Карен Робардс - Дитя любви
– Боже мой, как ты красива, – тихо проговорил Ник. Руки его плотным кольцом сомкнулись на ее теле, словно он намеревался так и простоять тут всю жизнь, не отпуская ее. Затем он осторожно прильнул к ее губам, лаская и нежа их языком. Мэгги отозвалась на эту нежность со стремительно возрастающей, жадной страстью, не размыкая рук, обвивших его шею, и откинув голову на его плечо. Колени вдруг подозрительно ослабли, и она испугалась, что не устоит, как будто Ник позволит ей упасть. Нет, подобной опасности не существовало. Мэгги чувствовала, что страсть его разгорается, желание растет, тело превращается в упругую, натянутую пружину, губы жадно впиваются в ее губы, и, забыв обо всем, она ответила ему тем же.
Через мгновение – или вечность? – жаркие губы Ника оторвались от ее губ и скользнули вдоль шеи к уху. Когда он коснулся мочки, Мэгги судорожно глотнула воздух.
– Ведьма, – пробормотал он хрипло, обдавая ее теплым дыханием. – Чем ты околдовала меня?
– Тем же, чем и ты околдовал меня, – прошептала Мэгги, чувствуя под губами его подбородок. – По-моему, это называется любовью.
Она приникла к нему всем телом. Положив одну руку на затылок Мэгги, он слегка приподнял ее голову так, чтобы полностью завладеть ее губами. Соломинка солнечного света, пробившись сквозь щель, окрасила золотистыми искорками паутину высоко под крышей, и Мэгги бессознательно прикрыла глаза, отдаваясь рукам и губам Ника, подчиняясь его телу, плотно прижавшемуся к ней.
Его губы требовательно, по-хозяйски, двигались вниз, по горлу, лаская, целуя и упиваясь. Наконец, достигнув теплой выемки на шее, на мгновение приостановились, словно считая, бившийся здесь пульс. Она чувствовала твердость подбородка, упиравшегося ей в ключицу, царапанье небритой щеки, влажность полуоткрытых губ… Ник полностью погрузил лицо в ответную негу ее плеча. Затем рука его коснулась ее груди.
Сосок, мгновенно затвердев, уперся в его ладонь через двойной слой ткани – белья и свитера, и Мэгги испытала изысканную полуболь-полунаслаждение, заставившую ее дыхание прерваться. Ник зажал нежно-требовательный бутон большим и указательным пальцами, ласково потирая его. К удивлению Мэгги, наслаждение было настолько нестерпимым, что колени ее подкосились.
Ник опустился вместе с ней на твердый, устланный соломой пол, не спеша занять решающую позицию и оставаясь рядом. Он продолжал целовать ее, а рука уже скользила по свитеру к отвороту, затем продолжила свой путь по коже. Нащупав бюстгальтер, он, легко касаясь, провел пальцами по кружевному рисунку чашечек, затем скользнул под спину, нащупывая застежку. Спустя пару секунд от оторвал губы от губ Мэгги. Она широко распахнула глаза, не понимая, что остановило его, и, обнаружила, что Ник, улыбаясь, внимательно смотрит на нее.
– Как, черт побери, снимается эта штука? – спросил он, слегка оттягивая и вновь отпуская эластичный бюстгальтер.
Мэгги села, потянула за ворот свитер и сняла его через голову. Затем негнущимися пальцами ухватила крошечную застежку на груди и нажала на специальную кнопочку.
– Вот так, – прошептала она, потом, высвободив грудь, скинула лямки и отбросила бюстгальтер в сторону.
Глава 32
– У меня просто дыхание перехватывает, – выдохнул Ник.
Мэгги почувствовала, как все внутри нее сжалось, едва она поймала его взгляд, остановившийся на пышных кремовых бутонах с сосками-клубничками. Глаза Ника потемнели, веки сонно полуопустились, на скулах зажглись жаркие пятна. Сквозь приоткрытые губы вырвалось хриплое дыхание. Он не двигался с места, только все мускулы напряглись.
Мэгги с волнением наблюдала за Ником, отмечая явные признаки нарастающего в нем возбуждения, и внезапно почувствовала, как неистовая дрожь охватывает ее тело.
Он придвинулся ближе, еще ниже склонился над ней. Когда его губы коснулись ее левой груди, дыхание у Мэгги оборвалось. Тепло и влажная мягкость его губ сводили с ума, были невыносимы. Казалось, она начинает плавиться изнутри. Она посмотрела вниз, на кудрявую темноволосую голову, короткие, но густые ресницы, на темную щетину, начавшую пробиваться на подбородке, хотя сейчас едва перевалило за полдень, а Ник утром брился, на твердое мужественное очертание губ, приникших к прозрачной белизне ее кожи, и не смогла сдержать стон.
Не отрываясь от груди, он взглянул вверх, встретился с Мэгги взглядом и положил руки ей на плечи, осторожно укладывая на колючее сено.
Затем он занялся ее спортивными брюками, осторожно стягивая их, и Мэгги беспомощно закрыла глаза, послушно изгибаясь всем телом в безоговорочной капитуляции. Она так страстно хотела его, что была потрясена силой своего желания.
Раздев ее, Ник снова прильнул губами к груди, продолжив сладкую пытку. Когда рука его, лаская, заскользила по изгибам ее тела, задержавшись на мгновение в пупочной выемке, а затем замерла на шелковистом треугольнике волос, Мэгги начала задыхаться, жадно ловя губами воздух. Погибая от сладкой истомы, вызванной его прикосновениями/, она подалась всем телом навстречу его теплой ладони, намереваясь остановить это мучение.
– О Боже ты мой… – сорвался с губ Ника слабый вздох, и тут же его руки прекратили свое путешествие. Мэгги протестующе что-то пробормотала и открыла глаза. Ник уже поднялся на ноги и теперь, возвышаясь над ней, изучал ее. Глаза его лучились изумрудным сиянием.
Словно став на мгновение им, Ником, Мэгги увидела открывшуюся его взору картину: худенькая белокожая и, несмотря на синяки, обольстительная женщина, обнаженная, раскинулась на сеновале, устремив навстречу любимому розовые пики нежных белых холмов, налившихся и затвердевших под ласками его губ; мягкий изгиб живота, плавно нисходивший к золотисто-каштановому треугольнику, слегка повлажневшему от страсти; узкие бедра, полураспахнувшиеся в безудержном желании; пальцы с розовыми ногтями, впившиеся в колючее соломенное ложе, с бесстыдной жадностью ожидая и требуя его возвращения к ней. Длинные каштановые волосы Мэгги веером раскинулись вокруг головы, резко контрастируя своей сияющей роскошью с теплой позолотой сена. Полуприкрытые глаза, в глубине которых тлели коричневые угольки, украдкой наблюдали за Ником, скулы полыхали румянцем – последнее воспоминание о скромности; вызывающе алые, словно раскрывшаяся роза, губы распухли от поцелуев.
Негнущимися пальцами Ник начал расстегивать рубашку. Мэгги наблюдала, как резким движением плеч он не глядя скинул ее на пол. Потом принялся за ремень, расстегнул его, оставив свободно болтаться концы, затем расстегнул молнию на джинсах. Замерев на мгновение, он небрежно положил руки на бедра, не отрывая глаз от Мэгги. Заметив на ее лице смущенно-восхищенное выражение, он медленно развел губы в улыбке.
