Научи меня дышать (СИ) - Вэйл Кейт
У меня перехватывает дыхание, и в ответ получается лишь кивнуть.
Мы возвращаемся в оранжерею и уже на самом выходе, Анна Сергеевна вдруг окликает меня:
— Мирослава.
Я оборачиваюсь к ней. Она берет овальный горшок, подходит ближе и протягивает растение.
Небольшое деревце, ствол которого перевязан тонкой проволокой, направляя каждую ветку в нужное направление.
— Это мирт. Очень капризное и строптивое растение. Чтобы его вырастить понадобится много терпения и веры в собственные силы.
Видимо меня выдает недоуменный взгляд, так как Анна Сергеевна тихо смеется.
— Не сдавайтесь. Знаю, порой бывает очень тяжело и жизнь преподносит такие сюрпризы, о которых ты даже не мог подумать, но не сдавайтесь. Направляйте друг друга, спорьте, выясняйте отношения. Любовь как этот мирт: она капризная и сбивает с толка, потому что иногда не знаешь, как поступить, но достаточно лишь немного изменить направление.
***
— Господи, Вика, — жалобно стонет Богдан и кидает в нее через стол салфеткой.
— Ты бы видела его лицо, когда на следующий день эта девочка, сказала, что Богдан теперь ее парень, — Вика заливается громким смехом.
— Это была твоя самая идиотская шутка, — недовольно бормочет он. — Как ты могла специально написать это признание в любви от моего имени? Кто так поступает с родным братом?
— А что мне оставалось делать? Ты запретил всем мальчикам ко мне приближаться, я же должна была как-то развлекаться.
— Так вот почему ты позвонил с просьбой забрать вас раньше? — спрашивает Анна Сергеевна, делая глоток вина.
— У меня не осталось выбора. Она преследовала меня за каждым поворотом.
От смеха у меня уже болят скулы, и я прикладываю ладони к щекам. Богдан закидывает руку на спинку моего стула и обнимает за плечи.
— И вообще ты должна быть мне благодарна, что я оберегал тебя от всяких неудачников, — бросает он сестре.
Вика накалывает на вилку кусочек утки и указывает ей на Богдана.
— Нам было по тринадцать лет. Ты сам был таким.
Они продолжают спорить, и мы все смеемся.
Ужин в семье Богдана проходит совсем не так, как я предполагала. Сначала между нами повисла напряженная атмосфера: никто из присутствующих не знал, как себя вести, но потом Вика начала рассказывать о детстве, вспоминать шалости и как оказалось о многом родители близнецов даже не подозревали. Она как клей соединяющий эту семью. Нашла подход к каждому и свела вместе.
Между Богданом и его отцом все еще чувствуется какое-то напряжение, но с каждым часом оно становится все меньше. Время близится к десяти вечера, а еще мы сидим за столом, отпуская теплые шутки. Я больше не чувствую себя скованно, хотя, когда ко мне обращается Даниил Олегович, я каждый раз невольно вздрагиваю, под его непроницаемым взглядом.
— Мирослава, скажи, а как поживают ваши родители с Максимом? Я так давно ничего не слышала о Диме и Ольге.
Опершись на край стола локтями, Анна Сергеевна складывает под подбородком руки.
— Хорошо. Они совсем недавно переехали поближе к нам.
Ее брови удивленно изгибаются.
— То есть они теперь живут здесь? — в ее голосе слышится волнение. — Я бы так хотела с ними встретиться.
— Думаю, мама тоже очень обрадуется. В любом случае ее внимание будет сконцентрировано на ком-то еще помимо нас с Максом.
— Если тебя не затруднит, не могла бы ты дать мне ее номер. Прошло столько лет.
Она улыбается, на секунду отводит взгляд, и я успеваю заметить, как она мельком смотрит на своего мужа.
— Что ж, время десерта уже давно прошло, но я приготовила малиновый пирог и не отпущу каждого из вас, пока вы не съедите по кусочку.
Анна Сергеевна встает из-за стола и принимается собирать посуду. Мы с Викой помогаем ей, составляя все на большой поднос. Она отпустила наемный персонал несколько часов назад так как больше не видела в нем необходимости.
Когда все грязные тарелки оказываются на подносе, Богдан поднимается и забирает его из рук матери. Она легонько касается его щеки ладонью в благодарственном жесте.
Когда раздается звонок в дверь, мы все переглядываемся. Уже довольно поздно и судя по взглядам родителей, они точно больше никого не ждали.
