Диана Чемберлен - Карусель памяти
– Пожалуйста, позволь мне отвезти тебя – необходимо показаться врачу.
Он покачал головой, и она вздохнула так, как вздыхает усталая мать, уговаривая упрямого ребенка. Клэр встала.
– Мне бы хотелось заглядывать время от времени, – сказала она. – Просто, чтобы проверить, как ты. Пока…
Джон бросил пульт дистанционного управления на стол, отчего она вздрогнула.
– Черт возьми, Клэр! – сказал он. – Я – взрослый человек. Перестань обращаться со мной как с ребенком.
Она отступила назад.
– Прости, – сказала она и потерла лоб дрожащими пальцами. – Мне нужно поговорить с тобой о… Не могла бы я взять на дом работу из фонда? Мое отсутствие оставило многие проекты подвешенными в воздухе, и я…
– Забудь о работе.
Она отвернулась к окну и некоторое время смотрела в темноту, прежде чем снова заговорить.
– Хорошо, – сказала она. – Я уйду через несколько минут.
Он смотрел, пока она шла по коридору, слушал, как она укладывала вещи, напрягая слух. Как ни ужасно было слышать звук застегивающейся молнии на уложенном чемодане, это все же лучше, чем тишина, которая последует за ее уходом из дома.
31
Сиэтл
Дарси говорила по телефону, когда Ванесса вошла в ее кабинет во второй половине дня в понедельник. Она указала ей на стул в углу, и Ванесса села и подтянула шнурки своих туфель для бега, ее обручальное кольцо блеснуло на свету. Она и Брайан поженились в прошлую субботу, без всякого шума, в конторе мирового судьи и провели брачную ночь в гостинице под Ванкувером. Она рассказала об этом Дарси и еще нескольким своим сотрудникам, и весь день люди заглядывали в ее кабинет, принося удивленные поздравления, которые заставляли ее смущаться и краснеть, что было совсем не характерно для нее.
Она никому не говорила о предстоящей свадьбе, потому что не вполне верила, что она и в самом деле произойдет. И в самом деле, все почти что сорвалось. За несколько часов до того, как ей и Брайану нужно было отправляться в здание суда, случился коллапс легкого у Джордана Уилли, и она срочно поехала в больницу, проследить, чтобы ему в грудь вставили третью трубку. Трубка помогла, он стал дышать спокойнее. Но было ясно, что двухмесячное пребывание в больнице совершенно утомило Джорди. Когда она вошла в его палату тем утром, он выглядел изможденным. Подавленным и ушедшим в себя. Она проверяла расположение изгиба третьей трубки, когда он спросил ее:
– Вы верите в Бога, доктор Грэй? – Она солгала и сказала, что верит.
Во время обхода на следующий день получилось так, что меж ней и ее коллегами велись разговоры о смерти и о том, стоит ли дать Джорди знать, что ожидало его впереди, чтобы он смог сказать последнее прости, если захочет. Однако она была уверена, что Джорди лучше, чем любой из них, понимал, что эта ужасная госпитализация, возможно, будет последней.
Дарси повесила трубку и во весь рот улыбнулась ей.
– Ты выглядишь совершенно иной, – сказала она. – Такой замужней.
– Ага. – Ванесса пропустила мимо ушей ее замечание. – Надевай тапочки.
– Я не могу. – Дарси встала и начала перекладывать стопки книг со стола на книжную полку, одну за одной. – Тошнота наконец-то прошла, но теперь каждые тридцать секунд мне приходится бегать в туалет. Ванесса заморгала глазами.
– Поэтому мы выберем наш маршрут пробежки рядом с ваннами. Пошли.
Дарси опустила книжку в ящик.
– Ты не понимаешь, – сказала она. – Я хочу сказать, что в этом-то и есть главное неудобство. Ты, возможно, не можешь знать…
– Дарси!
– Что?
– Я могу понять. Я однажды была беременной. Голубые глаза Дарси расширились, и она остановила свою руку на полпути к книжной полке.
– Я… когда? Я хочу сказать…
– Когда была подростком.
Дарси плюхнулась на свой стул, все еще держа книгу в руке.
– Черт, Ванесса. Почему ты мне никогда не рассказывала?
– Потому что мне не доставляет удовольствия вспоминать об этом. Но каждый раз, когда ты говоришь, что я не знаю, как ты чувствуешь, когда…
– Прости меня. – Дарси опустила книгу на свой стол, а затем наклонилась вперед, чтобы взять Ванессу за обе руки, осторожно избегая мизинца на ее правой руке, который все еще находился в гипсе. – Я ведь не знала.
Ванесса в смущении пожала плечами.
– Все нормально. – Она понимала, что необходимы объяснения, но она была не уверена, что Дарси станет задавать вопросы.
– Мне было тогда семнадцать лет, – сказала она.
– И ты отдала ребенка для усыновления?
– Нет. – Ванесса отчаянно замотала головой. – По крайней мере, не добровольно. Ее у меня отняли.
Дарси нахмурилась.
– Почему?
Ванесса сложила руки на груди. Как много она собиралась рассказать?
– Мне сказали, что я не в состоянии о ней позаботиться. И они были правы. Я занималась саморазрушением. Алкоголь и наркотики.
Дарси уставилась на нее.
– Ты? – переспросила она. – Этому невозможно поверить.
– Но это так, – сказала Ванесса.
Дарси покачала головой, а потом тихо спросила:
– Ты знаешь, что случилось с ребенком? Где он?
– Нет. – Ванесса встала, как будто погасила в себе что-то. Подняла с полу сумку Дарси со спортивными принадлежностями. – Пойдем, – сказала она. – Давай пробежимся.
Дарси вцепилась в стул.
– Правда, Ван, я не могу.
– Хорошо. – Ванесса опять пожала плечами. – Тогда до завтра.
Однако не успела Ванесса дойти до двери, как Дарси встала и заключила ее в объятия.
– Мне так жаль, что так случилось все с твоим ребенком, – сказала она, и Ванесса удивилась тому утешению, которое она почувствовала в объятиях подруги. Она рассказала Дарси правду о себе, и в ответ получила только хорошее.
Уже на улице Ванесса порадовалась, что Дарси не пошла с ней после всего. У нее не было настроения разговаривать. Направляясь мимо почты, она перешла на свободный бег. Она изменила маршрут своих пробежек после того, как на нее напали поздно вечером. Возможно, когда-нибудь она снова побежит по той улице, но не теперь.
Она не рассказала отцу о своей беременности. Держа все в секрете, ей было любопытно, сколько времени потребуется для того, чтобы он заметил сам. Начать с того, что он ей уделял мало внимания. Она была уже почти на седьмом месяце, когда он понял. Он также не имел представления о том, что она уже давно бросила школу и что большинство ночей проводила в домах различных своих друзей – мальчиков, а не под собственной крышей.
Он заставил ее пойти к врачу, и он, и врач сказали ей, что придется оставить ребенка для усыновления. Они не слушали ее протестов, и поэтому она не стала соблюдать его назначений. Даже сейчас она злилась на этого врача. У него была возможность раскрыть ей глаза, но он не воспользовался ею. Если бы он сказал, что наркотики и алкоголь могут повредить ребенку, она бы прислушалась. По крайней мере, сейчас она так думала.
