Сюрприз для двоих (СИ) - Стрекоза Наталья

- Вали давай, - рявкнул я. Не сгину я за десять минут.

Лёня кивнул, но ушел паразит только тогда, когда появилась смена. Добросовестный работничек, понимаешь. Надо парням премию дать, уф. Я на некоторое время прикрыл глаза, кривясь от ноющей, все более возрастающей, боли. Потерпев, насколько хватило, я залез в пакет с лекарствами, закинул в рот таблетку, запил и снова попытался расслабиться. Мне даже удалось задремать ненадолго, но потом зашел эскулап, сияя улыбкой.

- Док, выписывайте меня, - сказал я тоном, не допускавшим возражений, но эскулап их все-таки допустил.

- Рано, господин Железнов, - сказал он. Недельку полежите.

- Сам уйду, - отмахнулся я. И попробуйте остановить мой бронепоезд.

- Но это неразумно

- Когда появляется «Надо», разум работает в другом режиме, - усмехнулся я. Выписывайте. Кстати, насколько заметил, вашей больничке ремонт требуется. Скажите главврачу, что компания «Железнов-строй» окажет вам услуги по льготным ценам. Считайте, это моя сентиментальность, именно здесь в семнадцать лет я пережил расставание, мне удалили аппендицит.

- Хорошо, я подготовлю вам документы и рекомендации, - вздохнул док и покинул меня.

Потом позвонил Лёня, бубня, что ничего не нашел, чем привел меня в крайнюю степень раздражения. Наорав на него, я неожиданно почувствовал себя легче. Все-таки я та еще сволочь, ну и ладно. Все равно хорош, мерзавец, Железнова подтвердит. Кстати, о Железновой. Машка вернулась вместе с Данькой, как я и просил.

- Па!

Как же меня умиляет это его короткое «па». Каждый раз, чуть слезы на глаза не наворачиваются, особенно, когда мой пацан обнимает меня. Кир, если звонит, то разговаривает больше с Машкой, не забывая передать привет. Если же говорит со мной, то некоторая неловкость все равно чувствуется. В общем-то, понятно. Данька еще мелкий, более общительный и гибкий. К тому же мы живем вместе, а старший видел меня буквально несколько дней. Вот и разделилось: Кир мамкин сын, Данька папкин. Он все чаще обращался ко мне, а не к матери, прося помощи или разрешения. Серьезно выслушивал мое мнение по разным своим вопросам, вызывая этим у Машки затаенную ревность. Да, мать, в доме появился мужик, так-то.

И опять же благодаря сыну, мне не пришлось уговаривать жену убраться на время подальше из эпицентра закипающего дерьма, пардон за мой французский. Не смотря на упрямый взгляд и поджатые губы, Машка согласилась, попав под цунами Данькиного восторга. Вот и ладненько. Машку в самолет, Димке легче.

- Дмитрий Владимирович, - вернулся эскулап. У вас будет, кому делать уколы?

- Что значит кому делать уколы? жена с подозрением посмотрела на меня.

- Господин Железнов желают-с покинуть стационар, - наябедничал доктор и посмотрел на меня с печальной укоризной.

- Дима, - Машка закусила удила. Куда ты собрался?

- А кто заработает тебе денюжку на новую шубку? спросил я, глядя на нее чистым взором абсолютно честного человека.

- В старом пальто похожу, - упрямо ответила она.

- Ну, конечно! вознегодовал я. Моя жена не может ходить в старом пальто. Док, где моя выписка?

- Дима!

- Я все сказал! отчеканил я, переходя на незнакомый еще жене тон.

Она опешила, Данька удивленно открыл рот. Воспользовавшись их замешательством, я встал с кровати, покривившись от того, что случайно потревожил плечо. Обнял Машку и заглянул ей в глаза.

- Надо, Светлячок, очень, - уже спокойно сказал я, целуя ее в уголок губ.

- Ты же нас специально убираешь? тихо спросила Машка.

- Ребенку одиннадцать лет, а он моря не видел, - возмутился я. Конечно, специально. Мой сын должен увидеть все!

- Железнов, когда ты закончишь паясничать? раздраженно произнесла моя супруга. Поедешь с нами?

- Я должен разобраться с делами, а там, глядишь, прилечу на оздоровительный отдых, - пообещал я. Зато с вами полетит Антон, - подмигнул я Даньке, и тот просиял, показав мне оттопыренный большой палец.

