Времена года - Наталья Литтера
– Майя…
– Я куплю сама. А ты в знак благодарности свернешь свою гордыню в трубочку и будешь ею пользоваться по большим православным праздникам, договорились?
– Договорились, – вздохнул Всеволод и потянул из кармана джинсов телефон.
* * *
Гостиничный комплекс к Новому году откроется, теперь это было совершенно ясно. Пора заниматься площадями первого этажа. Магазины, сувенирные лавки, кафе, салон красоты.
Илья некоторое время смотрел на лежавший перед ним план помещения, а потом набрал номер Инны Воронец.
– Слушаю, Илья Юльевич, – раздалось в трубке после четвертого гудка.
– Инна, я обещал стать вашим клиентом. Займетесь моими делами?
– Пригласите на кофе?
* * *
Майя ждала вечернего чаепития и вердикта с опасением. Во-первых, понравится ли? Во-вторых, что скажет на само это ее решение. Она потратила деньги. Его деньги, и довольно приличную сумму. С другой стороны, это приобретение в дом. Дом, который уже полгода… и ее дом тоже. Поэтому в компанию к лазурно-золотому венскому фарфору, купленному по совету Севкиной бабушки, Майя по собственной инициативе добавила грелку на чайник – из уютного фетра и выполненную в виде толстого свернувшегося кота. А то носорогу одиноко.
– У нас новый чайник?
Илья задумчиво разглядывал фарфор на столе.
– Да. Твой друг Сева грохнул сегодня чайник и две чашки. Я купила новый сервиз. Вычту потом из его гонораров.
Долго же Контрабасу придется отрабатывать покупку Май, а вслух:
– Красивый.
– Севка ужасно неуклюжий, когда не держит в руках контрабас, – и тут голос Майи сбился. – Это… венский фарфор. Тебе правда нравится?
Нравится ли ему? Нет, это называется по-другому.
Когда Илья переводил на счет Майи деньги, он точно знал, зачем это делает. Она должна начинать учиться распоряжаться финансами. Сама. Планировать, принимать решение о покупке, постепенно привыкать самостоятельно вести денежные дела. И еще – ему было интересно, на что Май потратит первую сумму.
Она купила сервиз. В дом. В их дом. И стояла сейчас в ожидании его ответа со слегка покрасневшими от волнения щеками.
Нравится ли ему? Это больше чем нравится, гораздо больше. Это…
Илья подошел к Майе и, обняв ладонями ее лицо, поцеловал.
* * *
После недели дождей выглянуло солнце. Неяркое октябрьское солнышко слегка подсушило слезы на золоте листвы, обрамило свинцовые лужи светлой серостью сухого асфальта и довершило картину образцовой московской осени. Только вот на душе у Майи было хмуро. Умная книжка из библиотеки Июля не помогала. Хотя Майя проштудировала ее вдоль и поперек. И даже уяснила, о чем там написано. Но на один умный совет ее коллектив придумывал пять новых неразрешимых задач. Сева держал данное слово и себя в руках. Зато Юля ничего не обещала, и теперь они с Аней ругались так, что тетеньки на базаре бы позавидовали. Оказывается, во флегматичной альтистке скрывалась бездна отнюдь не только музыкального таланта. Уже и Севка хватался за голову, а толку-то? В общем, завтра, следуя советам умной книжки, Майя запланировала попить кофе с Юлей. И побеседовать тет-а-тет. Надо что-то предпринимать, и срочно. Иначе они сольют концерт. А этого никак нельзя допустить.
Мысль о завтрашнем кофепитии с альтом заставила Майю повернуть голову. И улыбнуться. Она как раз проходила мимо любимой кофейни Ильи. Мимо ИХ кофейни. Потому что с ней связана масса приятных воспоминаний. Потому что именно там они сидели в мае, когда Майя ему рассказывала про трость и липовую аллею. Потому что…
И сейчас он сидел там. За столиком у окна. Не один.
В их любимой кофейне.
На то, чтобы сменить темп шага, свернуть к дверям и нажать на ручку, ушло какое-то ничтожно малое количество времени.
Они сидели вдвоем. Знакомо все: квадратный стол темного дерева, два кожаных диванчика темной же кожи. На столе кофе, и двое напротив друг друга. Красивый мужчина в строгом деловом костюме и…
…и ее Майя узнала сразу. Эта та дама из марта, у банка и в невообразимых мехах. Сейчас на даме была блузка персикового цвета. У Майи есть почти такого же оттенка. Только без этого дурацкого банта. Да и вообще – сейчас, в октябре, женщина не кажется сошедшей с Олимпа богиней. Тетка как тетка.
Да, хорошо одета. Лицо явно натянуто пластикой. Какой-то частью сознания Майя успела устыдиться злости своих мыслей, а остальная часть откровенно негодовала.
Так. И что все это значит?
Наверное, никогда и ни при каких обстоятельствах она не сможет грохнуть футляром. Это инстинкт – беречь инструмент. Поэтому положила его Майя на столик аккуратно. Но филигранно умудрилась зацепить чашку так, чтобы кофе в ней заходил ходуном, а пара капель радостно приземлилась на пышный бант. Ну, может, теперь он станет чуть менее уродливым. И эту слащавую улыбку с лица надо тоже немедленно стереть.
Кофе в его чашке оказался привычно горько-крепким.
– А ведь врач запретил тебе двойной эспрессо! – и допила, не дрогнув лицом. Лишь потом наморщила нос и вздохнула демонстративно. – Хоть бы сахар добавлял.
Никто не торопился ей ответить, поэтому Майя непринужденно устроилась на диване рядом с Ильей. Подперла щеку ладонью и, старательно округлив глаза, произнесла, глядя куда-то в середину омерзительного банта:
– Ой, я вас испачкала? Я после репетиций всегда немного нервная.
На несколько секунд повисла тишина. Майя попыталась понять ее цвет и не смогла. Потому что в ушах оглушительно стучало сердце.
Что я творю?!
А что ты творишь?!
Тишину нарушил – ну кто бы это мог быть? – конечно, Илья Юльевич. Вдоволь налюбовавшись на натюрморт – две кофейные чашки и скрипичный футляр, он протянул тетке в персиках салфетку со словами:
– Сильно не поможет, конечно, но все же…
А потом обернулся к Майе. Можно не смотреть в лицо – там неизменно невозмутимое выражение. Но она посмотрела. Невозможно на него не смотреть.
Красивый. Спокойный. И с этими персиками сидит в ИХ кофейне!
– Тебе что-нибудь заказать? Что будешь? Кофе? Чай?
Майя отвела взгляд. И принялась изучать, как дама напротив с крайне недовольным видом промакивает свой жуткий бант. Нет, его уже ничем не спасти. Разве что…
– Мне кажется, кофе достаточно. Можно мороженого? Шоколадного? С кофе будет отлично… сочетаться.
– Инна, вам?
Персиковую жабу… то есть жабо… тьфу ты, бант – оказывается, зовут Инна. Дурацкое имя. Мужское к тому же.
Жабо отрицательно покачало головой, поджав губы.
– Двойной эспрессо и шоколадное мороженое, – Илья озвучил заказ проходившему кстати-некстати мимо официанту.
И снова тишина. Зеленая? Которую
