Марина Порошина - Весенний марафон
– Хороший перевод, – рассеянно похвалила Катерина. – И вообще все очень мило. Выходим на международный уровень.
– Мам, а чего он такой тупой? Что он, в Австралии себе найти жену не может? Наши так и будут его дурить. Был бы он миллионер, чтоб вилла у него с бассейном, «феррари», яхта, самолет – так они бы сразу, а так – кто он там, шофер, что ли? Больно надо.
– Почему тупой? – обиделась за Ральфа Катерина. – Он очень даже славный. Просто верит в то, что его любимая живет в России. И ищет. Это, по-твоему, тупость? Ты правда считаешь, что без виллы и бассейна никак?
– Нет, можно и без бассейна, – рассудительно сказала дочь. – Но без бассейна и у нас женихи есть, чего в Австралию тогда переться? И потом, ты же сама папе всегда говорила, что если он нормальный мужик, то должен или деньги зарабатывать, или карьеру делать, или хотя бы кандидатскую писать, а не делать дурацкую работу за копеечную зарплату, потому что ты не лошадь работать на трех работах.
– Я так говорила?! И про лошадь? – поразилась Катерина. – Кошмар какой…
– Да правильно все, – утешила дочь. – Только это не про папу, папа и так у нас хороший. А этот твой Ральф что – ни денег, ни карьеры, вот я за такого замуж выйду и буду работать, как лошадь, да? И еще в Австралию от тебя уеду.
– Фигушки тебе, а не Австралия! – обиделась Катерина. – Один в Канаду, другая – в Австралию собралась, а я тут сиди. Дома себе жениха найдешь. И глупости не говори, кстати. Я не потому работаю на двух работах, что мы иначе с голоду умрем, а просто… я люблю свою работу. Даже если бы у меня муж был миллионер, я бы все равно работала.
– А чего ты тогда папу ругала?
Простой вопрос поставил Катерину в тупик. Сказать: «Потому что дура была» – было бы непедагогично, так как подрывало бы ее авторитет. Но других вариантов на ум не приходило, а ведь еще совсем недавно собственная правота казалась ей неоспоримой и незыблемой. Но и молчать было нельзя, раз уж сама затеяла такой разговор. И Катерина принялась мямлить, надеясь по ходу дела обрести верное направление:
– Понимаешь, женщина всегда должна вдохновлять мужчину, определять ему какие-то цели, чтобы он двигался вперед…
Дашка смотрела скептически, да Катерина и сама понимала – неубедительно. Вдохновлять и устраивать скандалы по поводу маленькой зарплаты – не одно и то же. Поэтому звонку в дверь она обрадовалась как возможности замять беседу, принявшую нежелательный оборот.
На пороге стоял начальник службы безопасности Ивашова Игорь, он же, как успела понять Катерина, – друг и доверенное лицо. Он всегда был одет в дорогие костюмы, но, глядя на его выправку и манеру держаться, Катерина почему-то всегда думала, что он бывший офицер. По отношению к ней Игорь всегда держался подчеркнуто ровно и отстраненно-доброжелательно. Скажи мне, кто твой охранник, и я скажу, кто ты, усмехнулась Катерина, вспомнив, какие угрюмые терминаторы сопровождали Сан Саныча Фирулева в редакции и встречали его драгоценную Снежану в аэропорту.
– Здравствуйте, Екатерина Викторовна! – наклонил голову Игорь. – Извините, что без звонка. Решил заглянуть наудачу.
– Проходите, – предложила Катерина, насторожившись, она как-то сразу поняла, что заглянул Игорь не по собственной инициативе, а от имени и по поручению, и поручение это вряд ли заключалось в том, чтобы вручить ей букет роз, хотя бы потому, что никаких роз при Игоре не наблюдалось.
– Нет, спасибо, – отказался он. – Кирилл… Сергеевич просил вам передать вот это.
С Ивашовым они не виделись больше месяца, со дня того самого злополучного свидания, испорченного театрализованной примеркой «платья ее мечты». Расстались они, как ей показалось, довольно натянуто, потому что, видимо, она была плохой актрисой и все положенные по сценарию эмоции в тот раз сыграла неубедительно. Впрочем, она знала и то, что у Ивашова в последнее время были проблемы: и с милицией, запустившей в прессу очередную непонятную историю с наркотиками, и по партийной линии – из Москвы было дано указание вычистить из предвыборных списков людей с криминальным прошлым, и журналисты тут же припомнили Ивашову его карьеру мелкого воришки и небольшой, но реальный срок…
Она взяла протянутый Игорем конверт – он был не запечатан, на то и доверенное лицо. Видало это «лицо», судя по всему, и не такие коллизии. Катерина достала оттуда фотографию: она сама в том самом белом платье, стоит возле камина, изящно опершись на полочку, и рассматривает так понравившиеся ей тарелки. Немного манерно, но в целом ничего. Очень мило. На обороте было что-то написано. Включив бра, Катерина прочла стихотворные строчки – и почувствовала, как у нее покраснели щеки.Ты помнишь запахи сирени
В омытом утреннем саду?
Я преклонил свои колени
У всех прохожих на виду.
Спасибо за блаженство и отраду,
Что вдруг соединили нас,
Сметая глупые преграды —
Пусть лишь на миг или на час.
Ведь время, жалости не зная,
Скрывает все в кромешной мгле.
Не обещал я деве юной
Любови вечной на земле.
Вот что было там написано четким ивашовским почерком. Чернильной ручкой – других он не признавал.
– Спасибо, – не глядя на Игоря, произнесла Катерина. – Я позвоню Кириллу.
– У Кирилла Сергеевича, – с нажимом сказал Игорь, – теперь другой номер телефона. И в Карасьеозерск вам не стоит приезжать, номера вашей машины больше нет в списке гостей.
– Ого, какая оборона! – удивилась Катерина. – Кажется, я повода не подавала. Бывалые вы люди.
Игорь молчал, улыбался. Вполне возможно, он получил указание досмотреть спектакль до конца и запомнить все реплики, ежели таковые последуют – режиссер Ивашов был любопытен.
– Хорошо: звонить, писать, приезжать и караулить его возле общественной приемной не буду, – пообещала Катерина, почти физически ощущая прилив веселого вдохновения. – Честное слово. Только вы заберите, пожалуйста, книгу, которую он мне давал. Мне неудобно оставлять у себя чужую вещь. И ему она наверняка понадобится. Одну минуту, я сейчас найду.
И, оставив Игоря стоять в коридоре, она вернулась в комнату. Не отвечая на вопросительный взгляд Дашки, отыскала увесистый серый томик «Словаря рифм и поэтических терминов» из серии «Библиотека школьника», который сама лично покупала Дашке в прошлом году для уроков литературы. Схватила со стола ручку и, секунду подумав (сказалась старая школа редакционных капустников, лихо сочиненных за полчаса до начала), набросала на полях одной из страничек, мимоходом усмехнувшись по поводу попавшегося на глаза абзаца «кульминация – иллюминация, реставрация, рация, нация, кремация, акация»:
