Богатая и любимая - Елена Зыкова
— Дашка, — задохнулась Анфиса. — Да мы с мужем горы своротим, если прочная основа будет хотя бы в начале!
— Основа будет и потом. Ты войдешь в наш холдинг «Гиппократ». Посоветуйся с мужем и выдай мне в конце недели свое решение.
— Да и советоваться не буду! Что мне нужно сейчас положить на стол, чтоб начать дело?
— Ничего. Кроме честного слова и преданности учредительному уставу холдинга.
— Давай его сюда, я на нем поклянусь, как на Священном Писании.
Они начали прощаться, Даша спросила:
— Филимон еще здесь? Не сбежал?
— Куда он, дикарь, денется! — отчего-то покраснела Анфиса. — Вырос у меня до замдиректора по хозяйственной части. В спортзале его найдешь, инвентарь чинит.
Они расцеловались, и Даша спустилась в спортзал.
Филимон оставался Филимоном. Повышение в должности никак на нем не отразилось. Такой же дремучий, дикий человек, похожий на лешего из дремучего леса.
— Никак Дарья?! — Он оторвался от разодранного спортивного мата, который пытался починить. — Это ты?
— Я, кто еще?
— Выпьем? Зато, что ты взлетела на высокую орбиту?!
— Чуть-чуть.
Не тратя лишних слов, он провел ее в кладовку, достал обычную бутыль мутного пойла местного производства, выпили по маленькому стаканчику, и Филимон спросил:
— Замуж вышла?
— Пока нет.
— Собираешься?
— Да.
— А присмотрелась, с какой ноги женихи обуваются?
— Присмотрелась. Все — с левой.
— Очень хорошо. Теперь присмотрись, как они водку жрут. Много — плохо. Вовсе не употребляют — беги от такого куда подальше, это заведомо дрянь человек.
— Учту, — засмеялась Даша.
Они проболтали еще полчаса, Даша все-таки заглянула к тетке, но там ситуация не изменилась. Антонина и ее постоялец уже спали. Даша нашла шкатулку тетки, где она держала деньги, положила туда три тысячи рублей, после чего села в джип.
— Андрюша, гоним до Москвы. С пересадками на самолеты.
В Бийске их терпеливо поджидал нанятый Свиридовым самолетик.
Потом Тобольск — пересадка на Екатеринбург, вновь пересадка — уже на Москву.
В аэропорту Внуково их встретил Греф.
— Куда едем? — спросил он, усаживаясь за руль «БМВ».
— К Дорохову.
— Если ты хочешь застать там Екатерину то ее там нет.
— А где она?!
— У нас. В Барвихе.
— Как она там оказалась?!
— А тебе не все равно — как? Нужен результат, а способы его достижения — наша забота.
— Греф! — осерчала Даша. — Я тебе многое позволяю, но все-таки не бери на себя слишком много! Повторяю: как Катя оказалась в Барвихе?
— Докладываю, Дарья Дмитриевна. Дорохов сделал хитрый маневр. Подарил Кате скакового жеребца, чтобы наша конюшня не простаивала. Я обучаю ее сидеть в седле. Пока получается не очень. С Бушковыми она обращается, с нашей точки зрения, по-хамски. Считает их прислугой, лакеями и по-человечески не разговаривает ни с Тамарой, ни с Валентином. Одни приказы. Бушковы вовсе поникли. В Москву Катерина не рвется. Залезла в ваш стол, знакомится с делами холдинга, как я понимаю.
— Как настроена ко мне? — нервно спросила Даша.
— Индифферентно. Проще сказать, заторчала на распутье. То ли вас признать, то занять оборонительную, а может, и атакующую позицию.
— Барвиха ей нравится? Кроме жеребца?
— Основная причина того, что она там живет, в другом интересе.
— В каком?
— Наш славный Андрюша Малашенко.
— Что?! — дернулся Малашенко.
— Не обольщайся сверх меры, Андрюша. Она воспринимает тебя ну., как бы сказать поточнее… как единственного парнишку, близкого ей по возрасту. Ведь у нее здесь ни друзей, ни подруг. Такое старье, как я или Дорохов, сами понимаете, ей не напарники. Так что она ждет тебя, Андрюха, чисто абстрактно, без повышенной чувствительности. Но должен сказать, Дарья Дмитриевна, что характер у этой девочки, можно отметить, уже сложился.
— В чем это проявилось?
— Мы как-то ужинали у Дорохова. И Мария Афанасьевна со свойственным старушке любопытством принялась пытать Катерину относительно планов и намерений. Катерина, к нашему общему удивлению, высказалась достаточно твердо по ряду пунктов.
— Каких?
— Первое — выйдет замуж только за русского. И только после двадцати семи лет. Любит Англию, к России относится никак. Когда будет иметь право иметь штатного помощника, вызовет из Лондона своего учителя.
— На твой взгляд, в ней много английского?
— Практически ничего. Кроме легкого акцента и пренебрежения к прислуге.
— К тебе — тоже?
— Я для нее мастер верховой езды. Бывший жокей, а таковые в Англии пользуются высоким уважением в аристократических кругах. Продолжаю. Она намерена поставить символический памятник отцу с матерью возле могилы бабушки и дедушки — через год. И тут закавыка, Дарья Дмитриевна.
— Какая?
— Она убеждена, что отец, Владимир Дмитриевич, жив.
— На каком основании? — удивилась Даша.
— Мне показалось, она что-то знает. Успела слетать в Испанию и, возможно, там провела поиск. Может быть, есть еще что, хотя ни о чем более она не говорит. Но убежденность твердая, Дарья Дмитриевна.
— Это ерунда, — заметила Даша. — Зачем Владимиру скрываться, если он жив?
— Да кто ж его знает!
— Тогда можно допустить, что Владимир обитает за границей?! Это же вздор! Какие могут быть причины?
Греф невыразительно пожал плечами:
— Может, сработал старый принцип: «Ищите женщину»?
— Не говори пошлостей и банальностей! — обрезала Даша. — Это тебе вовсе не идет!
Сказано было с такой резкостью, что до Московской кольцевой не разговаривали. И только возле развертки дороги Греф спросил сухо:
— Так куда?
— В Барвиху.
— Тогда позвоните Шемякину. У него проблемы. Даша достала мобильник, и через минуту Шемякин ответил:
— Холдинг «Гиппократ», Шемякин.
— Это Дарья, Алексей Иванович. Добрый день.
— Здравствуйте! — обрадовался Шемякин. — Вы где?
— На кольцевой дороге.
— Дарья Дмитриевна, наши акционеры разволновались! Мы не можем более откладывать общее собрание акционеров! Это вызовет нездоровый ажиотаж и сыграет на руку нашим недругам.
— А много недругов уже нарисовалось? — нервно хохотнула Даша.
— Имеются, скрывать нечего. Кое-кто уже начинает продавать наши акции на сторону.
— Не вижу в этом ничего плохого.
— Это с какой стороны посмотреть. Кстати, нас посетила Катя, ваша племянница. Произвела очень хорошее впечатление.
— Я рада. Собрание назначайте на вторник следующей недели. Я буду в офисе завтра с утра.
— Все ясно.
Греф довел машину до ворот особняка и посигналил. Ворота раздвинулись.
Греф подкатил к крыльцу, и Даша вышла из машины навстречу улыбающейся Тамаре. Поздоровались, и Тамара сразу сообщила:
— Катя за домом. Моет, чистит своего коня.
Даша кивнула и обошла дом.
На зеленой лужайке стояла рослая, гнедая мокрая лошадь, а Катя чистила ее жесткой щеткой. Рядом
