Оливия Карент - Кракле
— Я это делаю не по своей воле, — сразу начал объяснять он. — Я заступил на пост по просьбе мамы. Она сейчас отправилась за коньяком и кофе, чтобы скрасить собственное продолжительное ожидание твоего звонка. Мама почему-то считает, что ждать надо, находясь в непосредственной близости от телефонного аппарата. Из-за этого я сижу около него, как проклятый, уже целых четыре минуты!
— Бедненький… — с ироничной жалостью в голосе посочувствовала Лора.
— Да уж!.. — шутливо заворчал Стас. — А вот, кстати, и мама. Все! Конец моим мучениям! — с редким воодушевлением объявил он и вдруг серьезно и заботливо спросил: — У тебя все нормально, Лора?
— Да, Стас.
— Тогда все! Пока! Вахту сдал!
— Вахту принял! — донесся до Лоры звонкий голос матери. — Лора, здравствуй!
— Здравствуй, мама. Ну что ты там напридумывала — дежурить около телефона?
— Ну ты же знаешь, какая я ненормальная! — отозвалась Олимпия. — И потом, Стас все преувеличивает. И только из-за того, что ему пришлось потрудиться, поднимая телефонную трубку!
— Конечно— конечно… — насмешливо согласилась Лора.
— Доченька, у тебя все хорошо? — в голосе Олимпия слышались тревога и волнение.
— В общем-то, да, — быстро заверила Лора и восторженно воскликнула: — Ой, мама, видела бы ты сейчас мою комнату! Она буквально утопает в цветах! Я никак не могу проследить, когда успевают доставить лилии и занести их. Мама, ты не представляешь, какая красота меня окружает! Я и сама не знала, что существует столько разных сортов лилий. Это чудо! Чу-до!!! Впрочем, я отвлеклась, а мне надо многое рассказать тебе. Обязательно.
— Слушаю, малышка.
Лора подробно изложила матери все, что произошло за сегодняшний день.
— Мама, честно говоря, Крис поставил меня своим признанием в тупик, — возбужденно и горячо сообщила Лора. — Ну ясно же, что наш брак необычен. И ни о каких изменах при сложившихся обстоятельствах и речь идти не может! А Крис…
«Она его старается оправдать, — подумала Олимпия. — А ведь он добивался этим своим признанием другого! Он косвенным образом хотел дать понять Лоре, что является полноценным мужчиной. А она, глупышка, конечно, не придала этому ни малейшего значения! Интересно, он об этом догадался или нет? Скорее всего, да. Уж что-что, а опыт у него есть. Его стремительное наступление ошеломило Лору. Она под огромным впечатлением. И голос довольный и радостный. Она совсем не обращает внимания и никогда не упоминает о его инвалидности. Совсем! Кажется, что Лора этого просто не видит. НИ-ЧЕ-ГО не видит!!! Господи, Боже мой! Сделай так, чтобы наша девочка стала счастливой! Прошу тебя, Господи!..»
— Мама, наверное, все складывается неправильно? Может быть, я… и все не так?.. — донесся до Олимпии встревоженный голос дочери.
— Ах, Лора!.. Вы оба еще так молоды! И ты, и он! Поэтому можете себе позволить жить, чувствовать и поступать ВО-ПРЕ-КИ!!! — подчеркнуто, по слогам, произнесла Олимпия. — Вопреки всему: общественному мнению, принятым правилам, установленным нормам, сложившимся обстоятельствам, каким-либо существующим причинам и условностям. Не все можно… да и надо ли!.. подчинять только разуму. Иногда это только мешает дышать полной грудью; ощущать жизнь каждым нервом; не дает прозвучать в полную силу мелодии, которая есть в душе; делает окружающий мир тусклым и однообразным! И не появляется это потрясающее чувство свободного полета! А оно должно быть… обязательно!.. в жизни каждого человека.
— Мамочка, милая, ты — самая удивительная мама на свете! — тепло воскликнула Лора.
— Возможно… А еще я жутко романтичная особа. И старомодно-сентиментальная к тому же.
— Конечно! И это здорово! Поэтому-то у вас с папой и такая необыкновенная любовь!.. Как бы я хотела, чтобы в моей жизни все было так романтично, как у вас!
— О, Господи! Уж у кого-кого, а у тебя, Лора… В твоем браке столько романтики, что где уж нам с папой за тобой угнаться!
Лора беззаботно рассмеялась и вдруг, оборвав смех, негромко спросила:
— Мама, а… господин Редфорд?..
Она не продолжила, и Олимпия быстро сказала:
— Я не так давно беседовала с ним, Лора. О тебе.
После небольшой паузы прозвучал тихий голос Лоры:
— Впрочем… Это не важно. Сейчас меня волнует другое. Мама, за эти дни… В общем… Я пока ничего не понимаю и не знаю. И никакого конкретного решения у меня пока нет. Как мне быть, мама?
— Я тоже этого пока не знаю, Лора. Я знаю только одно. В любом случае не следует торопиться. И тобой, и… Крисом было совершено достаточно необдуманных поступков. Надеюсь, теперь вы оба образумились. Повзрослели. Постарайтесь понять друг друга, все хладнокровно оценить. По возможности. И только тогда, тщательно взвесив все «за» и «против», принимайте окончательное решение. А гадать о том, так или нет вы сейчас поступаете — занятие пустое! Наверное, по-другому быть и не могло… — задумчиво закончила Олимпия.
— Наверное, не могло… — повторила вслед за ней Лора.
Вскоре они попрощались, в душе надеясь каждая на свое.
— Олимпия! — услышала та, едва успев положить трубку, и удивленно посмотрела на мужа, стоявшего посредине комнаты.
Вот так, называя полным именем, Джордж обращался к жене крайне редко. Как правило, только тогда, когда этого требовала окружающая официальная обстановка, или когда Джордж бы чем-либо недоволен и рассержен. Сейчас, безусловно, причиной являлось второе.
— Да, Джо?.. — откликнулась Олимпия, высоко вскинув брови.
Он быстро подошел к ней, опустился в соседнее кресло и, с трудом сдерживая эмоции, произнес:
— Я слышал твою беседу с Лорой. Ты отдаешь себе отчет в том, что сейчас наговорила нашей дочери?
— Почему ты об этом спрашиваешь, Джо? Да еще таким тоном? — мгновенно «вспыхнула» Олимпия и выпрямилась, как натянутая струна.
— Извини. Но…
Джордж порывисто поднялся с кресла, засунул руки в карманы брюк и стремительно и широко зашагал туда-сюда перед креслом жены, ошеломленной его необычным поведением.
— Извини, Олимпия… — повторил он и, резко остановившись, взволнованно продолжил: — Но… То, что я услышал, не укладывается в моей голове! Лора обратилась к тебе за советом. Конкретным советом! РАЗУМНЫМ! подчеркнул Джордж. — А ты…
— И что я? — возбужденно уточнила, не дослушав, возмущенная Олимпия. — Пожалуйста, поясни.
— Хорошо. Поясняю, — Джордж перевел дыхание и жестко и категорично сказал: — Ты — мать. МАТЬ! Пойми же это, наконец! В данный момент — именно мать, а не писательница Олимпия Картер!!!
— Да что ты хочешь этим сказать?!! — Олимпия, как пружина, вскочила с кресла и подбежала к мужу.
