(Не) настоящий ангел - Амалия Март

Но я просто передумала, ясно?

— Сейчас ему позвоню, — берусь за телефон, валяющийся возле свадебного платья и на секунду притормаживаю.

Все-таки платье потрясающее. Белоснежное, элегантное, с открытой спиной и рукавами-буфами. Даже жаль, что не выгуляю.

— Геля, давай успокоимся, — Ида ныряет мне под руку, пользуясь нашей разницей в росте, и выхватывает у меня телефон.

— Да я спокойна, — смеюсь в ответ. — Ну правда, спокойна.

Она неверяще вглядывается мне в лицо. Но в этой игре ей меня не переиграть, строить морду кирпичом ее научила я!

— У тебя истерика.

— Нет никакой истерики. Я просто передумала. Дай сюда телефон.

— Не дам. Подумай о маме.

Знает, чем меня мотивировать. И тут не только о своей маме надо подумать, но и о его. Мы их не хило потрясли своими новостями. Сначала тем, что блудный сын возвращается, потом тем, что ко мне. А потом скоропалительной свадьбой. Когда мама капала очередную порцию корвалола в чай тете Вале, загадочно поглядывала на мой живот, ожидая, наверное, еще одной сногсшибательной новости. У них настоящий год потрясений. И в Турции побывали и детей переженят. Ну класс же.

Хотя нет, не переженят.

Я передумала.

Осталось сообщить жениху.

— Я сама ему позвоню, — неожиданно говорит Ида. И прежде, чем я что-то вякну, выбегает из комнаты, аккуратно прикрывая дверь.

На кухне слышен смех девчонок, что пришли на подмогу в подготовке меня к свадьбе. Пьют, заразы. Я тоже хочу, но довольствуюсь едой. Вообще столько жрать, конечно, нельзя. Этот ЗОЖ меня до XL доведет.

— Все, я позвонила, — в комнату тихонько возвращается Ида.

До чего же она хорошенькая в этом изумрудном платье. Даже жаль, что ее демонюга не заценит, вот уж кому точно пора женится, там весь воздух пропах сладкой ванилькой вокруг этой парочки.

— И что сказал?

— Тебе лучше не знать, — строит такое лицо…

Ну да, там, наверное, отборный профессиональный сленг пошел в ход.

— Ну, раз все разрешилось, — весело хлопаю в ладоши. — Давай музло врубим! И девчонок зови, что они там на кухне без меня делают?

— Угу, — кивает Ида и снова выбегает из комнаты сборов.

А телефон мне так и не вернула, хитрюга. Не хочет, чтобы мы с Арсеньевым в пух и перья разругались. Ну чем не прекрасная женщина?

Я продолжаю сентиментально жевать последнюю канапешку на своей тарелке. Надо еще. Креветки с терияки — бомба просто. Вытираю руки салфеткой и встаю. Как раз возвращается Ида, из-за стены слышится музыка.

— Ты куда? — испуганно спрашивает она.

— Есть хочу, зай, — перенимаю дурацкую манеру ее парня к ласковым ушастым прозвищам.

— Я принесу. Там сейчас не протолкнуться, а ты в… белом, — кивает на мою шелковую комбинашку и чулки. Да, кое-что из атрибутов я напялила, пока не решила, что свадьбы не будет.

И снимать не хочется, так красиво, зараза.

Иды нет минут десять, я уже начинаю скучать. Хотя надо признаться, залипла на дождик. Какая же прекрасная осень, Господи.

— Вот, держи, — наконец, объявляется она. Раскрасневшаяся.

— Пила втихаря? — насмешливо прищуриваюсь я. — И чего вы там без меня тусите? Разве не мою свадьбу мы сейчас срываем?

Встаю на ноги и направляюсь к дверям. Хочу веселиться со всеми! Как разгребать все это буду завтра — завтра и подумаю. Антон мне, конечно, все простит.

На пути к веселью меня останавливает звонок в дверь, я кидаю подозрительный взгляд на Иду. Она же не могла?..

Но эта мелкая коварная предательница шустро прыгает к двери и распахивает ее. На пороге муж. Несостоявшийся.

“Предательница” — шепчу ей.

“Спасибо” — благодарит Арсеньев.

И не говоря ничего, хмурой глыбой надвигается на меня, чуть ли не заталкивает в нашу спальню, временный пункт сборов невесты, и закрывает за нами дверь.

От его взгляда даже как-то тянет поежиться.

Но я стойкий оловянный солдатик. Расклеиваюсь только на его:

— Ну и что это за выкрутасы?

Совершенно беспонтово шмыгаю носом и трагическим голосом сообщаю:

— Я не хочу выходить замуж по залету!

До него доходит, как до жирафа без головы. Впрочем, как всегда.

— Ты…

— Залетела! — театрально развожу руками.

— Ангелина, — почему-то лыбится он.

Разве не понятно, что это трагедия? Самое худшее, что могло произойти!

— Я рад.

— Ну и дурак! — раздраженно выдыхаю. — У меня карьера… у нас свадьба… Все и так думают, что мы по залету женимся, а уж когда в мае все подтвердиться… Ненавижу такие истории! — топаю ногой в шаге от истерики.

— В мае? — переспрашивает он.

— Прикинь? Два месяца уже. Быстро засадил, — лицо искривляется в желании порыдать.

Но растечься мокрой сопливой лужицей мне не дают крепкие объятия Арсеньева.

— Ну что ты за дурочка, — раскачивает из стороны в сторону, успокаивая. Готовый папаша. Не то, что я. — И чем не дополнительный повод пожениться?

— Все будут знать… — противно хлюпаю носом. Я уже заранее недолюбливаю этого ребенка, делающего из меня хлюпика. Ладно, долюбливаю, он же будет очень классным, стоит только посмотреть на его родителей.

— Они и с кольцом, и без кольца будут знать, — гладит меня по спине, и я окончательно успокаиваюсь.

Ненавижу, когда он прав. Но люблю, когда он доказывает это вот так.

— Ладно, черт с тобой, Арсеньев, — отстраняюсь, беря себя в руки. — Зови Иду и Вику,