Мы сгорим вместе. Сводные. - Маргарита Аланина
Глазами договариваем. Клеймим друг друга обещаниями.
Наш путь не заканчивается, а только начинается. Будет ли легко или тяжело мы не можем знать, но одно будет всегда – мы не растеряем нас. Я всегда буду знать, что Демьян рядом, а он будет видеть мою улыбку. Будут плохие и хорошие воспоминания. Мы будем падать и подниматься, тонуть и выныривать. Будем сгорать и восставать из пепла. Мы всегда будем гореть вместе.
42 Справились
42 Справились
- Щекотно! - смахиваю руку со своей ягодицы.
Место лапищи Покровского занимают губы и зубы. Наглый «будильник» прихватывает кожу губами, зубами жалит, запечатывает укус языком. Нити тока витиеватым узором пронизывают тело. Поджав пальцы на ногах, пытаюсь перевернуться на спину. Демьян недовольно ворчит.
-Ш-ш-ш, я завтракаю.
Скольжение рук и моё нижнее белье отправляется на пол. Демьян продолжает задирать майку вверх и обжигать губами кожу. Обволакивающие поцелуи поднимаются по позвоночнику, горячая пульсация поджигает кожу.
Покровский кружит голову и не дает помниться. Вдавливает себя в меня сильнее и выбивает глухой стон из горла. Мощное тело двигается с поразительной легкостью, частое дыхание в ухо сводит с ума. Заставляет полностью отдаться во власть чувств. Извиваемся, воспламеняемся, доводя друг друга до точки безумия. В унисон дыхание прерывается, а тела замирают. Вместе окунаемся в наслаждение.
Демьян падает рядом со мной лицом к потолку. Хрипит дыханием и шелестит контрацептивом. Преодолевая истому, подкатываюсь к нему. Вдыхаю с кожи запах пота и мускуса. Губами пробую, продлевая головокружение.
- А нормально завтракать будешь? – спрашиваю, кусаю в области ребер.
- Нет, - глухо отсекает.
Нега исправляется, её место занимает нервная дрожь. Сегодня безумно важный день.
Мы встречаем отца Демьяна.
Не могу больше лежать. Подбираю одежду, одеваюсь, накидываю сверху, халат с лягушатами и иду на кухню. Открываю холодильник и закрываю. При мысли о еде живот спазмами сводит. Лучше в душ.
Не моюсь, просто стою под струями воды. Закрываю глаза и, словно полнометражный фильм, в памяти проносятся прошедшие полтора месяца. Хочется закричать во все горло: «мы справились».
Справились…
«Мы» - не только я и Демьян. С нами были люди, которых мы можем гордо назвать близкими, – Танька, Март, Рудаков, его родители и Михаил Альбертович- отец Марта.
Начался наш путь в тот злосчастный день, когда дед Демьяна приходил. Он действительно контролировал передвижения внука, поэтому не заставил себя ждать. Пришел с видом гордого орла и сделал предложение «дубль два». Отцу Демьяна будет снят дом, с Демы сняты ограничения по передвижению, в ответ Демьян прекращает своевольничать, то есть возвращается домой и изображать ангелочка, а я должна «привести себя в нормальный вид», то есть стать Викой номер два. Шикарная амнистия.
Демьян в ответ расхохотался и показал средний палец. Медиа магнат хлопнул дверью и пошел думать с чего начать отравлять наши жизни. У нас почти сразу начались проблемы в университете, пропуски сыграли против нас.
Испугаться мы толком не успели. Вмешался Михаил Альбертович, которого подключил Март.
Мартовский-старший классный дядька, несмотря на кризис среднего возраста, которым его дразнит сын. Он надавал Март-тышке и Демьяну по шапке за самодеятельность. Олигарху вкатывает ворчать, что несмышленые дети могли бы сразу прийти к нему.
Михаил Альбертович поддерживал нас, руководил восстановлением документов, без которых бы Лев Покровский не мог въехать в страну, и взял на себя большинство забот по организации возвращения. Олигарх развлекается, а мы радуемся помощи. Все-таки взрослый состоятельный мужчина со связями лучше, чем двадцатилетний парень с деньгами и способностью дерзить.
Михаил Альбертович теперь мой кумир. И не только мой. Танькин тоже. Её мама все-таки решилась и уволилась с работы, поэтому Холодок начала искать работу. Отец Михаэля посмотрел на её мытарства и устроил горничной в отель. Правда, на испытательный срок и со смешной зарплатой. Но Холодок пищит и от этого.
Как же хорошо, что мир все-таки не без добрых людей.
Жаров- старший тоже помогал, но исключительно ради своей выгоды. Странный человек. На сына, который сорвался с цепи и каждый день что-нибудь вытворяет, ему плевать. Зато ради избавления от конкурента Александр Жаров готов горы свернуть. Он не только поднял шумиху по доступным ему каналам, но нашел и придал огласке несколько найденных фактов. Например, несколько громких сенсаций подкинули хакеры, нанятые холдингом Покровского, а не анонимные источники, приближенные к «жертве» новости. Вроде мелочь, а доверие подорвано. Сейчас вовсе творится нечто невообразимое. Все - полиция, конкуренты, закадычные враги, впились Николая Покровского.
Нас это уже не касается. Единственное, что хотелось бы узнать.
Почему Николай Викторович настроен против возвращения сына?
Мартвоский-старший подтвердил догадку Демьяна, что за действиями Николая Покровского стоит что-то другое. Это Вике и «деткам с золотой соской» важна репутация, а маститому бизнесмену на такие вещи плевать. Его интересуют только деньги.
При чем тут деньги, которых у Покровского Николая валом? Может когда-нибудь мы узнаем причину… А если нет, то переживем…
Не знаю сколько я «смотрю» фильм, но шум из комнаты заставляет прерваться. Надеваю белье, халат, выхожу и вижу, что Демьян взялся за мяч. Снаряд отлетает от окна и прилетает мне под ноги. Пасую мяч обратно.
- Дем, хватит громить квартиру!
Понимаю, что нервничает, но ходить по стеклам не хочу.
- Собираться будешь? – игнорирует мой вопрос.
- Буду, если ты прекратишь обстрел.
Покровский прекращает отрабатывать пасы. Теперь чеканит мяч. Ладно, ему же убирать после себя. А я буду собираться.
Колготки и платье, которое мне купил Демьян, готовы с вечера. Надеваю платье и кисло улыбаюсь. Кручусь у зеркала. Надо было померить вчера. Наметившиеся бока, брюшко и облегающее платье – убийцы настроения. Иду к шкафу выбрать что-нибудь проще и свободнее.
- Что делаешь?
- Наши киномарафоны не прошли даром, - провожу руками по бокам.
- Чего? – перестает отбивать мяч.
- Надо переодеться, я в этом платье замухрышка какая-то…- закрываю рот ладонью.
Демьян встает с правой стороны от меня и наклоняет голову. Излучает чистейшую злость. У меня желудок нервно сковывает. Не хватало только поругаться на ровном
