Мери Каммингс - Кольцо
— А ты когда-нибудь занималась этим на скорости пятьсот миль в час?!
Глава 15
«Мерседесы», встретившие их в Чикаго, были близнецами тех, что остались в Денвере. Казалось, они так и следовали за самолетом по земле.
Нэнси чувствовала себя несколько одуревшей. Все происходило слишком быстро и много. Утренний подъем, машина, самолет, завтрак — и Ник... Все время Ник, везде и всюду Ник... Энергичный, веселый, деловой, нетерпеливый — и нежный... господи, каким же он нежным мог быть... так недавно...
Разбудил ее, всего минут двадцать назад, громкий голос из динамика над головой:
— Мистер Райан, вы просили сообщить, когда будем заходить на посадку.
— Спасибо, Стивенс! — отозвался Ник. Обернулся к Нэнси, ткнулся лицом в ее шею — и резко оторвался от нее, откинув одеяло. — Давай вставать. Посадку пропустим. Интересно же!
А теперь он сидел рядом в машине и деловито давал ей указания:
— Сейчас я пересяду в другую машину и поеду в офис, а тебя отвезут в «Ренессанс». Попроси, чтобы привели в порядок мой смокинг, он в одном из чемоданов, и закажи на полшестого массажиста. Скажи, что для меня, — они там знают.
Нэнси лениво кивала. Все ясно — она теперь часть его «штата», наравне с Джеральдом и мисс Эмбер, — и должна выполнять определенные функции. Интересно, а кто занимался этим раньше? Наверное, Джеральд — едва ли девицы вроде Стефи способны к столь сложным действиям!
Но ехидничать «про себя» не очень получалось — вспоминалось, как совсем недавно он смеялся, и брызгал на нее водой, и целовал ее — мокрый и веселый. И хотелось — глупо, по-детски, вот именно сейчас — взять его за руку, но Нэнси не успела этого сделать.
— Так, ну вроде все! — сказал Ник и нажал кнопку на вделанной в перегородку панели управления. — Я пересаживаюсь. — И когда машина начала притормаживать, напомнил: — Не забудь переставить часы — здесь сейчас одинадцать пятьдесят три. До встречи! — Коротко чмокнул Нэнси в щеку и вышел.
Не прошло и полминуты, как на сиденье вместо него влез молодой человек, поздоровался, бросил в переговорное устройство: «Ренессанс», и машина тронулась. Едва ли старше Нэнси, он выглядел таким деловитым, аккуратным и приглаженным, что его можно было бы показывать на какой-нибудь выставке с этикеткой: «Яипи. Рекламный образец».
— Как долетели, миссис Райан? — обратился он к ней. — Меня зовут Финн, сегодня я буду вашим гидом...
Он сыпал цифрами, датами, именами — Нэнси слушала вполуха, ей было интереснее просто смотреть вокруг.
То, что сверху, из самолета, выглядело как поставленные на торец разнокалиберные бигуди, спичечные коробки и детали детского конструктора, оказалось, как и следовало ожидать, небоскребами. С первого взгляда город немного напоминал Манхэттен, но более просторный и «зеленый».
До отеля они добрались быстро. Финн проводил Нэнси до номера, сказал, что заедет за ней ровно в час и повезет на экскурсию.
Оставшись одна, Нэнси медленно прошлась по комнате. Скинула на ходу туфли, подошла к холодильнику, нашла там банку сидра и уселась на диван. Потом вспомнила, перевела часы и потянулась к телефону: прежде всего необходимо выполнить возложенные на нее «обязанности жены»!..
В «Ренессанс» она вернулась в начале шестого, предварительно побывав с Финном и на башне Сиэрс, и еще около какой-то башни, случайно уцелевшей после знаменитого пожара 1871 года, и в парке, и на набережной...
На самом деле уже часа за два до конца экскурсии Нэнси хотелось только одного: как можно быстрее добраться до отеля и начать готовиться к балу.
Как давно она не была на балу! Не на вечеринке на работе по случаю Рождества, не на свадьбе или дне рождения подруги — а на настоящем балу, где все мужчины в смокингах, а женщины — в вечерних платьях и драгоценностях, где играет оркестр и над головой сверкает хрустальная люстра...
Свой первый бал Нэнси помнила до сих пор — это был прием по случаю ее восемнадцатилетия. Помнила все: белое платье, и жемчужные серьги, подаренные ей отцом и впервые надетые в тот день, и белоснежные орхидеи в волосах и в вырезе платья — прохладное щекочущее ощущение на груди, — и даже музыку, под которую она танцевала, — вальс из «Летучей мыши». А танцевала она... нет, не с отцом — отец тогда уже не мог ходить, — с мистером Деннисом, их соседом, тем самым, который разрешал ей кататься на его лошадях. Забавно — такие мелочи помнятся!
А последний... Последним балом, на котором ей довелось побывать, была ее собственная помолвка...
Странно, но эта мысль проскользнула как-то безразлично — без боли, даже без неприятного ощущения внутри. Сейчас куда важнее было другое: очень хотелось на этом, первом после долгого перерыва балу выглядеть как можно лучше.
И вообще — скорей бы уж Ник пришел!
Когда в дверь постучали, она обрадовалась и бросилась открывать. Но это принесли отглаженный смокинг.
Ник пришел еще минут через десять — без стука, просто открыл дверь своим ключом.
Он не ожидал, что Нэнси бросится к нему, как когда-то, давным-давно. Успел только протянуть руку — и она уже была рядом — живая, настоящая, теплая и упругая, с пушистой макушкой, в которую так славно оказалось уткнуться лицом.
— Привет! — шепнул он в эту самую макушку.
Нэнси кивнула. Потом вдруг слегка напряглась, словно собираясь отстраниться — он не пустил, отбросил в сторону пакет и обхватил ее второй рукой. Обнял и повел, стараясь не слишком опираться на нее — перетруженные ноги привычно ныли.
Спросил на ходу:
— Ты массажиста заказала?
Сегодня вечером ему хотелось быть в форме, хотелось непременно потанцевать с ней — они ведь никогда раньше не танцевали вместе...
Массажист появился буквально вслед за Ником — тот даже не успел разуться. Нэнси ушла в спальню и последовательно и методично — так, как усвоила с юности, когда казалось, что в жизни нет ничего важнее этого, — принялась за «бальные» мероприятия.
Полежала, расслабившись, в горячей ванне, намазав лицо купленной в «Эллен Деверо» маской, от которой лицо должно было стать «юным и сияющим». После этого, тихо подвывая от остроты ощущений, облилась холодным душем — для лучшей циркуляции крови, чтобы выглядеть бодрой и энергичной; высушила волосы феном и слегка пригладила их массажной щеткой — слава богу, ее прическа не требовала особых ухищрений — и, наконец, приступила к самому главному: белье — макияж — туфли — платье — аксессуары.
Почему нужно было накладывать косметику до того, как наденешь платье, Нэнси никогда не задумывалась. Так полагалось — так ее учили.
