Любовь на грани смерти - Юлия Гойгель
Мой взгляд задерживается на чёрной бороде, уже отросшей, но гораздо более короткой, чем у других. И, чем ближе он к нам подходит, тем больше я вижу в нём знакомых чёрт.
В одной из своих прошлых жизней я его знала. Любила. И звала — Леоном.
Теперь у него другое имя — Хайдар. Горный лев этой дикой страны. И совершенно чужой для меня человек.
Расстояние между нами становится всё короче, а пистолет вжимается в моё сердце всё сильнее.
— Стоять. Ни шага, — кричит охранник за моей спиной.
Но лев продолжает идти своей уверенной и неслышной походкой. Я зажмуриваюсь, ожидая услышать выстрел в собственное сердце. Или я его услышать уже не успею?
Глава 49. Совсем не сказка
Гадаю недолго. Слышу. Но не выстрел, а непонятное бульканье.
В этом месте, рядом с Джелалабадом, почти стопроцентная влажность. Моя кофточка вся промокла от пота. Но с каждой секундой она намокает всё сильнее, а чужие руки больше не давят мне на плечи. Зато другие, когда-то знакомые, обнимают и прижимают к себе:
— Всё хорошо, моя девочка. Теперь всё будет хорошо. Только глаз не открывай. Сейчас вернёмся к машине, и я тебя переодену.
Сколько раз он мне обещал, но так и не сдержал своих обещаний.
Открываю глаза и смотрю на свою светлую кофточку, залитую чужой, ещё тёплой кровью. Оборачиваюсь. Уже мёртвый охранник с перерезанным горлом лежит на краю дороги. Убивший его мужчина, тоже в форме полицейского, вытирает окровавленный нож прямо об одежду своей жертвы. Поднимает голову, смотрит на меня.
— Зачем ты обернулась, Лиза?
— Соляным столбом захотела стать, — честно признаюсь ему.
Его я тоже когда-то знала. Стас. Свободный и гордый орёл. Не Горыныч. Сказки закончились. Здесь его имя — Сарбаз.
Почти не помню, как доходим до белого внедорожника. Все стёкла, кроме лобового — тонированные. Но перед машиной никого нет.
— Я взял тебе одежду переодеться, — нарушает тишину Хайдар. — Так и думал, что успеешь испачкаться.
Снимает с меня кофточку и джинсы, выбрасывает на обочину дороги. Помогает надеть салатовые свободные брюки и такого же цвета, тонкую, собранную на талии рубашку без рукавов. Затем ещё одну, такого же оттенка, но более прямую и свободную, с длинным рукавом. Набрасывает на голову лёгкий, но широкий тонкий шарф.
— Удобно, Лиза? Позже купим всё, что тебе понравится.
— Да, удобно. Спасибо.
— Может, пить хочешь? Или покушать? — мужчина берёт мои ладони в свои руки и заглядывает в лицо, пытаясь поймать мой взгляд. — Тебя кормили?
— Да. Можно воды? У нас в машине, в основном, была только газировка. Я не могла ей напиться.
Он открывает бутылку питьевой воды и придерживает, помогая пить.
— Я понимаю, что ты сильно испугалась, Лиз. Всё пройдёт. Отдохнёшь, успокоишься и тебе станет легче, — вновь обещает мужчина, осторожно прижимая меня к себе. — Моя девочка. Я снова тебя не сберёг, не поверил, не услышал. Иди ко мне. Я всё время буду держать тебя на руках. Сколько захочешь.
Перетягивает к себе на колени и прижимает меня к своему телу. Наверное, от пережитых потрясений, высокой влажности и того, что последние ночи я не спала из-за страха, меня начинает сильно клонить в сон. Я не пытаюсь выбраться из его объятий и покорно прижимаюсь головой к его груди.
Он ещё долго шепчет мне какие-то нежности, но я почти не вслушиваюсь в их смысл. Не верю его словам и обещаниям. Как он сам не понимает, что эта страна всегда будет стоять между нами!
— Хайдар, всех упаковали, — докладывает Стас, вернее Сарбаз, приоткрыв дверцу машины. — Но дядя Дима сбежал. Улизнул, пока все глазели на этого идиота, который прикрылся Лизой.
— Пусть побегает. Перед смертью, — не повышает голоса и не выказывает раздражения Хайдар. — А мы поохотимся. Берите след!
Я ненадолго задремала. Джип в сопровождение уже двух других машин охраны всё ещё петлял по горам. Остановился в небольшой деревушке. Я почти её не рассмотрела. В памяти остались лишь невысокие глинобитные домики, жмущиеся к скалам и выжженное солнцем плато.
В один из таких домиков мы вошли. Горит очаг, пол застелен циновками. Грубый стол, окруженный старыми скамейками. Несколько вооруженных людей с черными бородами и закрытыми лицами.
Халилова, уже изрядно потрёпанного, бросили к ногам сидящего за столом человека. Он был значительно старше остальных, где-то в районе шестидесяти. В белых штанах и рубахе, с тюрбаном на голове. Мужчина метал нож в косяк двери, в которую мы только что вошли. Обратно его ему подносил мальчишка-подросток.
— Подойди, — я не сразу поняла, что мужчина обращается ко мне. Не ожидала услышать русскую речь, хотя и с сильным акцентом.
Мужчина стянул с меня шарф, рассматривая. Что было в его взгляде, я так и не смогла понять. Хайдар наклонил мою голову, заставляя смотреть в пол.
— С тобой хорошо обращались? — спросил мужчина.
— Да.
— Берегли для вас, — проблеял Халилов.
Мужчина удовлетворенно кивнул.
— Никто не должен прикасаться к нашим женщинам. И смотреть на них.
— Никто не трогал, — испуганно добавил Халилов. — Это подарок. Для вас. Наше уважение. Мы приехали сами, чтобы все обсудить.
— Моему сыну нужна была только эта женщина, — поморщился незнакомец. — Не знаю, зачем, но представлю его вам. Мой старший сын Хайдар. Лев, так говориться в его имени. Сбежал от меня, захотел другой жизни. Само небо вернуло его назад. Воистину, пути Аллаха неисповедимы.
Я посмотрела в глаза Леона, пустые и усталые. О чем говорит этот страшный человек, зовущий себя его отцом? Почему он к нему вернулся? Поймав мой взгляд, Хайдар пояснил:
— Шир-Диль, мой отец. Лиза, если он тебя о чём-то спросит, всегда отвечай ему. Но первой не заговаривай и не смотри. Ни на кого не смотри, кроме других женщин.
Дверь с грохотом отворилась. Другие мужчины бросили на пол двоих человек. Те были сильно избиты и все в крови. Я узнала своих бывших надзирателей, которые находились со мной в квартире дяди Димы и ехали с нами в одной машине.
На ломаном русском подчиненные Шир-Диля сообщили:
— Они признались, что видели девушку раздетой.
Я почувствовала, как напряглось тело стоящего рядом со мной мужчины. Он крепче прижал меня к себе.
— Хайдар, пусть она расскажет все. Это серьезное заявление, — распорядился его отец.
— Расскажи, расскажи все — повторил
