Лиз Айлэнд - Кандидат в мужья
– О…
– Так что прими к сведению, если ты не потанцуешь со мной, то проявишь черную неблагодарность.
Келли запаниковала:
– Я тебе очень благодарна, Райли. Это самая прекрасная вечеринка, на которой мне довелось побывать, но…
– Никаких «но», – решительно заявил он, взял ее за руку и повел на танцпол.
К черту благоразумие. Это всего лишь танец в присутствии более чем сорока свидетелей.
Заключив ее в объятия, Райли понял, что тут и ста сорока свидетелей мало. Нет, Келли, конечно, тут ни причем. Уставилась в лацканы пиджака, а тело ее закаменело, соперничая соблазнительностью с гранитной скалой. Но вот он сам… Его руки, безусловно, обладали памятью, и едва одна из них легла Келли на талию, Райли мысленно перенесся в другое место и другое время. Мягкая постель, застиранные простыни в цветочек… Он вспомнил ее вкус. Вспомнил каждый дюйм ее тела. Выражение ее глаз, когда они занимались любовью. Он смотрел на ее уложенные, налаченные волосы, но память рисовала их разметанными по подушке.
Шафер? В некоторых странах Джея оправдали бы, если он убил бы Райли за те мысли, что роились в его голове.
Но даже угроза смерти не удержала бы Райли от этих мыслей.
Сначала он подумал, что музыка отвлечет его от желания раздеть Келли и насладиться ее телом. Когда это не помогло, попытался переключиться на что-то совершенно отвлеченное. Начал вспоминать самую отвратительную еду, которую ему довелось есть. Семгу с мятой на каком-то благотворительном обеде, салат с апельсиновым желе в кафетерии начальной школы. Загадочное блюдо, съеденное в Корее. Ничего не помогало. Ему по-прежнему хотелось подхватить Келли на руки и унести в спальню.
Даже ее двое детей, которые сидели на главной лестнице в парадной одежде, не остудили желания Райли.
Келли по-прежнему не отрывала глаз от лацканов его пиджака.
– Хорошо, что свадьба будет утром, да?
Райли смотрел на нее сверху вниз, он не мог вымолвить ни слова. Думал только о сексе. Его начала охватывать паника.
«Ты не можешь выйти за Джея!» – кричало Келли его сердце.
Келли, казалось, не замечала его душевных мук. Не дождавшись ответа, продолжила:
– Мне никогда не нравились вечерние свадьбы… все это ожидание. Утром гораздо лучше.
– Чтобы побыстрее со всем покончить, – наконец смог вымолвить Райли.
Она кивнула:
– Именно.
– Келли… – Она, наверное, убила бы его, скажи он еще хоть слово. Но он все же решил рискнуть: – Ты уверена, что будешь с ним счастлива?
Существует ли материал прочнее гранита? Если и существует, Келли чувствовала, что превратилась именно в него.
– Должно быть так? Должно быть.
Танец закончился, Келли отступила на шаг, улыбнулась Райли. Потом повернулась, намереваясь похлопать музыкантам, но он не выпустил ее руки.
– Замечательно! – Голос прозвучал довольно фальшиво. Келли дернула руку, пытаясь вырваться. – Спасибо!
Она спросила: «Должно быть так?» Это тебе не твердое «Буду». Он уловил в ее голосе сомнение. Задал ей вопрос, и она ответила вопросом. Значит, еще не все потеряно.
Он смотрел в карие глаза, пытаясь решить, что же теперь делать.
Кто-то хлопнул его по плечу, и, обернувшись, он увидел улыбающегося Джея.
– Не будешь возражать, если я приглашу свою жену на танец?
– Женой она тебе станет завтра, – напомнил Райли, по-прежнему крепко держа. Келли за руку.
Улыбка Джея стала еще шире.
– Да, но…
На мгновение Райли очень живо себе это представил. Хозяин дома объявляет: «Дорогие друзья! Попрошу минуточку внимания. Невеста в выборе жениха допустила небольшую ошибку…» Удивленные ахи, охи, возможно, сердитые крики, а он подхватывает Келли на руки и уносит.
Из этой фантазии его вырвал голос Келли:
– Райли?
Он все еще держал ее за руку. Неужели он мог расстроить свадьбу? Неужели он такой мерзавец?
Джей удивленно моргал, он встревожился. Его лучший друг. Милейший мужчина на всем белом свете.
Райли отступил на шаг:
– Пожалуйста, забирай свою жену.
Джей рассмеялся:
– Спасибо.
– Не надо меня благодарить, – честно признался Райли.
Тревор ущипнул сестру за руку.
– Ой! – пискнула Тина.
– Посмотри-ка на них.
Тина поправила очки, на танцполе нашла взглядом Келли и Райли.
– И что?
– Это праздник, а они выглядят такими несчастными.
– Может, они устали?
Тревор презрительно посмотрел на нее. Ну как можно быть такой дурой? До беды лишь несколько часов, а она думает, что все хорошо.
– Сейчас только половина десятого, кретинка. Даже ты еще не устала.
Тина наклонилась вперед, уперлась локтями в колени, мечтательно оглядела танцующих.
– Не думаю, что я сегодня усну. Никогда не бывала в таком красивом доме. Все равно что дворец из «Красавицы и Чудовища».
Тревор тяжело вздохнул.
– Красивый дом, – передразнил он сестру. – Я переживаю о нашем будущем, а у тебя в голове одни глупости.
Тина раздраженно посмотрела на него:
– Я говорю о настоящем кино, не о мультике.
– Ни в одном фильме нет ничего настоящего, Тина.
– Ты понимаешь, о чем я – о том фильме, что был на французском.
Чего Тревору не хватало, так это напоминания о тех бесконечных часах, которые он потерял, смотря этот жуткий старый фильм даже не цветной. Даже не на английском. Понятное дело, Тина считала его лучшим фильмом всех времен и народов. Просто не верилось, что она настолько глупа, но другой-то сестры у него не было.
– Слушай, – он попытался расположить ее к себе, – пожалуй, этот замок немного похож на дворец…
– Я же сказала тебе, что похож.
– Ты бы хотела здесь жить?
Тина разинула рот:
– Но как? Думаешь, мы сможем стать приемными детьми Райли?
Тревор закатил глаза:
– Нет, дурья ты башка, я думаю: может, маме лучше выйти замуж за Райли.
На лице Тины отразилось недоумение.
– Но она собирается замуж за Джея. И у Джея тоже отличный дом. У меня там будет своя комната и еще одна, где я буду играть на пианино.
– Здесь у тебя будет то же самое, – запротестовал Тревор.
– Да, но…
– А кроме того, количество комнат значения не имеет. Мама не будет счастлива с Джеем.
– Конечно, будет. Его любит даже тетя Рита.
– А при чем здесь тетя Рита?
Тина пожала плечами.
– Посмотри на мамино лицо. Когда ты в последний раз видела его таким.
Тина пригляделась. Нет, мама не плакала. На ее лице вообще не отражалось никаких эмоций. Но вот глаза… Несчастные. А еще Тина увидела в них панику. Не укрылась эта паника и от Тревора. Наверное, подумал он, такая же паника появлялась и в его глазах, когда учительница математики объявляла контрольную по давней, а потому совершенно забытой теме и Тревор понимал, что обречен. Он, конечно, не показывал виду, что шансов нет, но результат мог предсказать заранее.