Даниил Олегович отодвигает стул, поправляет манжеты на рубашке и выходит из столовой. За счет того, что в доме стоит оглушительная тишина, до нас доносится тихий спор, а затем цокот каблуков.
Я оглядываюсь на Богдана и замечаю, как сжимаются его челюсти. Он опускает поднос с посудой на стол и впивается взглядом темных глаз в кого-то позади меня. Обернувшись, я вижу перед собой Таню.
— Добрый вечер, — произносит она с ослепительной улыбкой и ставит сумочку на стул рядом с Викой. — Я возвращалась домой и увидела, что у вас все еще горит свет. Не возражаете, если я присоединюсь?
Даже если бы кто-то был против, то это ее точно не остановило бы. Она садится на стул, откидывает светлые волосы за спину и взгляд ее зеленых глаз устремляется на Богдана.
Вика демонстративно фыркает и что-то бормочет себе под нос, Анна Сергеевна миролюбиво улыбается и предлагает ей чашку чая, а Даниил Олегович, вернувшись на свое место во главе стола, берет бокал с виски и делает глоток.
А я отчетливо понимаю, что сегодняшний вечер не закончится дегустацией малинового пирога и теплыми объятиями на прощание.
Глава 48
— Что ты тут забыла? — цедит сквозь зубы Богдан.
— Раньше мои визиты встречали не так холодно, — она подмигивает ему.
— Убирайся.
— Богдан, — Анна Сергеевна сжимается его плечо и мягко улыбается. — Не думаю, что кружка чая станет для нас проблемой.
Она переводит взгляд на Таню, и та в ответ невинно хлопает ресницами, словно она ангел воплоти.
— Конечно нет. Это миролюбивый визит. К тому же мы все еще остаемся семьей.
Таня поднимает кружку, делает глоток чая и ставит ее на блюдце.
— Как ваша рука? Уже зажила? — обращается она к Анне Сергеевне.
В ее голосе столько фальши и приторной заботы, что мне самой становится тошно.
— Хорошо. Спасибо тебе большое за эту мазь и заботу.
— А что было с твоей рукой? — озабоченно спрашивает Вика.
— Ничего страшного. Я была в оранжерее, пересаживала цветы и неудачно поскользнулась, а Таня, как раз проезжала мимо.
— И у тебя в сумочке тут же нашлось нужное лекарство, — с усмешкой произносит Вика.
— Нет, я отвезла Анну Сергеевну в ближайший травмпункт и мы сделали рентген. Пока доктор накладывал повязку, я все купила.
— Надо же как заботливо с твоей стороны. Кажется, ты не проявляла такой инициативы раньше. Что случилось? Где-то потеряла свою эгоистичность?
— Вика, — тихо шикает Анна Сергеевна.
— Не берите в голову. Просто Вика еще обижается на меня за тот случай. А я ведь просто хотела помочь.
Таня поворачивается ко мне и на ее губах играет надменная улыбка.
— Когда-то мы были подругами.
— Это слишком громко сказано. У меня с моей косметичкой гораздо более доверительные отношения, чем с тобой, — Вика закатывает глаза и разрезает вилкой кусок пирога.
— Однажды она так сильно влюбилась в парня, что захотела сбежать с ним в другой город. Я, конечно, была против и не поддерживала эту идею.
— Ох, ты была так мила, что тут же сообщила обо всем родителям. Вот и вся суть поучительной истории, что таким как ты доверять нельзя. А теперь простите, но здесь настолько смердит лицемерием, что мне не хватает воздуха.
Вика встает со стула, его ножки громко скрипят по мраморному полу, разворачивается и уходит в сторону оранжереи.
— Очень вкусный пирог, — Таня как не в чем не бывало, продолжает есть, не обращая внимания на гневный взгляд Богдана.
За все это время он практически не произнес и слова. Его мышцы напряжены, рука под столом сжимают мою, а глаза безотрывно смотрят на бывшую девушку.
Я должна была понимать, что она не отступит от своего. Таня четко дала понять, что Богдан ее и она никогда его не отпустит. Для нее это как нелепая детская игра. Когда Ане было три года, она любила одну куклу. Она ходила с ней на детскую площадку, спала, носила в садик и разве что не купалась вместе, но со временем ее любовь подостыла и она переключилась на другие игрушки. Кукла благополучно отправилась в дальний угол, а когда Полина решила отдать ненужные вещи, и Аня поняла, что у позабытой куклы будет новая хозяйка, то она вцепилась в нее и не позволила отдать. И пусть сейчас она опять лежит никому не нужная, но она осталась дома.
