Отблеск миражей в твоих глазах (СИ) - De Ojos Verdes
Моя злость ширится, стоит только вспомнить об Адамове.
Пиздец. И это я-то бью её по самому больному? Размазала одной фразой. Комплексы. Ебучие комплексы. Даже себе в них признаешься с трудом. Зарываешь поглубже. Как собака кость. Чтобы потом в рандомный переломный момент докопаться и облюбовать со смаком. Всегда, сука, накрывает невовремя.
Позади слышится лязганье дверного замка.
Докуриваю и нервно ерошу волосы на затылке.
Покусали друг друга. Дальше что? Не хочу заводить шарманку по новой на нервах.
Оборачиваюсь и обвожу пространство бессодержательным взглядом. Натыкаюсь на деревянную доску у плиты. На ней лежат роллы темпура. Цельные. Рядом нож. С удивлением осознаю, что Лус сама их приготовила. Именно те, что я люблю. Оформила в красивую — во всех смыслах — подачу, а я… даже не оценил. Трахнул по-быстрому, будто так и надо.
Полная лажа.
Тру лицо. Туплю еще где-то с минуту. Затем присаживаюсь за стол и начинаю есть. Вкусно, блин.
Даю ей и себе немного времени остыть. С аппетитом поглощаю угощения. Шлю ментальные благодарности. Старалась же, мелкая. Уверен, приятно будет, когда увидит, что я всё схомячил.
Настраиваю на конструктивный диалог и наяриваю к спальне.
Пусто.
Обхожу квартиру.
Пусто.
Звоню и обнаруживаю её телефон на кухонной полке. Заебись просто!
Тремор гасит во мне остатки мозгов. Я гоняю по дому еще парочку кругов.
А потом срываюсь в ночь, схватив ключи от машины… блядь, совершенно не представляя, где искать эту чеканушку…
Выхожу из подъезда, подрываясь спринтером. Беспредел в башке мешает сосредоточиться. Бросаюсь к старому внедорожнику и в последний момент, вздернув руку к двери, резко останавливаюсь. Медленно поднимаю глаза.
Не показалось.
На скамейке у детской площадки действительно знакомая фигура.
Выдох из меня валит перебоями.
Сука, тела совсем не чувствую от вдарившего облегчения. Расходую секунд десять на то, чтобы вернуть себе ощущение реальности. Восстанавливаю дыхалку и направляюсь к Лус, силясь урезонить гул в ушах.
Грудную клетку сводит спазмом, когда приближаюсь к ней, убеждаясь, что именно её и вижу перед собой. Сидит, откинув голову на спинку и не мигая сверлит небо.
Если бы она только знала, как жестко меня трухануло в панике… Будто детонатор сработал, расхерачив нутро. Там такая разруха царила от мысли, что Шипучка ушла. Просто ушла. Куда угодно. Пусть сейчас я и осознаю, что тупо было об этом думать, зная, что даже телефон оставлен дома.
Падаю рядом, зеркалю позу. Выискиваю на темном полотне, прошитом редкими звездами, подсказку. Хоть что-то. С чего начать разговор?
Эмоции кислотой прут. Катализаторы жалят глубже и больнее, чем мне представлялось.
Она всего лишь спустилась во двор. Даже села напротив окна, чтобы её было видно при необходимости. А я уже повесил на неё очередной ярлык.
Блядь… права же. Доверять сложнее, чем хотелось бы.
— У меня было одно «прости» авансом, помнишь? — внезапно заговаривает тихо. — Будем считать, сегодня сгорело.
— Ты просишь прощения? — удивляюсь я, замирая.
— Я не должна была отвечать болью на боль. Это… треш. Мне всегда казалось, что я умнее. Прости.
У меня скрипты срубает от её признания. Вся штатная конструкция под ребрами исходит трещинами. Менталка буйствует.
Потому что я не ожидал такого поворота. Лус застала врасплох своей капитуляцией. В нокдаун ушатала.
Бесшумно поворачиваю голову в её сторону и кошусь на профиль девчонки.
Да ну нахуй все придуманные границы…
Тяну Шипучку за руку и утягиваю за собой, ложась на скамью с ногами. Распластываю её на себе, обнимаю. Утыкается своим холодным носом куда-то мне в шею, шебуршит губами, уютно устраиваясь.
А я не знаю, что сказать.
На первый план выходит именно радость оттого, что Лус здесь. Что чувствую её тепло. Запах.
Но там под толщей доминирующего счастья спящим вулканом чернота клубится.
