Кэтрин Коултер - Лабиринт
— С такими людьми, как мисс Шерлок, — сказала она, — сложностей обычно не бывает. Стоит только пробиться сквозь их защиту, и перед вами — открытая книга. Причем высокий уровень ее интеллектуального развития в данном случае лишь облегчает дело. Ну, Сэвич, а теперь давайте ваш список вопросов.
Она взяла у Диллона листок бумаги и быстро проглядела его.
— Я вам говорила когда-нибудь, что ваша квалификация весьма высока? — осведомилась она. — Впрочем, вы и сами это знаете — вы ведь обучались у самых лучших специалистов.
Доктор Бауэрс снова повернулась к Лейси, которая выглядела бледной и вялой, словно какое-то тайное горе в течение долгого времени подтачивало ее силы.
— Лейси, вы слышите меня?
— Конечно, доктор Бауэрс Я не глухая.
— Ну что ж, это радует, — усмехнулась доктор Бауэрс. — Я бы хотела, Лейси, чтобы мы с вами вернулись назад, к тому моменту, когда вы в последний раз видели Белинду. Вы помните, когда это было?
— Это было тринадцатого апреля. Через три дня после этого Белинду убили.
Внезапно Лейси резко наклонилась вперед, затем снова откинулась назад и отчаянно затрясла головой.
— Нет! — выкрикнула она.
— Лейси, все в порядке. Старайся дышать поглубже.
— Пусть сюда подойдет Диллон.
В ту же секунду рука Диллона стала поглаживать ее руку.
— Я здесь, Лейси, — сказал он. — Я тебя не оставлю одну. Давай сделаем этот экскурс в прошлое вместе, хорошо? Ты должна мне немножко помочь. Опиши мне тот день, чтобы я увидел его твоими глазами. Сможешь?
Выражение лица Лейси внезапно смягчилось, и она стала похожа на девочку-подростка. Она вздохнула, потом улыбнулась и заговорила:
— Был очень солнечный, ясный и в то же время холодный день. Мост Золотые Ворота был затянут туманом. Мне очень нравились такие дни — я любила смотреть сквозь прорехи в тумане на парусные лодки и берега — блеклые краски, бесплодная земля, покрытая чахлой зеленью благодаря зимним дождям.
Доктор Бауэрс незаметно кивнула Сэвичу, давая ему знак продолжать.
— И что же ты в тот день делала? — спросил он своим глубоким, мягким голосом.
— Я просто сидела на балконе рядом с гостиной.
— Ты была одна?
— Да. Мама дремала у себя в комнате. Отец был в суде. Он в тот день разбирал дело крупных торговцев наркотиками.
— А где была Белинда?
Губы Лейси плотно сжались, брови сошлись на переносице. Она уже не улыбалась. Голова ее снова затряслась.
— Все в порядке, — успокаивающим тоном проговорил Сэвич. — А Дуглас? Где был Дуглас?
— Я думала, что он на работе.
— Но он не был на работе?
— Нет, он был там, в доме. Они с Белиндой были на балконе прямо надо мной.
— И что же они делали?
На какой-то краткий миг лицо Лейси исказила гримаса гнева, затем черты ее смягчились, и она произнесла спокойным, мягким голосом:
— Они занимались любовью.
Ответ Лейси явно застал Диллона врасплох.
— Ты, конечно, понимала, что происходит. Тебя это не шокировало? — спросил он.
— Нет. Просто мне было очень неловко. Дуглас говорил очень грязные вещи, в самом деле грязные.
— И что произошло потом?
— Я услышала, как Белинда вскрикнула.
— Она испытывала оргазм?
— Я так не думаю. Я слышала, как она упала с кушетки на пол. Мне было слышно, как она заплакала, но потом она замолчала.
— Почему же она замолчала?
— Я слышала, как Дуглас сказал ей, что, если она крикнет еще раз, кто-нибудь может ее услышать, а ему этого вовсе не хотелось. И еще он сказал, что, если она будет продолжать хныкать, он сбросит ее с балкона.
— Что было потом?
— Ничего. Белинда затихла. Через несколько минут они снова начали заниматься любовью. Дуглас приказал ей стонать, да погромче, иначе он не поверит, что она его любит. Она стала стонать громко, в самом деле громко, а он снова начал говорить ей всякие гадости. Он то и дело напоминал, что она ему очень многим обязана.
— Ты знаешь, что он имел в виду? Лейси отрицательно покачала головой.
— И что же случилось дальше?
— Я подождала, пока Дуглас вышел из комнаты, потом пошла туда сама и, подойдя к двери, окликнула Белинду. Она попросила меня уйти, но я не послушалась и вошла. Белинда стояла посреди комнаты совершенно голая. Она тут же схватила свои джинсы и прикрылась ими. Я спросила, не ударил ли ее Дуглас, и она ответила, что это просто смешно и что Дуглас не способен никого ударить. Но я ей не поверила. Когда она взмахнула рукой, прося меня уйти, мне показалось, что я разглядела синяк у нее под ребрами, в районе солнечного сплетения. Но я не ушла — я просто не могла уйти.
— Ты не знаешь, не случалось ли чего-либо подобного раньше?
Лейси опять замотала головой:
— Нет... Я точно не знаю. Мне казалось, что они любят друг друга. Дуглас всегда был с Белиндой таким ласковым, таким нежным и заботливым. Они всегда смеялись, вечно обнимались и целовали друг друга, когда, как им казалось, на них никто не смотрит. Но в тот раз, как видно, все было иначе. Белинда едва стояла на ногах. Я хотела убить Дугласа, но Белинда сказала, что если кто-нибудь это и сделает, то это будет она сама. Потом она еще раз попросила меня уйти и сказала, что не хочет меня видеть и что я вечно сую нос не в свои дела. И в тот самый вечер у нее случился выкидыш.
— Ты никогда никому об этом не рассказывала? Даже полицейским — после того как Белинду убили?
Лейси снова нахмурилась и, прежде чем ответить, долго молчала.
— Должно быть, выкидыш у Белинды случился из-за того, что Дуглас ее ударил. Я больше ничего не помню об этом.
Внезапно глаза Лейси расширились, и она напряженно уставилась в пространство перед собой. Вид у нее был сначала крайне озадаченный, потом это выражение сменилось гримасой сильнейшего страха. Сэвич накрыл ее руку своей и стал осторожно поглаживать пальцы.
— Все в порядке, Лейси, я здесь. Ничего плохого не случится, — тихонько заговорил он, склонившись к ней.
Губы Лейси скривились, и она заплакала. Она смотрела на Диллона и беззвучно, почти не меняясь в лице, рыдала. Слезы так и лились по ее бледным щекам. Доктор Бауэрс, подойдя к ней, вытерла слезы салфеткой.
— Ну что же, Лейси, достаточно. А теперь я хочу, чтобы ты проснулась. Сейчас я сосчитаю до трех. На счет три ты проснешься, улыбнешься Сэвичу и вспомнишь все, о чем мы говорили.
На счет три Лейси в самом деле пришла в себя.
— Почему я плачу? — с удивлением спросила она и потерла пальцами глаза. — А, теперь я вспоминаю. Это было...
— Все нормально, — сказал Сэвич и, притянув ее к себе, стал гладить по спине большими, сильными руками. — Тебе не обязательно говорить об этом прямо сейчас.
