Джилл Мэнселл - Только ты и я
— Это лучше, чем сидеть в баре с Фенеллой и Джози. — Макс поежился и забрался под одеяло. — Я поспешил убраться оттуда.
— Знаю, я только что их видела. Мисс Энделл наливается вином и треплется с французами. Но я здесь не поэтому.
Лу запрыгнула на кровать.
— Ой! Только не говори, что пришла, чтобы разобрать мои ноги по косточкам.
— Зануда. Эдди поймал меня на лестнице, когда мы расходились по номерам.
Макс окинул ее внимательным взглядом:
— И?..
— Он легонько пихнул меня в спину, как в былые времена. Я развернулась, чтобы врезать ему по уху и столкнуть с лестницы, но он увернулся.
— Вот мерзавец, — возмутился Макс.
— Подожди, потом он сказал: «Эй, не торопись, я хотел тебе кое-что сказать». Я спросила: «Что тебе надо, ничтожество?» Он посмотрел на меня так, будто действительно обиделся, и сказал: «Я хотел сказать, что говорил с твоим предком. Довольно долго, кстати. И знаешь? У тебя прикольный папаша».
Макс надел очки.
— Он на самом деле так сказал?
— На самом деле. — Широко улыбнувшись, Лу бросилась на него и стиснула в объятиях. — Честное слово, ты даже не представляешь. Это все равно что если бы П. Дидди[35] сказал, что ему нравится… ну, даже не знаю, Дот Коттон[36]!
— Здорово. Значит, теперь ты сравниваешь меня с дымящей как паровоз старой грымзой.
— Ты же отлично понимаешь, что я имею в виду. Я с трудом поверила своим ушам. Он сказал, что с тобой весело.
— Черт побери, так со мной действительно весело.
— В общем, ты ему понравился.
— Это потому, что я вообще очень располагающий, — сказал Макс.
— Гм. Самое забавное, что ему кажется, что ты дружишь со знаменитостями.
— С Кэлом Каваной. С Джеми и Тэнди. — Макс скромно пожал плечами.
Лу ехидно изогнула бровь.
— Не говоря уже о Джонни Деппе.
Он дернул ее за волосы.
— Наверное, о Джонни Деппе лучше не упоминать.
— Пап! Ты соврал! Это плохо!
— Ну и что? — Макс ни капельки не раскаивался. Он широко улыбнулся и поинтересовался: — А как он об этом узнает? Если ребенок настолько ограничен, что восхищается чем-то подобным, то я с радостью скормлю ему эту ложь.
Автобус подъехал к Харлстон-Холлу в десять вечера в воскресенье. Сорок уставших, но довольных детей высыпали на школьный двор, где их встречали родители. Затем все ждали, когда выгрузят багаж. Макс, помогая вытаскивать сумки из багажного отделения, нашел свой рюкзак и передал его Лу.
— Вот. — Он бросил ей ключ от машины. Начинался дождь; Лу едва держалась на ногах от усталости. — Положи его в багажник и жди меня в машине. Мы скоро закончим.
Лу кивнула, зевнула и ушла в темноту, волоча за собой чемоданчик на колесах, который подпрыгивал на каждой кочке. Том Льюис, трудившийся рядом с Максом, достал из багажного отделения темно-зеленый чемодан и сказал:
— Она заснет по дороге.
— Это мой. — Эдди потянулся к темно-зеленому чемодану. — Спасибо, сэр. — Затем он обратился к Максу: — До свидания, Макс. До встречи. Отлично съездили, правда?
Макс кивнул, сохраняя строгое выражение лица.
— Замечательное путешествие. До свидания, Эдди.
— Если вам когда-нибудь понадобится помощь в… ну, если вы будете заняты и вам понадобится помощник, позвоните мне.
— Спасибо, я запомню, — сказал Макс. — За тобой приехали?
— Ага. — Довольный собой, Эдди выдвинул ручку чемодана и покатил его за собой.
— Здорово сработано, — восхитился Том Льюис. — У тебя получилось.
— Я сжульничал.
Макс вытащил голубой чемодан с ручкой, отделанной серебряными блестками, и посмотрел вслед Эдди. Мальчик уже дошел до «мерседеса» и обнимался с матерью, а его отец укладывал чемодан в багажник.
— Ну и ладно, если это помогло достичь цели. — Том, хмурясь, смотрел на черный рюкзак фирмы «Найк».
Одна из девочек, стоявшая у кучи выгруженного багажа, сказала:
— Это рюкзак Эдди. Сэр, вы могли бы достать мой? Вот тот клетчатый в самом конце.
— Попробую догнать его.
Схватив рюкзак, Макс побежал через стоянку. Двигатель «мерседеса» уже работал, фары были включены. Эдди, сидевший на заднем сиденье, заметил Макса. В следующее мгновение водительская дверца открылась, и из машины вылез отец мальчика.
— Здравствуйте. Большое спасибо. Тед Маршалл-Хиккс. — Тон у него был дружелюбным, рукопожатие твердым, выговор элитарным; облик дополняли пышные усы. — Сын как раз о вас рассказывал! Именно ваша дочь подбила глаз моему сыну, как я полагаю.
Макс кивнул:
— Да, она.
— Молодчина, верно? Парню никогда не повредит получить урок от представительницы противоположного пола. — Он забрал у Макса рюкзак и бодро добавил: — Ну что, теперь все позади. Похоже, мой сын понял ошибочность своих методов. Все это издержки взросления, не так ли?
— Наверняка, — ответил Макс.
— Отлично. Кстати, свои прежние взгляды он получил не от меня, отнюдь. — Тед Маршалл-Хиккс по-медвежьи помотал головой, потом, понизив голос, добавил: — Конечно, сейчас у меня жена и дети, но в школьные годы мы, мальчишки, собирались вместе и экспериментировали! Счастливые были деньки! Весело было, когда тушили свет. Ну, вы меня понимаете. — Он снова пожал Максу руку и пошел к машине.
Эдди с заднего сиденья помахал Максу.
Макс машинально помахал в ответ, и «мерседес» поехал прочь.
Ну-ну. Макс улыбался, шагая к автобусу. Мир перевернулся с ног на голову. В его школьные годы он экспериментировал с девочками.
Глава 46
В среду утром, едва увидев Макса, Тилли сразу поняла, в чем дело.
Как правило, он просыпался до ужаса рано, брился, тщательно одевался и уходил. Сегодня же он спустился вниз в махровом халате и выглядел так, будто целую неделю не просыхал.
Хотя если бы ей пришлось высказать эту мысль вслух… ну, она выразила бы ее другими словами.
— Ненавижу эту фразу: «Я же тебе говорила», — солгала Тилли.
Макс добрался до ближайшего стула и со стоном опустился на него.
— Но все равно собираешься ее произнести.
— Ты же сам виноват! Неужели ты думал, что этого не случится? — Тилли смягчилась. — Господи, ты жутко выглядишь. Очень плохо?
Макс кивнул. Кожа на его лице была зеленовато-бледной.
— Я подам в суд на этот ресторан.
— Не сможешь. Не их вина, что ты оставил доставленные блюда на всю ночь и съел их только на следующее утро.
— Я не люблю, когда пропадают продукты. И было вкусно. — Он тяжело вздохнул и схватился за живот. — Боже, как же больно. Знаешь, сколько раз меня выворачивало?
