Солнце мое - Владимир Олегович Войлошников
Это почему-то вдруг меня разбудило, и я ещё лежала, прислушиваясь к его дыханию — иногда порывистому, ощущая мелкие, микроскопические движения тела, стараясь угадать — что там происходит с ним, в том сне, в котором он купается в воздушном потоке?
Утром он неожиданно не ушёл! Сказал, что в увольнении до вечера. Мы готовили всякую вкуснятину и ходили на ГЭС — сегодня в зале собиралась ролевая фехтовальная тренировка, а потом, сразу после — танцевальная. И мне даже удалось уговорить Вовку немного повальсировать, хотя он всё время шипел сквозь зубы и бормотал, что ему приходится прилагать чудовищные усилия, чтобы перебарывать вбитые рефлексы и не бросать меня через бедро. А на каждом шаге тело прямо требует!
Ну, смех и грех.
Потом мы всех проводили, закрылись на засов, пошли в маленькую комнату, раскатали на полу новый ковёр и задёрнули шторы. А потом он посадил меня на автобус, а сам пошёл на противоположную остановку.
Было грустно, но я утешала себя тем, что ещё несколько дней — и у курсантов наступит две недели зимнего отпуска. Не будут же его и в отпуске в казарме держать, правда?
К ПРАЗДНИЧНОМУ СТОЛУ…
К новому году, числа где-то двадцать шестого привезли гарнитур. Василич с мамой деловито засуетились, повесили его. Саша пару дней потратил, выложил из плитки фартук между верхним и нижним рядом шкафчиков. Кухонька наша преобразилась.
Папа подогнал мне три банки красной икры — роскошь неимоверная. Привезли они её с Дальнего Востока, куда ездили за мехами на шапки. Папа предупредил, что икру для получения наилучших вкусовых ощущений нужно вкушать исключительно с белым батоном и обязательно с хорошим сливочным маслом. Масло я купила на рынке у староверов, с батоном особых проблем не возникло, так что тут мы были во всеоружии. Одну баночку мы с бабушкой решили вскрыть собственно к новогоднему столу, вторую — на Рождество, а третью оставить «для всякого случая».
Мама с Василичем укатили на дачу, они вообще любят там праздники справлять. А ещё все боялись, что кто-нибудь из соседей по пьяни уснёт с сигаретой (ну, или с печкой чё-нить сделает) и сожжёт полсадоводства, как уже однажды было. Так что, вроде и отдых на природе, а вроде и покараулили.
Я предвкушала, как Вовка придёт, мы накроем стол и посидим втроём с бабушкой, а потом пойдём гулять и фейерверки смотреть…
Но всё получилось не так.
Двадцать восьмого, поздно вечером, мне позвонил какой-то парень.
— Здравствуйте, а Ольгу я могу услышать?
— Я слушаю.
— Меня Володя попросил вам позвонить.
В животе у меня похолодело.
— Что случилось???
— Он просил передать, чтобы вы его на новый год не ждали.
Слова как-то отказывались складываться в смысл.
— Что такое??? Да почему, объясните толком! Что с ним случилось⁈
На том конце повозились и тяжко вздохнули, видимо, призывая всё своё красноречие.
— Ну… Вы же в курсе, что он сессию отказался сдавать?
— То есть — как? Нет, я… Как это — отказался?
Трубка снова вздохнула. Видимо, объясняться с тормозящей мной, да ещё когда я ничего не в курсе, парню было сильно в тягость.
— Не пошёл на экзамены и всё.
Я тупо молчала.
— И сегодня пришли за ними, — мне представилось что-то страшное в духе страшных тюремных застенков… — перевели их в автобат. Володю и ещё одного парня.
Так, стоп! Это звучит уже не так страшно, как тюрьма.
— Погодите, а это где? Автобат этот?
— Это у нас же в городке ИВАТУ, только казармы другие.
— А почему туда, а не просто… выселили или как это…
— Так два года дослужить надо, — удивляясь моей недалёкости, пояснила трубка, — по призыву.
— А-а, так он теперь просто в армии?
— Ну, да. В нашем же автобате дослуживать будет.
— Ясно.
— До свидания.
— Спасибо вам, — успела я сказать, и связь оборвалась.
Я положила трубку и увидела, что бабушка стоит в дверях своей комнаты и внимательно на меня смотрит.
— Не придёт?
— М-м, — покачала я головой и села на тумбочку, как стояла рядом. Слёзы покатились неостановимо.
Лекарство у нас на всё было одно — посидеть, чаю попить, поговорить. Я, хлюпая и вздыхая, как могла объяснила ситуацию. Бабушка сердито цыкала зубом, потом обнимала меня и утешала:
— Ну, ладно! Уж сделано, не поправишь. Ничё, сколько тут осталось — полгода? Дождёсься. Щас вот утрясётся всё — и он позвонит, вот увидишь.
Однако, Вовка не позвонил. Ни завтра, ни послезавтра, ни тридцать первого…
Продолжение будет. Но позже.
Если вам понравилась книга, наградите автора лайком и донатом: https://author.today/work/222179
Примечания
1
Китайцы-мешочники буквально наводнили город этой обувью, которую все называли «шанхайки». А потом выяснилось, что в Китае это — похоронная обувь. Да-да, для покойников. Но люди ещё долго их носили, потому как носить было особо нечего.
2
Да-да, первые сорок лет детства — самые тяжёлые в жизни мужчины.
3
Да-да, становитесь на картоночку, меряйте!
4
Почему благотворительности? Мы ж их за свои кровные покупали!
5
Остров такой на Ангаре, совсем близко от набережной. Соединён с берегом мостом.
6
Учебно-производственный комбинат, где мы, типа, приобретали всякие специальности. Мы с Анной, в частности, учились на художника-оформителя — два года! Там и задружились. Так-то мы из разных классов, хоть и с одной параллели.
7
Расторгуеву привет!
8
Вы хочите переводов? Их есть у меня!
Солнце, еще вчера моя жизнь
Была наполнена дождями.
Солнце, ты улыбнулся мне — и боль утихла.
Хмурые дни ушли, настали светлые дни.
Только моё Солнце светится такой искренностью.
Солнце, правда одно, я тебя люблю!
Солнце, спасибо за сияющий солнцем букет.
(этот милый букет)
Солнце, спасибо за любовь, которую я встретила.
Ты отдал мне всего себя и всё,
Теперь я чувствую себя всемогущей.
Солнце, правда одно, я тебя люблю!
…песня длинная, но главное в ней —
Я тебя люблю.
Я тебя люблю .
Я тебя люблю …
9
Ну, заведующая
