Люсинда Эдмондз - Зачарованная
Себастиан посмотрел на Кейт так, словно видел в первый раз. В ее облике было что-то новое. Не скрывая симпатии и восхищения, он произнес:
– Ты знаешь, Кейт, если ты опустился на самое дно, значит, тонуть больше некуда, глубже не опустишься. Думаю, самое худшее у тебя позади. По-моему, ты поправляешься. Во всяком случае, ты сейчас говорила о своих делах так, словно медаль получила.
Кейт улыбнулась и, пожав плечами, сказала:
– Может быть, мой отец обманщик и вор, так пишут, но я обнаружила, что по крайней мере, мне остались в наследство его мужество и энергия. Ты верно сказал, я все потеряла. Мне терять больше нечего.
В субботу, перекусив в местном пабе, Кейт, Мадди и Себастиан вернулись домой, и Мадди погрузилась в полуденный сон.
– Не будем мешать ей. Пойдем в кабинет, и ты мне сыграешь что-нибудь из своего мюзикла, – попросила Кейт.
– Господи, конечно.
Себастиан встал и сделал ей знак следовать за ним.
– Сейчас как раз время, когда я обычно работаю. Мадди с детских лет засыпает под звуки рояля.
Они вошли в кабинет, и молодой человек сел за инструмент. Но не успел он начать, как Кейт спросила:
– А как называется это произведение?
– У него не было названия. Я долго ломал голову над этим вопросом, пока, наконец, в прошлый четверг нужное слово само собой пришло ко мне. Я назову свой мюзикл «Зачарованная».
– Классное название. О чем он?
– О девушке, полюбившей женатого мужчину. Они довольно быстро расстались, но девушка не может забыть любимого. Она пытается заставить его полюбить себя вновь, однако ничего не выходит. Тогда она идет к доброй колдунье и просит околдовать этого парня и заставить его ответить ей взаимностью. К несчастью, вскоре этот малый заболел, и она винит во всем себя. Конец я тебе рассказывать не буду, – Себастиан внезапно смутился. – Ты сами должна посмотреть. Женщинам, думаю, должно понравиться. Я сыграю тебе увертюру.
Кейт закрыла глаза и откинулась на спинку кресла, слушая, как пальцы музыканта вызывают к жизни замечательные волшебные звуки. Внезапно музыка прервалась.
– Это еще не совсем закончено и звучать будет по-иному, когда я сделаю аранжировку. Я сейчас как раз работаю над ней.
– Слушай, я просто очарована, – засмеялась Кейт. – Сыграй еще, хорошо? Может, споешь пару песен?
– Ладно уж, не часто у меня появляется слушатель, перед которым можно похвастаться, – улыбнулся Себастиан. – Предупреждаю, у меня жуткий голос.
Еще через полчаса дверь в комнату открылась, и на коляске въехала Мадди.
– Привет, дорогая. Зачем ты встала? Ты же знаешь, доктора сказали, что…
– К свиньям докторов! Я не могу спать. Кроме того, я себя отлично чувствую, – отмахнулась Мадди.
– Боишься, что пропустишь что-нибудь интересное, да? – улыбнулся Себастиан, а Кейт сказала:
– Я тут слушаю шедевр Себастиана. Звучит великолепно.
Молодой человек махнул рукой.
– Было бы еще лучше, если бы ты не слышала моего хриплого голоса. Я тебе вот что скажу, – внезапно обратился он к Мадди. – Почему бы тебе не спеть для Кейт «Это любовь», помнишь?
Мадди покраснела и отчаянно замотала головой:
– Нет, нет, нет! Я не хочу!
– Ну, пожалуйста, Мадди! – стала упрашивать Кейт подругу. – Не будь такой ломакой!
– Ну, давай, малышка, – подбодрил ее Себастиан, – мелодию ты знаешь, ты уже пела эту песню, помнишь?
– Ну, ладно, – неохотно согласилась Мадди, – сами потом жалеть будете. Передай мне текст, Себастиан.
– Значит так, восемь тактов вступления, и ты начинаешь. – Себастиан взял первые аккорды, и девушка приготовилась петь.
Спустя четыре минуты последние звуки мелодии растворились в тишине дома, и Кейт, словно окаменев, сидела, не в силах вымолвить ни слова, едва веря тому, что только что услышала. Она изумленно, в немом восхищении смотрела на Мадди, и, наконец, воскликнула:
– О, Господи! Это же чудесно, Мадди. Я и не представляла, что ты так умеешь петь. Себастиан, какой у нее прекрасный голос, правда?
Себастиан кивнул, внимательно глядя на Мадди, которая тоже казалась очень взволнованной.
– Да, Кейт, голос у нее уникальный, но даже не пытайся ей об этом говорить.
– Но, Мадди, почему? Разве можно зарывать в землю такой талант? У тебя же прекрасный, удивительный голос!
– Да, и очень естественный, – высказал свое мнение Себастиан. – Требуется только открывать рот.
– Все, хватит! – резко прервала их Мадди. Лицо ее стало мрачнее тучи. – Понимаю, что это попытка убедить бедного инвалида в том, что у него есть и другие возможности. Ладно, все. Это не пройдет! И мне такая помощь не нужна, хватит. Спасибо. Я буду у себя в комнате.
Со слезами на глазах она резко развернула свое кресло и, оттолкнув Кейт, пытавшуюся ей помочь, стремительно поехала к двери.
– Но, Мадди, постой! – воскликнула подруга.
– Оставь меня в покое!
Себастиан и Кейт молча смотрели, как она покинула кабинет, и вскоре услышали стук закрывающейся двери. После недолгого молчания Себастиан вздохнул:
– Ну, видишь теперь, что Мадди не совсем в порядке, и не все у нее так хорошо, как она об этом говорит. Главное, до чего же глупо. У нее предубеждение против собственного голоса. Она сразу кидается в атаку, стоит мне только предположить, что у нее есть и другой талант, не только балетный. Честное слово, я ничего не понимаю.
Он сокрушенно махнул рукой. Кейт согласилась.
– Я тоже не понимаю. Даже мне ясно, что у нее исключительный голос.
– Да. Но Мадди сейчас чрезвычайно ранима и беззащитна. Я понимаю, почему она думает, что мы просто пытаемся подбодрить ее.
– Ну, вот что, – решительно сказала Кейт, направляясь к двери. – Я поговорю с ней и сумею вбить ей в голову, что она должна сохранять хоть крупицу разума. Да как она только посмела подумать, что я лгу.
– Молюсь за тебя, – Себастиан остался в кабинете, с любопытством ожидая, что из этого получится.
Кейт постучала в дверь комнаты Мадди и, не ожидая ответа, вошла. Ее подруга неподвижно сидела в кресле-каталке, и шторы окна были по-прежнему опущены. Кейт подошла и села на кровать.
– Во имя всего святого, ты не скажешь мне, что это значит? Я за всю свою жизнь не видела такой бурной реакции на свои слова.
– Но ведь это правда, не так ли? Это же Себастиан попросил тебя сказать мне, что я владею прекрасным голосом, чтобы поддержать меня. Он меня все время просит, чтобы я пела.
– Мадди, ты, возможно, удивишься, если узнаешь, что последние двадцать минут, как и предыдущие двадцать четыре часа, мы с Себастианом потратили совершенно впустую, потому что разговаривали не о тебе, а о моих проблемах.
