Георгий Громов - Наизнанку. Московский роман
Аня скорчила рожу и, ничего не ответив, ушла в глубь клуба.
Он
Я смотрел на Альберта и с трудом сдерживался, чтобы не разбить ему морду, я диву даюсь, как он может так просто, как будто бы ничего не случилось, смотреть мне в глаза, не пряча своих. Желание свернуть ему шею росло, но я старался подавить его и чуть не заплакал, еле сдержался.
Он что-то говорил мне, с умным видом рассказывал о новом стриптизере, выигравшем конкурс «голой среды». «Голая среда» – название конкурса стриперов по средам. Фишка была в том, что стриптизерами в эту ночь работали любители, так сказать, лохи начинающие. Собственная импровизация и была фишкой, над многими публика, не стесняясь, смеялась, вызывая комплекс неполноценности у ребят. Некоторым из них, тем, кто проявлял себя, везло, и впоследствии с ними заключали рабочий контракт минимум на год, в пунктах которого указывались такие моменты, как предоставление квартиры от клуба, где жило порой до семи ребят в двух комнатах. Также клуб щедро давал во временное пользование одежду – самую примитивную: огромные бутсы, привезенные хозяином из-за границы и один новый бандаж бледного цвета, как кожа нездорового человека. Вот в принципе и все для начала. Предполагалось, что танцор с получек должен прикупить себе барахла: обтягивающие пидовские шорты, штаны с молниями по бокам или липучками, чтобы при сильном рывке руками мигом срывать их с себя.
В свою очередь, танцор был обязан работать в постановочных номерах, а иногда даже с голым стоячим членом, как делали все приглашенные команды стриптизеров из-за границы (поясню: в мире мужского стриптиза подобная фенька является высшим пилотажем и оплачивается в два-три раза дороже, чем обычные номера).
Так вот, Альберт с редким интересом и нескрываемым восторгом отзывался о новеньком танцоре, видимо, совсем позабыв, как он, Альберт, со мной поступил. Он не спрашивал меня, как было там, все ли прошло гладко, он не спрашивал, потому все знал. Что я мог сделать в этот момент? Многое, но не в свою пользу. Я размышлял, какой же низкий и дешевый тип этот Альберт. Кроме наживы на других людях, его ничего не волнует, ему абсолютно насрать на всех, кроме себя, и вся сущность его была в этом, просто сука и тварь!
– Ты себя нормально чувствуешь, какой-то бледный, заболел, что ли? – неожиданно спросил он.
Я пожал плечами и ничего, кроме слова «нормально», не сказал.
– Может, чаю крепкого выпьешь?
«Какой ты заботливый, Альберт», – подумал я, но выдавил снова «нормально».
Тут кто из барменов позвал его, и он тут же исчез, как будто его и не было, и не втирал он мне про новенького.
Я почувствовал легкость и явное облегчение, все-таки я сдерживал себя. По виску медленно стекал пот, было щекотно, и я вытер его рукой.
В гримерке еще никого не было. Правда, был небольшой беспорядок, такой как всегда, просто я редко приходил раньше всех, а сегодня пришел, чтобы немного поспать перед работой, так как Валерка дома был с очередной девчонкой.
Я все не мог понять, что за запах стоит в гримерке, его трудно описать досконально, но в ноздри врезались миксовые ароматы хлора и спермы с ноткой пота. Короче, воняло по полной.
Я присел на разбитый от частого траха диванчик, он на удивление оказался уютным и глубоким. Мне показалось, что диванчик поглотил меня почти целиком, он был дружелюбным и теплым. Может, мне уехать домой? Морис был прав, сказав, что я здесь никому не нужен. То, что я никому здесь не нужен, меня не заботило, но что оказался в подобном дерьме… Вот тут я и почувствовал, что сдаюсь. Я даже разочаровался в самом себе. Где мои принципы? Воля к победе? Нескончаемая энергия и желание жить?! Кроме пустоты и дикой озлобленности, я ничего не ощущал.
Если Игнатов придет сюда, если сегодня ночью этот мудила придет сюда, меня же расчленят! Что же делать? По ходу дела, я уже не жилец. Он меня везде найдет, даже на луне.
Приехал, блядь, в Москву за счастьем и длинным рублем, неудачник хренов. Если мне пипец в любом случае, то буду тихо, мирно ждать своей жалкой участи. Морис, где ты сейчас? Тебя нет, когда ты так нужен.
Я откинул голову на удобную выемку и тупо уставился в потолок. Я отвлекся. Было слышно, как диджей негромко включает разные композиции. Некоторые были даже очень ничего, например, OIL с их единственным синглом или мистический IRIS с Saving time, от которых меня реально перло. У нас в клубе был даже номер под эту композицию, шел всегда на ура. Девочки писались и кричали. Но в тот момент я не думал о девочках, нет, правда, об одной думал, но что было толку думать. Все было не решено.
От гнусных раздумий мне дико захотелось спать, хронический недосып давал о себе знать. Я закрыл глаза и моментально уснул.
– Эй, Майкл, просыпайся, – ткнул меня Малыш. – О, у тебя что с лицом? Махался? Или получил?
Я еле открыл глаза. Так приятно было побыть одному в гримерной и немного поспать.
– Так что у тебя с фэйсом, Майкл? – повторил Малыш.
«Это он ко мне обращается?» – подумал я.
– А что не так с моим лицом? Все нормально.
Я встал с дивана и подошел зеркалу. И вправду, под глазами вырисовывались два черных круга, явно от переживаний. Кстати, Малыш не заметил, а на левом виске я увидел два седых волоса, появившихся несколько часов назад. Черные круги под глазами выглядели, как два фонаря. Надо их замазать мейк-апом и все будет ок!
И вновь гримерка ожила и зашевелилась, ребята один за другим начали переступать ее порог.
Я залез в душ и долго настраивал приятную воду. Открылась дверь, и вошел Валера. Мы увидели друг друга и улыбнулись. Валерка вылупился на меня!
– Ты, наверно, хочешь спросить, что у меня с лицом? Все норма, просто упал.
– Ты похож на зомби.
– Слушай, я сейчас вспомнил, я мелкий еще был, с парнишей дружил. И как-то он в школу утром приходит, и я смотрю, что-то у него с губой верхней, как будто она зашита, зеленка и все дела. – Чего с тобой? – спрашиваю. – Упал? А он говорит: «Шел, шел, запнулся ногой об бордюр и упал мордой в кусты. И при этом рот открыл – поэтому палки губы и во рту что-то поранили».
– А чего он рот-то открыл?
– Да не знаю, идиот потому что. На самом деле этот товарищ с дерева свалился, когда играл в «казаков-разбойников» со своим старшим братом. А в школе всем рассказывал, что запнулся о бордюр с открытой пастью!
– Да-а, странный малый, – сказал Валерка.
– Вдоволь натрахался? – спросил я с неподдельным интересом. – Девочка ничего была?
Он закатил глаза от удовольствия и показал большой палец:
– Вот так, на пять с плюсом.
Я выдавил гель Adidas на руку и растер его по телу.
– Офигенный запах, это что такое? Nivea Cleo? Запах, как парфюм.
– Это Adidas, – ответил я.