У нас с ней с самого начала всё было непросто. Не впихнуть ни в один банальный сценарий. И сейчас ситуация не изменилась.
— Ты же понимаешь, что такое не спускают на тормозах? — спрашиваю спокойно, поглаживая её по волосам. — И я разберусь с ним уже без разговоров?
Она напрягается, спина под ладонью каменеет мгновенно.
— А ты понимаешь, что он своего добился? И ты реагируешь на провокацию, как мальчишка вспыльчивый, — она приподнимается на локтях и лупит в меня строгим взглядом. — Думаешь, для меня старается? Нет, родной. Тебя бесит. Ты его задел. Вот и всё.
— Железная логика.
— Барс…
— Чего ты хочешь? — перебиваю, заводясь. — Чтобы я закрыл на это глаза?
— Нет. Для меня важно только одно: чтобы ты был спокоен. Доверял мне. Барс, я бы тебе сказала, будь что-то серьезное. Но Марат даже не маячит нигде, не ищет встреч, только дразнит этими дурацкими курьерами. Ну набьешь ты ему морду, донесешь свою позицию агрессией. А потом? Ты ведь сам знаешь, что и он станет действовать активнее, чтобы тебе насолить, взять реванш. И этот порочный круг никогда не прервется. Вы не просто незнакомые парни с улицы, решившие поделить девушку, у вас давние счеты, и я, как того и боялась, стану непроизвольным ядром в новом конфликте.
Упрямо вскидываю брови, выражая свою неизменную позицию.
Шипучка шумно вздыхает и выгибается, стремясь высвободиться. Я секундально перегруппировываюсь так, чтобы принять сидячее положение и держать её у себя на коленях. Ищу визуальной сцепки, и она подчиняется, направляя на меня глаза с ярой укоризной.
А что я?
Подаюсь вперед и накрываю поджатые губы. Сильнее прижимаю к груди.
Пиздец как испугался, что опять куда-нибудь вляпается. Что с ней может что-то случиться посреди ночи…
— Ай, — пищит жалобно, — задушишь же… — я ослабляю хватку, снова целую, но уже нежнее.
Устаканив свирепый замес внутри, шепчу:
— Мне жаль, что я сделал тебе больно. Прости.
— Барс, — обвивает руками мою шею и прислоняется ко лбу. — Мне тоже жаль, что всё так вышло… А еще жаль тратить нервы и время, которого у нас с тобой так мало на двоих… Я ведь тебя и так почти не вижу, и хочется те часы, когда мы вдвоем, наполнять чем-то стоящим, а не ссорами. Я пытаюсь быть терпеливой, уступать там, где нужно, но… это нелегко. Оказывается, мы с тобой похожи, представляешь? Если ты океан, то я — море. И ни один твой шторм не пройдет через меня бесследно. Так понятнее?
Хмыкаю. Сцапываю её нижнюю губу, прочесываю зубами, прохожусь по ней языком, оттягиваю. Впитываю ответную дрожь.
— Нехилое заявление, чекануш…
Она улыбается, пока целую. Опять и опять.
— Ты зря думаешь, что так я забуду основную тему, — уверяет чуть позже, оторвавшись от меня. — Обещай, что не будешь поддаваться этой провокации, Барс. Пожалуйста.
— Обещаю, что подумаю. Лады?
— Барс…
— И еще… — перевожу тему, удерживая её за подбородок ладонью. — Я никого до тебя не целовал. Не возникало желания.
Добиваюсь нужного эффекта. Она моргает растерянно, взгляд вспыхивает изумлением:
— Что, прости?
— Это, к слову, о том, кто кого краше. Уяснила? Да, я работаю с бывшей. Да, я признаю, что она красивая. Но. Её я не целовал. С ней я не жил. И орально не удовлетворял. Так понятнее? — парирую той же фразой. — Ну и… башню мне с ней не отсекало так, как с тобой сегодня. И почти всегда.
Лус молчит. Переваривает. Внимательно слежу за сменой эмоций на её вытянувшемся личике.
— Ты демисексуал, — прилетает комментарий.
— Чего?
— Человек, которому без эмоциональной связи трудно испытывать сексуальное влечение.
— Блядь, — закатываю глаза. — Лучше бы послом стала, ей-богу.
— Но тут пятьдесят на пятьдесят… с твоей-то брезгливостью, — продолжает умничать деловито. — Я уже думала о том, что тактильный контакт со мной на всех уровнях тебе дается легче, потому что ты сорвал первенство. Знаешь, что до тебя никого не было, всё чистенько…