Машка еще пыталась ворчать, но мое движение на волю было не остановить. И через полчаса мы уже покидали больницу с рулоном обоев под мышкой, точней, рекомендациями вредного эскулапа, обязавшего меня являться на перевязку и осмотр. Клятвенно заверив, что именно так и сделаю, я нырнул в машину и выдохнул. Наконец-то! Не люблю больницы.

Дома мы пробыли недолго, ровно столько, сколько понадобилось, чтобы собрать вещи и привести меня в порядок. После этого, проверив все документы и путевки, которые притащил взмыленный Лёнчик , мы снова сели в машину. С нами разместился Антон, остальная охрана, разделившись на две машины, ехали спереди и сзади. Одну из машин Машка не знала, потому сообразила не сразу о том, что мы под конвоем. Зато, когда поняла, она устремила на меня испуганный взгляд, но промолчала.

- Статус, радость моя, - счастливо сообщил я. Привыкай.

Жена тяжело вздохнула и покачала головой. Конечно, Машка не ребенок, потому могла сложить два и два, но и я не щенок, чтобы сдаться без боя. До Москвы, откуда мое семейство стартовало, мы доехали без приключений. Питерские ребята делали отчет каждый час, я так велел. Там тоже была тишина, и это мне не нравилось, потому что не верил я в то, что в Селезневе возобладает трезвый рассудок, и он прислушается ко мне. Даже не смотря на то, что я держал его за я простите, за шкварник. Ну не мог он обойтись без подлянки, оставалось ждать.

В Москве мы практически сразу отправились в аэропорт. Илья удачно рассчитал время в дороге. Так как ночь провели в небольшой гостинице, никто не страдал, что едет усталый и немытый. Даже выспались. Один бы я мчался без остановок, предпочитая сон в машине, но над своей семьей я так издеваться не собирался. Да и парням нужен был отдых, особой смены за рулем у них не было.

Уже перед регистрацией, Машка не выдержала и повисла у меня на шее:

- Дим, ты только - она замолчала, подбирая слова, но я ее понял.

- Машк , все будет хорошо, честно, - сказал я, прижимаясь щекой к ее макушке. Самое страшное, что может произойти, это то, что я без вас свихнусь от тоски. Правда. Уже так привык, что вы рядом.

- Звони мне, - всхлипнула Светлячок.

- Хоть десять раз в день, - пообещал я ей. Карточку я дал?

- Дал ты карточку, дал. И код я помню, - проворчала она, поднимая ко мне лицо.

- Люблю тебя, - шепнул я, ловя ее губы.

Рядом засопел младший ежик. Я оторвался от жены и подтолкнул ее, Машка впилась в меня взглядом, мотнула головой, и я подозвал Антона. Поцеловав сына и взяв клятвенное обещание следить за мамой, я вручил его охраннику. Машка обернулась, глядя, как Данька уходит с Антоном.

- Дим, поехали с нами, - она с неожиданным отчаянием вцепилась мне в руку. Дим, пожалуйста, Дима!

- Ты пугаешь сына, - негромко сказал я, указывая на обернувшегося Даньку. Все будет хорошо, маленькая. Я все улажу, и мы снова будем вместе. Верь мне.

- А Кир?

- За ним смотрят круглые сутки. Иди, Светлячок, - я снова подтолкнул ее.

- Обещай, что мне не придется плакать. Обещай, что прилетишь, как только сможешь, - Машка все не отпускала меня.

- Обещаю, - я отнял у нее свою единственную здоровую руку и зарылся пальцами в волосы на затылке, рывком притягивая к себе свою единственную любимую женщину. Машка, я ни за что больше вас не потеряю, понимаешь? спросил я, заглядывая ей в глаза. Ни за что.

Мгновение я смотрел в эти доверчивые и родные глаза, а затем впился в губы, жадно, даже грубо, доказывая ей, что это теперь моя территория, и уже никто и никогда не посмеет ступить на нее. После оторвался, выдохнул и стремительно ушел, чтобы закончить это бесконечно прощание. Лёня и Миша последовали за мной, Глеб аккуратно повел Машку на регистрацию, где ее ждали Антон и Данька.

- Дмитрий Владимирович, - позвал меня Миша, когда я остановился у окна, из которого был виден аэродром.

- Потом, - глухо отозвался я.

Это прощание вывернуло душу, и теперь я медленно приходил в себя, уничтожая в зародыше мысли о том, что я опять остался один. Это сейчас не главное, мне нужно закончить все, что мешает нам жить дальше. Черт, а как же все было здорово Будет еще лучше! И никакой упырь не отнимет у меня то, что я обрел спустя столько лет. Я так и стоял, пока в небо не поднялся Машкин самолет, унося ее и Даньку в далекую жаркую страну. Пусть отдыхают