Наталья Чеботок - Даже если вам немного за тридцать
— Ты не одинока в своих страхах. Я и сам порой думаю, а вдруг я плохой отец для Богданы?
Мы обнажали свои страхи, делясь самым сокровенным. И мне кажется, что это было нужно нам обоим.
— Ты очень хороший отец, Эрик. — Я приподнялась на локте. — Богдана открытый и не зажатый ребенок. Она доверяет тебе, с любой проблемой спешит к тебе. А ведь бывает так, если у ребенка один родитель — между ними нет контакта, нет доверяя. И это ужасно. А у вас все иначе.
— Сейчас уже не так. — Буркнул Эрик. — Появилась ты и Богдана стремится к тебе.
— Ревнуешь? — понимающе спросила я, опустив голову на его грудь.
— Есть немного. — Вздохнул Дементьев. — Все это время я один был для Богданы главным человеком в ее жизни, а теперь она по своим девчачьим делам бежит сразу к тебе.
Я молчала. Что на это скажешь? Так все и происходило.
— Ты не обиделась? — забеспокоился Эрик.
— Ни капельки. — Прикоснулась к его щеке.
Как же хорошо мне было сейчас! Просто рядом, просто говорим. А на душе цветут цветы и поют птицы.
— Иди ко мне. — Эрик притянул меня к себе и стал целовать. — Хочу тебя… — Шептал он. — Прямо сейчас.
— И я тебя хочу. — Откликнулось мое тело и моя душа.
Это был мой мужчина. А я была его женщиной. Судьба не зря нас свела вместе! И за это я буду всегда благодарна ей…
Вечером мы ужинали в теплой компании. Отец и Ольга Максимовна на удивление легко и быстро вписались в нее. Богдана вообще постоянно улыбалась, просто светилась от счастья. Гости принесли Богдане шоколад, который девочка разделила между всеми.
А когда Богдана назвала моего отца:
— Дед Вова, — то на кухне воцарилась тишина.
Все взрослые растерялись почему-то. Эрик кашлянул и попытался что-то объяснить дочери.
— Хм, Заяц, ты не права. Владимир Андреевич тебе не дедушка.
— А ну тихо. — Посуровел мой отец. Он тепло смотрел на девочку. — Можешь называть меня дедом, детка.
Богдана улыбнулась и победно посмотрела на отца.
— Вот видишь, а ты говорил! У меня теперь есть дедушка.
По лицу Эрика пробежала судорога. Я видела и ощущала боль Дементьева как свою. У его дочери не было семьи, кроме него. А теперь мой отец не против стать девочке дедом. Он не ожидал этого! Мне так хотелось обнять его сейчас, но боялась, что остальные меня не поймут. Лишь молчаливо сжала его ладонь. Уголки губ Эрика немного приподнялись. Он понял, для чего я это сделала. Как же я люблю его!
После ужина, пока я перемывала посуду, все остальные занялись рисованием. Богдана для всех нашла что-то интересное. Зато как весело было потом, когда пришло время рассматривать какие-то абстрактные фигуры., которые получились у всех, кроме Богданы.
Разошлись мы поздно. Я провожала отца и Ольгу Максимовну. В дверях отец обнял меня.
— Я так рад за тебя, Кирюш. Эрик настоящий мужчина и любит тебя.
Ольга Максимовна горячо поддержала его.
— Вы так подходите друг другу. Между вами словно существуют какие-то невидимые нити. Он так заботится о тебе.
Я улыбалась, было приятно слышать похвалу в адрес любимого мужчины. Да и вообще, Эрик наполнил мою жизнь смыслом, счастьем и любовью.
— Я очень люблю его. — Призналась я.
— Это взаимно. — Эрик оказался позади меня и обнял за талию. — Спокойной ночи! — попрощался он с гостями.
— Ты подкрался неслышно. — Попеняла Дементьеву.
— Богдана уснула и я сразу к вам. — Он потянул меня в спальню. — Идем, я соскучился.
Вот какой он любвеобильный, а? Прошло каких-то полдня, но меня это все только радовало, конечно. Каждый раз между нами происходило какое-то волшебство. Настоящее чудо.
— Идем, нетерпеливый мой. — Усмехнулась я, позволив себя раздеть и утянуть на кровать…
Тридцать первого декабря я почти весь день провела на кухне. Эрик с Богданой тоже крутились рядом, помогали готовить.
— Семейный подряд какой-то. — Усмехнулась я, оглядывая кухню.
Эрик шинковал лук, Богдана чистила вареные овощи и яйца. Девочка со всей ответственностью подошла к делу.
Я же мариновала мясо, курицу. Параллельно взбивала белки с сахаром, собиралась приготовить безе для Богданы.
К семи часам у нас уже все было готово. Мясо стояло в духовке в ожидании своего часа. Безе убрано в холодильник, оставила две штучки на пробу Богдане и Эрику. Оба были сладкоежками и старались сразу же, с пылу с жару попробовать готовое блюдо.
Я отправилась приводить себя в порядок. Надела нижнее белье, чулки, черное платье с корсетом. Распустила волосы, слегка начесав их. Ярко накрасила глаза — подведя их подводкой. Потом также ярко накрасила губы. Когда я появилась перед Эриком, он изумленно застыл. Сам он был бы костюме черного цвета и серой рубашке.
— Кирюш? — словно сомневается: я это или нет.
— Что-то не так? — спросила, невинно хлопая ресницами. Я-то знаю, что в этом платье у меня очень выразительная линия талии и фигура выглядит очень аппетитно и сексуально.
— Ты что, хочешь Новый год провести в постели? — спросил он, приподняв одну бровь.
— Нет, не хочу. Я не для этого так долго приводила себя в порядок. — Показала Эрику язык, и не ожидала, что он молниеносно бросится ко мне и схватит.
— Попалась? — хрипло спросил Дементьев.
— Вообще-то, хороший мой, я никуда и не убегала. — Обняла его, пропуская сквозь пальцы его волосы. Обожаю это делать!
— Ты провокатор! — выдохнул Эрик мне в губы, но я сумела увернуться, выставив вперед ладонь, накрыв его губы.
— Нет, я только-только губы накрасила. Размажешь же все! — возмущенно отбивалась, а у самой от счастья сердце быстрее билось в груди.
Но Эрик прижал меня к стене, зафиксировал мою голову руками и припал к моим губам. Как нежно он меня целует, сладко-сладко….
— Черт! — выругался он, услышав звонок в дверь.
Я хохотнула.
— Иди, встречай гостей. Мне надо поправить макияж, который кое-кто только что мне испортил. — Бросила выразительный взгляд на Дементьева.
— Накажу! — пообещал Дементьев и ушел встречать моего отца и его спутницу.
Спрятав подарки под елкой, которую мы втроем вчера наряжали несколько часов, успев несколько раз поспорить, где будет висеть очередной по счету красивый шарик, а потом вышла к гостям.
Богдана сегодня выбрала светло-сиреневое платье, волосы я ей заплела часом ранее. Она сидела рядом с моим отцом и открывала какую-то коробку. Там была огромная кукла, чем-то похожая на саму Богдану. Малышка с восхищением рассматривала подарок.
— Спасибо, дед Вова. — Поблагодарила она его, поцеловала в щеку, обняла, а потом села рядом с куклой.
