Почувствуй это снова - Ольга Вечная
А еще мы забронировали уютный ресторан и потихоньку готовились к свадьбе.
Жизнь шла своим чередом, мы с наслаждением заботились друг от друге. Каждый делал свое дело, каждый старался облегчить жизнь партнеру. Страх потери въелся так глубоко, что уже и не вытравить. Наверное, некоторым людям нужно потерять, чтобы оценить. Должно быть, мы именно из таких.
В череде событий дни летели быстро, часто напоминая друг друга, сливаясь в одно целое. Но семнадцатое февраля я запомнила на всю жизнь.
Ранее утро. Чуть меньше двух недель до свадьбы. Я сплю на боку, Матвей позади, обнимает одной рукой, сопит в шею. Мне очень тепло, уютно. Глаза еще не открываю, но уже улыбаюсь. Всё хорошо.
Затем чувствую что–то необычное в животе. Прижимаю руку, замираю, дышу медленно.
Повторяется. Нет, не показалось!
Мурашки бегут по коже, тело срывается на дрожь. А я делаю вдох–выдох, ощущая безграничное счастье! Срок девятнадцать недель, но несмотря на худобу, я его еще не чувствовала. До этого утра.
Переворачиваюсь на спину, поглаживаю область ниже пупка.
Вновь будто рыбка изнутри ткнулась.
Божечки.
Это Обнимашкин кувыркается! Наш малыш!
– Хей, – шепчу я тихонечко, самой себе словно. – Ну привет, маленький. Я так тебя жду.
Вновь движение. Ох!
– Что случилось? – сонно шепчет Матвей.
– Тише. Почувствуй.
Я беру его руку и кладу на живот. Замираю. Минута тянется, вторая.
Потом раз и снова — крошечный, едва уловимый толчок.
Матвей вздрагивает, приподнимается на локте и смотрит на меня ошарашенно.
– Чувствуешь? – шепчу я. Вытираю глаза. Боже, опять реву! Гормоны с ума сводят, но это невыносимо мило. То, что сейчас происходит.
– Еще как чувствую, Юль. Это же он, да?
– Или она, – киваю. – Представляешь!
– Офигеть, – шепчет Мот, окончательно проснувшись. – Просто офигеть!
Демонстрирует мне предплечье. Темные волоски дыбом стоят.
– И у меня мурашки, – шепчу. – Большой уже он.
– Или она.
– Да.
– Ну–ка еще!
Матвей вновь укладывается поудобнее, бережно устраивает ладонь, словно греет нашего ребенка. И меня заодно. Целует в шею.
Вновь тянутся минуты. Когда мне кажется, что Матвей вместе со своим ребенком заснули, опять ощущаю едва уловимый толчок.
– Он голодный, – бодро спохватывается Мот. – Пошли скорее кормить ребенка. Человек уже толкается, а эти двое всё лежат и умиляются. Пипец родители!
Прыскаю.
– Пошли, – киваю быстро.
– Что ты будешь? Кашу, омлет?
– Хлопья!
– Это не еда.
Встаю на ноги, бегу умываться, а сама словно лечу на крыльях. Молюсь искреннее, Боже, хоть бы доносить и родить в срок. Хоть бы у мен всё получилось! Как же мы его любим!
Глава 47
В два часа у меня последний экзамен, и чтобы немного успокоиться и не нервничать так сильно, я решаю заняться уборкой. Разложить вещи по новым шкафам, перестирать шторы. Ужасно хочется чистоты, свежести! Никогда не болела уборкой так, как в последние недели. Иногда не верится, что всё это со мной происходит. Меняюсь. Хотя, наверное, все мы меняемся, и это неплохо. Лишь бы в лучшую сторону.
На той неделе мы с Матвеем закончили ремонт в большой спальне, но решили, что переедем туда лишь после свадьбы. Ждать недолго — всего три дня, вполне можно вытерпеть. Будет у нас брачная ночь на новом месте, всё по правилам!
Забираюсь на стул и перебираю летние вещи, как вдруг из свернутой футболки Матвея выскальзывает что–то маленькое, но тяжелое. Падает на пол, блеснув в в дневном свете.
Прищурившись, я слезаю с табуретки, наклоняюсь и поднимаю небольшое увесистое украшение. Впиваюсь в него глазами.
Да ладно!
Это кулон. Тот самый листочек, который я выбрала для подруги Матвея в тот день нашей случайной встречи в торговом центре!
По–прежнему с биркой. Абсолютно новый.
Кручу в руках, верчу. Может, показалось?
Да нет, он это. Ошибки быть не может. Судя по всему Матвей попросту засунул безделушку в шкаф, а потом, видимо, забыл куда. Не нашел. Стискиваю зубы.
Если бы нашел, подарил бы Любе. Тот самый кулон! Который мы выбирали вместе! Который я хотела получить сама!
Сжимаю ладонь так, что след на коже от острых уголков остается, когда разжимаю.
Надуваю губы, плюхаюсь на диван и скрещиваю руки на груди. Уму не постижимо!
Такая злость и обида берут, что от возмущения искры из глаз сыпятся.
Он мой! Только мой! От одной мысли, что с кем–то. Как–то. Когда–то...
Фух. Голова кружится.
Мне, конечно, хочется написать ему пару длинных сообщений. Очень длинных. Я, видите ли, его ребенка в своем животе выращивала, а он с моей подругой любовь типа крутил! Пусть даже понарошку, но возмущение такой силы, что затушить его невозможно.
Когда щелкает дверной замок, я уже еда не взрываюсь!
– Юль, ты чего не спускаешься? Опоздаем! – кричит Матвей. Он обещал после учебы сделать крюк и закинуть меня в универ.
Молчу. Дуюсь.
Мысленно собираю вещички и съезжаю к родителям. Папа с мамой, конечно, одарят фирменным: «Мы же говорили!», но примут, поддержат. И уже никогда! Ни за что я не вернусь сюда! И не подпущу его к своему телу!
Мысленно киваю и гордо вздергиваю подбородок.
Но когда Матвей заходит в комнату — красивый, взволнованный, со своими карими умными глазами и немым вопросом: «Что случилось?» – вдруг резко меняю программу.
Съезжать никуда не хочется.
Уж к родителям–то точно. Это внезапные помутнения до сих пор иногда накатывают, я борюсь с ними и побеждаю.
– Юля? Ты на экзамен едешь? Давай быстрее, мне еще на работу.
