Джин Реник - Обещания
Как ни странно, новые проблемы, навалившиеся на Джея, позволили ему удержать душевное равновесие после визита в больницу, который до предела его расстроил, и, занимая мысли, помогли пережить личные неприятности сегодняшнего дня. Он уже несколько раз звонил Лоуэллам, но никто не отвечал, далее автоответчик был отключен. В конце концов он решил позвонить Джиллиан, чтобы узнать, в чем дело. Разговор с ней получился сухим и натянутым. Она сказала, что по словам отца, Джолин улетела на несколько дней к бабушке в Орландо. Джей справился у нее о здоровье Чарли и Линны и, получив ответ, что с ними уже почти все в порядке» замолчал. Неловкая пауза затянулась, и он, слушая тишину в телефонной трубке, лихорадочно пытался сообразить, что бы еще сказать. Так ничего и не придумав, он просто сказал «до свидания».
После разговора с Анни братья пришли в замешательство. Они не знали, как поступить: остаться здесь и подождать, не придет ли старик в сознание, чтобы узнать у него что-нибудь еще об отце, или немедленно лететь домой, чтобы выяснить, что же все-таки случилось с Чарли. Немного позже они снова позвонили Анни, и после того, как она уверила их, что доктор не опасается за здоровье девочки и нужно только время, чтобы наркотик вышел из организма, они решили остаться на ночь. Но их ожидание оказалось напрасным: старик умер на следующее утро, не приходя в сознание. Больше он ничего им не скажет.
Джей в бешенстве сжал кулаки — как бы ему хотелось, чтобы это был их отец! Тогда хоть какие-то проблемы были бы решены. По крайней мере, он бы перевернул одну из самых неприятных страниц своей жизни. Джей нервно шагал взад и вперед по грузовому отделению аэропорта в ожиДанни самолета. Ему нужно быть дома. Он должен знать, что происходит с Джолин. Почему она так неожиданно улетела во Флориду? Действительно ли голос Джил-лиан был сдержанно-осторожен, или ему показалось? Сказала ли она что-нибудь Джолин? Все вздор, чепуха!
А тут еще эта история с Чарли! Он мог дать голову на отсечение, что она никогда раньше не пробовала наркотики, и было совершенно непонятно, каким образом она оказалась среди наркоманов.
Наконец диспетчер грузовых рейсов подал знак, что пора садиться в самолет. Через несколько минут после взлета Джей уже спал, примостившись на каких-то мешках. Каждый раз, когда он просыпался, его взгляд наталкивался на Стефена, пристально смотревшего куда-то в пустоту. Черт бы побрал этого старикашку!
Терпению Анни пришел конец, когда она против своего желания открыла дверь Курту Байлору. За день он звонил раз десять, каждым своим звонком доводя её до сердечного приступа, все пытаясь убедить позволить ему поговорить с Линной, но только попусту занимая телефонную линию.
После того, как он проигнорировал очередной отказ, она не выдержала и бросила трубку, оборвав его на полуслове, чтобы освободить линию для звонка из Калифорнии. И вот сейчас, в шесть часов вечера, он стоял перед ней на пороге, а бедная девочка спала в своей комнате.
— Я хочу ее видеть, — Курт проследовал за Анни в холл. — Вы сказали ей, что я звонил?
— Да, — резко ответила Анни и, чеканя каждое слово, произнесла: — Я еще раз хочу сказать вам тоже самое, что вы слышали по телефону. Она плохо себя чувствует и не желает ни с кем разговаривать.
— Нет, позвольте! У нас назначено свидание, и я решил прийти сюда, чтобы лично убедиться, что она нездорова.
Анни смерила его убийственным взглядом:
— Здесь ее дом, а не ваш. И если она сказала «никаких посетителей», то вы не смеете сюда являться.
Матт подошел к перилам лестницы, чтобы узнать, что за шум доносится с первого этажа. Анни отчитывала какого-то молодого человека и, похоже, одерживала верх в словесной перепалке. Убедившись, что его помощь пока не требуется, Матт вернулся в ванную, чтобы закончить бритье, оставив, однако, дверь открытой. На всякий случай.
— Нет, вы скажите ей, что я здесь. Если она не захочет видеть меня, я уйду. Стычку прервал голос Линны:
— Оставь его, Анни. Я поговорю с ним. Она появилась из своей двери босая, в накинутом поверх ночной рубашки длинном тонком халате, пуговицы которого ей никак не удавалось застегнуть оттого, что пальцы, связки которых были растянуты, не хотели слушаться.
Курт прошел через холл в гостиную и окинул Линну испуганным взглядом:
— О Боже мой!
Он хотел было подойти, но Анни взглядом указала ему на стул у стены:
— Пойдите и сядьте, а я позабучусь о ней. Она помогла Линне застегнуть пуговицы халата, заставила ее обуть тапочки и, убедившись, что ей не холодно, медленно повела к креслу. Курт так и стоял посреди комнаты.
— Что же все-таки произошло, черт возьми? — требовательным тоном спросил он, наблюдая, как Анни усаживает Линну в кресло.
— Вот так, миленькая. Посиди здесь, а я принесу тебе чашку вкуснейшего чая.
— Я так и знал, что-то случилось. Несколко часов я пытался дозвониться тебе. Я даже звонил твоему отцу, но он сказал, что ничего не знает.
— Он, правда, не знает. Я ничего никому не говорила, и прошу тебя, обещай, что не скажешь и ты, — в голосе Линны появилось беспокойство. — Он все равно ничем не сможет помочь, а я не хочу, чтобы отец волновался.
— Т-ш-ш, хорошо. Что сказал доктор? Ты была в больнице?
— Незачем было ехать в больницу. Мне просто нужен отдых.
— Отдых, тишина и спокойствие, — Анни осторожно вошла в комнату, держа в руках поднос, на котором лежали сдобные булочки и стояла пустая чашка.
Она опустила поднос на кофейный столик и подкатила его к креслу Линны. Сердито взглянув на Курта, Анни тяжелыми шагами вышла из комнаты.
— Ты выглядишь ужасно. Когда это случилось? Матт спустился по лестнице в гостиную как раз в тот момент, когда Линна начала рассказывать Курту о совершенном на нее нападении. Она в первый раз за прошедшие сутки встала с постели, и Матт подумал, что это хороший признак. Войдя в гостиную, он представился ее жениху и, обратившись в Линне, спросил:
— Как вы себя чувствуете?
Ее лицо повернулось в сторону его голоса:
— Замечательно. Как вы считаете, ужасно ли я сегодня выгляжу по сравнению со вчерашним днем?
— А ну-ка, давайте поглядим, — он отступил назад, чтобы внимательно рассмотреть ее, хотя прекрасно знал, что она не видит его, не видит, как он изумленно вскидывает брови, пытаясь доставить ей удовольствие.
— Хмм!
Когда она улыбнулась, включаясь в эту игру, в которой ему принадлежала роль взрослого, а ей — ребенка, он обошел ее кресло и остановился за его спинкой.
— Мн-хмм, — оценивающе протянул он еще раз, и ее лицо снова расплылось в широкой улыбке.
Она действительно была похожа сейчас на прелестную маленькую девочку с ямочками на щеках, в этом цветастом халатике на хрупких плечах.
