете флуоресцентных ламп, укрепленных на арках. Даже тогда маленькие сырые каморки, которыми никто не пользовался больше ста лет, вызывали во мне неприятное чувство. Мне казалось во время таких экскурсий, что, глядя на древние и мрачные переходы, толстые двери, обрывки ржавых цепей, прикрепленные к стенам, я могу себе представить муки узников в этих внушающих ужас камерах. Теперь, пожалуй, стоило бы посмеяться над моей наивностью. Есть вещи, недоступные воображению, как говорил Дугал.
Я кралась на цыпочках мимо запертых дверей по меньшей мере трехдюймовой толщины — достаточно толстых, чтобы не пропускать ни звука изнутри. Пригибаясь к полу, я у каждой двери глядела, не пробивается ли снизу полоска света. Узники могут побыть и в темноте, но Рэндоллу надо видеть, что он делает. Пол, покрытый слоем вековой грязи, казалось, пружинил под ногой. Скорее всего, этой частью тюрьмы не пользовались постоянно, однако горящие факелы доказывали, что кто-то здесь определенно есть.
Под четвертой дверью я наконец увидела полоску света. Опустившись на колени, я приложила ухо к дверной щели, но не услышала ничего, кроме легкого потрескивания огня.
Дверь была не заперта. Я толкнула ее и осторожно вошла. Джейми находился в комнате, он сидел, опустив голову на колени, возле самой стены. Он был один.
Небольшая комната была хорошо освещена, на полу совсем по-домашнему стояла жаровня, в которой весело горел огонь. Для подземелья здесь было достаточно уютно, каменные плиты отчищены до половины высоты, к стене приставлена походная койка. Кроме койки и жаровни в камере стоял стол и возле него два стула; на столе, в числе прочих предметов, находились оловянная фляжка и роговые стаканы. Воистину поразительное зрелище, особенно когда перед этим наглядишься на сырые стены и юрких крыс. Мне подумалось, что гарнизонные офицеры обставили для себя уютную комнату для свиданий с женщинами, когда им удавалось провести их в здание тюрьмы: ясное дело, что такие встречи имели преимущество перед уединением в казарме.
— Джейми! — тихонько окликнула я.
Он не поднял голову и не отозвался. Мне стало страшно. Задержавшись лишь для того, чтобы плотно закрыть дверь, я быстро подошла к нему и тронула за плечо:
