Джилл Мэнселл - Только ты и я
— Я не люблю, когда пропадают продукты. И было вкусно. — Он тяжело вздохнул и схватился за живот. — Боже, как же больно. Знаешь, сколько раз меня выворачивало?
— И знать не хочу, благодарю покорно. Мне просто интересно, как мы сегодня будем работать. Мне одной не справиться с Джеми и Тэнди.
— Знаю-знаю. Отвези Лу в школу, а я пока что-нибудь придумаю. — Макс через стол потянулся за своим мобильником и устало поднялся на ноги.
Тут в кухню ворвалась Лу и резко остановилась при виде отца.
— У-у-у, пап, ты весь зеленый!
— Я тоже тебя люблю.
— Это все сычуаньская кухня?
Макс кивнул:
— Вероятно.
— Ой, пап, бедненький! Но мы же говорили, что тебе от нее будет плохо.
— Да. Спасибо, что указала мне на это. Еще раз.
— А ты все твердил, что ничего не будет. Значит, мы были правы, — уверенно заявила Лу, — а ты ошибался.
— Знаешь что? — Макс попытался шлепнуть ее, но промахнулся. — Я всегда могу отдать тебя на удочерение.
К тому времени, когда Тилли отвезла Лу в школу и вернулась, Макс уже обо всем договорился.
— График слишком плотный, чтобы его можно было менять. Так что я позвонил Джеку. Он уже едет сюда.
Только этого ей не хватало. Теперь плохо не одному Максу. Однако при сложившихся обстоятельствах у нее не было выбора.
Джек приехал через десять минут. Макс открыл свой альбом с проектами и прошелся по списку работ, требовавших завершения.
— Никаких проблем. Все сделаем. — Просмотрев подробные планы, Джек закрыл альбом и сунул его под мышку.
— Спасибо, — простонал Макс.
— Люблю приходить на помощь и спасать положение.
— Ага, как же. Просто тебе хочется взглянуть на дом Джеми Майклса.
Джек улыбнулся:
— И это тоже. А знаешь, ты все зеленеешь и зеленеешь.
— Господи, ну вот опять. — Выпроваживая их, Макс с мукой в голосе произнес: — Катитесь к черту, вы, оба. Дайте мне спокойно поболеть.
Когда они загрузили все необходимое в мини-вэн Макса, зазвонил телефон Джека. Тилли пришлось стоять рядом и слушать, как какая-то девица изо всех сил пытается уговорить его вывести ее в свет завтра вечером. Джек мягко, но твердо отказал ей.
— Видишь? — с самоиронией проговорил он, убирая телефон в карман. — Я могу сказать «нет», когда хочу.
— Это просто чудо.
— А как же вечер прошлой субботы? Признай, — продолжал Джек, — ты ожидала, что я приду с совершенно другой спутницей, верно? А я не пришел. Моника сказала, что, вероятно, будет очень весело, и я пригласил ее, и мы…
— Ты мог бы прекратить? — Отступив на шаг, Тилли подняла вверх руки. — У нас на сегодня масса работы, и это здорово, поэтому давай, прошу тебя, говорить только о работе — у меня нет желания выслушивать рассказы о твоей светской жизни.
— Но…
— Я говорю серьезно. Извини. — Она улыбнулась, стараясь смягчить свою резкость. — Дай мне слово, иначе я не сяду в машину.
Ошарашенный, Джек проговорил:
— И даже…
— Я говорю абсолютно серьезно. — Тилли прочно стояла на своем.
Она кивнула, давая понять, что иных вариантов быть не может.
Она действительно была настроена серьезно. Находиться в его обществе и так было нелегко, поэтому она нуждалась в гарантиях, что он не выйдет за рамки деловых отношений.
Джек несколько секунд пристально смотрел на нее. Она не моргнув выдержала его взгляд. Наконец он пожал плечами и сказал:
— Замечательно.
Первым признаком того, что что-то случилось, стал повышенный уровень активности у ворот.
— Здесь всегда так много папарацци? — удивился Джек, когда они проехали мимо толпы.
— Нет. — Служба безопасности узнала машину Тилли и открыла ворота.
— Привет! Что здесь творится? — спросила Тилли, когда Тэнди встретила их у открытой двери. Тут она заметила осунувшееся лицо Тэнди, ее покрасневшие глаза и руку, которую та не отнимала ото рта. — Господи, что произошло?
— Помолвка разорвана. Джеми трахнул какую-то шлюху. Проходи. — Тэнди посмотрела на Джека, который выгружал из машины покрытые слоем платины стенные скульптуры. — Кто это?
— Джек Лукас. Макс отравился. Боже, просто не верится, что Джеми так поступил. Он здесь?
Тэнди с несчастным видом покачала головой. У нее из глаз снова хлынули слезы.
— Он уехал вчера вечером. Я сказала, что больше не хочу его видеть. Неужели ты не знала? Чаю хочешь?
Тилли прошла вслед за ней в просторную кухню. Центральный остров был завален сегодняшними газетами с фотографиями сияющей и счастливой Тэнди. Живая же Тэнди, без макияжа, в яркой розовой толстовке, то и дело рукавом вытирала глаза.
— Ох, взгляни на себя. — Искренне сочувствуя ей, Тилли обняла Тэнди. — Какой мерзавец. Ты такое не заслужила.
— Знаю. И она, в общем, даже не очень красивая, вот в чем дело. Просто какая-то мелкая шлюшка, которая танцует у шеста и думает, что от нее все без ума. Это… Господи, это так унизительно.
Тилли похлопала ее по худеньким плечикам. Надо же, а она завидовала, что Тэнди познакомилась с Джеми и они полюбили друг друга! Что ей всего девятнадцать и она живет как в сказке. И вот теперь все кончилось.
— Как он мог так со мной поступиииить? — зарыдала Тэнди. — Мне хочется кричаааать!
Ой, аж уши закладывает.
— Я тебя понимаю. — Тилли повернулась к Джеку, который стоял в дверном проеме. — Эти скульптуры для хозяйской спальни. Поднимись по лестнице, там налево, четвертая дверь справа.
— Привет. Сожалею по поводу Джеми, — обратился он к Тэнди и спросил: — Значит ли это, что пятничная вечеринка отменяется?
Надо же, здесь горе, а его волнуют такие мелочи. Тилли сердито посмотрела на него — вечеринка вообще его не касается!
— Естественно, отменяется. — Тэнди окинула его холодным и безразличным взглядом. — Предполагалось, что это будет прием в честь помолвки. — Она подняла левую руку и показала, что на пальце нет кольца. — Ведь я больше не обручена.
Вечеринки точно не будет. Тилли было жалко Тэнди, но ей было жалко и себя. Значит, зря она покупала платье, худела до девятого размера. Значит, не будет светского общения со знаменитостями, значит, она лишилась единственного шанса оказаться на страницах «Хай!».
Джек же тем временем качал головой.
— Дело в том… прошу прощения, но Макс говорил, что какой-то журнал покупает права на вечеринку и что из гонорара будет оплачен счет Макса.
— Вееерно. — Тэнди медленно кивнула.
— Следовательно, если не будет вечеринки, не будет и денег от журнала. Я не хочу показаться грубым, — продолжал он, — но у нас могут возникнуть проблемы.
