Невыносимое счастье опера Волкова - Алекс Коваль
– Я документы привез, эй, хорэ истерить, Нина!
Не знаю, откуда силы в себе нахожу, но за дверь его выталкиваю. Закрываю перед его носом, проворачивая трясущимися руками все замки. К Волкову возвращаюсь. Держать себя и свои эмоции в руках пытаюсь, но меня бьет изнутри от обиды. Приходится кулаки сжать, ногтями в ладони впиваясь до боли.
– Ты знаешь, что я бы в жизни себе не позволила измены! Никогда и ни за что. Я так воспитана. Ты меня так и воспитал в наших отношениях, Вик, да боже ты мой, ты же знаешь меня как облупленную!
– Я знал . Та Кулагина, которая была со мной, честно бы мне все рассказала. А женщину, которая спит с другим, находясь замужем – я не знаю. И знать не хочу.
– Да не замужем я, Вик…
– Тогда кто этот ряженый тип у меня за дверью? Или я тупой и не понимаю значения слова "муж"? Так ты объясни, ты, видимо, в этом вопросе поопытней будешь.
– Это все просто огромная, глупая ошибка. И если ты успокоишься и выслушаешь меня, а не будешь грубить, то поймешь, о чем я говорю!
Молчит. Давит. Не физически. Морально. Режим “опера” включил и как на преступницу на допросе смотрит – уничижительно. Сверлит тяжелым взглядом, ни грамма утренней легкости в родных глаза не осталось.
Сжаться хочется. Мне не нравится такой Вик. Он меня пугает. Это не мой Вик! Я закрываюсь. Руками обхватываю плечи. Моментально чувствую, как вокруг сердца снова стены начинают расти. Меня лихорадит.
Я не хочу терять контроль. Не хочу снова в “раковину”. Не хочу снова защищаться от него. И я не хочу снова потерять этого человека. Делаю еще одну попытку к нему приблизится. На этот раз Волков не отходит. Это дает хоть небольшой, но шанс. Ладошку тяну, щеки касаюсь. Не отшатывается. На носочки встаю, обнять хочу, а уже этого он сделать не позволяет. Отходит. Гордый засранец!
– Послушай, я подала на развод. Этот брак давно в прошлом, – торопливо оправдываться начинаю. – Я не знаю, какого черта взбрело Макару в голову и зачем он приехал, но там давно ничего уже нет! Да и не было никогда. Мы чужие друг другу люди. Это был просто… блин, просто брак для галочки!
Виктор ухмыляется:
– Брак для галочки? А тебе чесалось, что ли, галочку в паспорте заиметь?
– Не хами мне. Я пытаюсь спокойно с тобой поговорить. А ты…
– А меня разносит, Кулагина, блть! Я в бешенстве. Это только у тебя все “просто” и “для галочки”. Просто соврать, просто пожениться, просто свалить, и все, когда тебе это выгодно, оставляя за собой сплошное пепелище. Совершенно не беспокоясь о чувствах других. Просто!
– О чьих чувствах я тут должна была побеспокоиться?! – шиплю зло. – Макара?! Ты понятия не имеешь, почему я подала на развод, и не тебе меня тут упрекать! А то, что произошло между нами – это совершенно другая история, и она не имеет никакого отношения к этому человеку за дверью, Волков!
– Конечно не имеет. И я это понимаю. Просто факт – тебе по херу на других.
– Неправда!
– Правда. И знаешь, что обидно? Ты дулась на меня за то, что я посмел иметь личную жизнь. Ты психовала и отталкивала! А я просто, блть, пытался жить без тебя! Тогда как ты сама пошла гораздо дальше и ни слова мне об этом не сказала.
– Я еще раз повторяю, я подала на развод!
– Ты вообще слышишь, что я тебе говорю? Развод, не развод, какая хер разница, если ты так по-свински меня обманула? Этот штамп – это хреново, да, ты знаешь, какой я е*анный собственник, меня просто бомбит от ревности! Но я как-нибудь бы пережил! Десять лет – это не десять дней. Я бы понял. А вот то, что ты так лицемерно считала меня дерьмом за то, что у меня могла быть дочь, хотя сама приехала сюда, будучи еще замужем – вот это просто а*уеть какое открытие!
На это ответить мне нечего. Взгляд отвожу, в пол упирая. Зажмуриваюсь. Стыдно, некомфортно, холодно. Виски едва ощутимо ломит. Давление. А сердце, оно колотится, как отбойный молоток. Отчаяние накрывает. Ну, почему все так? Ну, почему я все вечно порчу? Почему?!
– Ну? Чего молчишь? Опять сказать нечего?
– Ладно, – сбавляю обороты. – Что бы изменилось, если бы я сказала, что замужем?
– Мое отношение к тебе.
– Так может, поэтому я и промолчала? – вскидываю взгляд. – Потому что я не хотела, чтобы ты от меня отворачивался? Да, вот такая я стерва. Эгоистка! Но мне нравилось, что ты так упорно игнорируешь ту десятилетнюю пропасть, что была и есть между нами.
Снова ухмылка. Снова жесткое движение умеющих мягко целовать губ.
– Держала на привязи, как собачонку.
– Не держала.
– Держала. Чтобы поиграться и опять свалить в Москву. К мужу?
– Он мне не м…
– Тебе весело было? Мне вот ни хера. Честно! Я жить перестал с того момента, как ты снова появилась, Кулагина, – губы поджимает, грудь часто вздымается часто-часто, прохаживается нервно.
– Я тоже.
– Я тот разрыв пережил только чудом. Думал, сдохну от того, как было хреново, спасла только армия. Я в одночасье потерял смысл и цель в жизни. Мне понадобилось два года. Два. Чтобы вытащить себя из дерьма, в которое ты своим смс меня загнала.
– Ты мог меня найти.
– Не мог. Это был твой выбор. Я простил и отпустил. А тут ты снова появилась, вся такая шикарная и жизнью довольная. На разрыв, с*ка! Мне-то что делать, а?!
– Вик, не кричи, пожалуйста. Перестань.
– Не могу не кричать, душу рвет, Кулагина, блть! – широким шагом ко мне подлетает, больно в пальцах сжимая подбородок, на себя смотреть заставляет. – Без тебя не могу, с тобой никак. Ни спать, ни есть, ни работать – ни хера, пока ты рядом, не клеится. Все полетело к чертям собачьим. А тебе “просто” нравилось. Просто, блть, нравилось! Я к тебе – ты от меня. Я
