Дзюнъити Ватанабэ - Свет без тени
– Какая разница? Мне, например, тоже нравятся мужчины его возраста.
– Может, и ты втюрилась в него?
– Может, и я… – Маюми выхватила сигарету изо рта Ютаро, затянулась и выпустила колечко дыма.
– Ну ладно… Но почему ты решила, что Микико влюблена в Наоэ?
– Она сама мне об этом сказала.
– Она же с тобой не знакома.
– Ну и что?
– Она приходила сюда?
– Нет. Пока нет. Ну что, рассказывать дальше?
– Не тяни за душу.
– А купишь?
– Что «купишь»?
– М-м-м… Шелковое платье.
– Ладно-ладно, куплю. Да скажешь ты или нет?! Вид у Ютаро был затравленный. Он вытащил новую сигарету и опять закурил.
Маюми плутовато взглянула на него.
– Однажды я видела, как Наоэ гулял с девушкой. Я еще подумала: какая прекрасная пара! Так подходят друг другу… Я сразу догадалась, что это Микико. Правда, она совсем на тебя не похожа, больше на мамочку, просто одно лицо. И от брата я кое-что слышала. Я, папочка, в курсе всех дел… Я тогда возьми и позвони Наоэ – просто из баловства. Спрашиваю: «Девушка, с которой вы гуляли, – дочь главврача?» И он мне сразу все рассказал. По-моему, она и дома у него бывала, – добавила Маюми, направляя разговор в нужное ей русло. – Брат говорил, что слышал об этом от медсестер.
– Но Наоэ… У него же роман с Симурой.
– Ничего удивительного. У такого мужчины может быть несколько женщин.
– Ладно, хватит молоть чепуху. Я не очень верю тому, что ты говоришь.
– Не веришь – не надо. Но доктор Наоэ – известный сердцеед. Говорят, у него и с Дзюнко Ханадзё что-то было.
– Вряд ли.
– Правда. Ну, папочка, и туго же до тебя доходит! Ютаро точно холодной водой окатили.
– Теперь тебе понятно, почему твоя дочь убегает со смотрин? Да она ни о ком другом и слышать не хочет!
– Да… Это похоже на правду, – выдавил наконец Ютаро.
– Еще бы! Раз уж Микико сама говорит…
– Н-да… Интересно, как далеко у них зашло?
– Не знаю. До ребенка, думаю, дело пока не дошло.
– Эй-эй! Прекрати сейчас же эти шуточки! – Глазки Ютаро, казалось, вот-вот вылезут из орбит.
– Помнишь, Микико как-то не вернулась домой? Может, она и тогда была у него.
– Ночью?
– Почему бы и нет?
– Она сама об этом сказала?
– Нет, не говорила, но меня не проведешь. Ютаро перепугался не на шутку. Маюми торжествовала.
– Я думаю, – злорадно заключила она, – что у них довольно серьезно.
– Дура!
– Не хочешь – не верь.
Ютаро был бы рад не поверить, но его смущал тон Маюми.
– Все-таки не понятно, о чем вы с ней толковали… Маюми вскипятила воду, сварила кофе.
– Между прочим, эта – как ее там – Норико… Она может скандал закатить.
– Но я об этом ни слова не слышал. И Рицуко мне ничего не говорила, – простонал Ютаро.
– Плохие родители: не знаете, чем живут ваши дети.
– Тьфу, заладила «не знаете, не знаете». Поди узнай, если от них слова не дождешься.
– В вашем доме не очень-то разговоришься.
– Ну сказала бы честно: «Люблю Наоэ…»
– Представляю, что бы ты ей ответил.
– Ничего подобного. Наоэ прекрасный врач и хороший человек.
– Ну, допустим, – пожав плечами, сказала Маюми. – А что, если и впрямь поженить их? Подумаешь, Симура. Стоит папочке только захотеть…
– Нет, так нельзя.
– Единственная дочка влюблена без памяти…
– Сначала я должен поговорить с Микико.
– Только не проболтайся, что это я тебе рассказала. А то она возненавидит меня.
– Не беспокойся. Не настолько я глуп.
– Ну-ну, папочка… А если Микико не захочет замуж, я выйду вместо нее.
– Ты? За кого?
– За Наоэ, разумеется.
– Вот дурища! – Ютаро расхохотался. – Ничего у тебя не выйдет. Он знает, что ты моя любовница.
– Ну и что? Он ухаживал за мной.
– Ох, не смеши!
– Что, не веришь? Ему все равно кто. Ютаро все еще хохотал.
– И между прочим, – продолжала Маюми, – у него и на чью-то жену виды есть.
– На чью жену?
– Да на твою, на госпожу Рицуко.
– Ну, довольно!
Этого Ютаро стерпеть не мог. Он покраснел как рак и со злостью уставился на Маюми. А она спокойно закончила:
– Ну что ты так злишься? У Наоэ женщин столько… В конце концов, ничего предосудительного нет в том, что и папочкина супруга одаривает его своим вниманием.
Маюми бросила в чашку кусок сахара и неторопливо размешивала его.
Да, у Ютаро были причины для гнева: он вспомнил, что в последнее время, стоило заговорить о Наоэ, у Рицуко загорались глаза и она становилась до неузнаваемости оживленной.
– Странный он какой-то. – Допив кофе, Маюми закурила. – Исследует свой позвоночник…
– Зачем?
– Что, ты и этого не знал? Он несколько раз в месяц делает рентгеновские снимки.
– А это ты откуда узнала?
– От брата.
«Если это сказал Савада – может, и правда…» – подумал Ютаро и сказал:
– Впервые слышу об этом.
– А еще…
– Ну, что еще?
– Водит к себе женщин… колет наркотики.
– М-да… – пробурчал Ютаро. Он вспомнил, что с полмесяца назад к нему заходила старшая сестра и пожаловалась, что доктор Наоэ расходует слишком много наркотиков. – Ты сама видела?
– Нет… Но недавно ходила к нему на прием, и он мне очень не понравился – глаза мутные, пустые. – Маюми удалось ускользнуть от опасной темы.
– Когда это было? Днем?
– Конечно. Я же ходила в клинику днем. «Сэкигути об этом не говорила. Но если Маюми не обманывает и Наоэ наркоман? – Ютаро ужаснулся. – Если так, надо что-то придумать: дело-то подсудное…»
– Интересно, зачем он променял университет на какую-то частную клинику?
– Что значит «на какую-то»?
– А что? Мог бы выбрать что-нибудь посолиднее. Ютаро и самому это казалось странным. А тут еще такие новости…
– На твоем месте я бы получше присмотрелась к нему, – посоветовала Маюми.
– В университете он был на прекрасном счету.
– И все же, почему он ушел оттуда?
– Я его принял по рекомендации доктора Иидзуки – это мой приятель, член правления Ассоциации врачей.
– Вот и спроси у своего приятеля.
– Какое мне дело, почему он бросил университет! Лишь бы в моей клинике работал хорошо. А врач он превосходный.
Ютаро говорил уверенно, хотя червь сомнения уже поселился в его душе. «Надо бы и вправду, – думал он, – приглядеться к Наоэ получше».
Глава XXI
Седьмое января, понедельник. После недельного отдыха Норико пришла на работу.
Праздники кончились. В этот день в клинике собрались все. Главный врач пригласил сотрудников в кабинет и сказал речь. Поздравил с Новым годом и призвал трудиться еще усердней. В заключение он пожелал, чтобы все относились друг к другу с «неустанным вниманием».
