Рэйчел Гибсон - Прикоснись ко мне нежно (сборник)
– Ты сможешь об этом забыть?
– Попробую. А ты?
– Нет, – ответил Томас, целуя ее руку и приближаясь к запястью. – У тебя пульс зашкаливает.
Брина поджала пальцы, почувствовав очередной поцелуй.
– Томас?
– М-м?
– Я серьезно. Мне не кажется, что это хорошая мысль.
– Просто скажи мне, когда я должен остановиться, – ответил Томас, коснувшись губами кожи над ее запястьем.
На этот раз Брина не смогла унять дрожь удовольствия. Она чувствовала, как пульсирует кровь у нее в жилах. От прикосновений его влажных губ у нее щемило в груди и стало тепло между ног. Ее соски уперлись в ставший тесным лифчик. Брина подумала, что нужно немедленно потребовать, чтобы Томас остановился, пока его губы опять не добрались до ее груди. Но потом снова раздался грохот, ночь осветили цвета финального залпа, и она увидела лицо Томаса. Брина глядела в его глаза, в которых отражались золотые и белые вспышки фейерверка. Он смотрел на нее поверх запястья, и его взгляд горел ярче, чем огни в ночном небе. Он хотел ее. Хотел так же сильно, как и она его. И глядя ему в глаза, Брина уже не могла вспомнить, почему секс с Томасом – это неудачная мысль.
Она поднесла бокал к губам и осушила его.
– Почему ты бросил меня сегодня и пошел кататься с Холли?
– Я просто захотел покататься на лыжах, – прошептал Томас, щекоча ее кожу своим дыханием. – А Холли была там. И я не бросил тебя, а лишь высадил у отеля, чтобы подумать.
– О чем?
– О тебе, – ответил Томас, наконец отрываясь от ее запястья, а затем осушил свой бокал.
Брина не знала, можно ли ему верить, но ей бы очень этого хотелось.
– И до чего же ты додумался?
– Я хочу тебя, Брина. Хотел всегда, всю свою жизнь. Сейчас, возможно, мое желание стало еще сильнее. Ты прекрасна, и с тобой так же весело, как и раньше. – Он взял ее бокал и бросил его вместе со своим, и они беззвучно приземлились на ковер. – Я знаю, почему хочу тебя, и могу с уверенностью сказать, почему ты хочешь меня.
Он не мог говорить серьезно.
– Когда я вчера вошла в зал, я решила, что какая-то девушка наняла себе манекенщика для эскорта. – Брина могла видеть лишь очертания его лица в бледном свете молодой луны, и, кажется, он нахмурил брови. – Потом Карен сказала мне, что это ты, и я обрадовалась. Не только потому, что ты выглядел как парень, которому стоит все время ходить в одних трусах, но и потому, что наши отношения испортились к окончанию школы, и мне всегда было стыдно из-за того, что произошло…
– А что произошло? – спросил Томас, отпустив ее руку.
– Ты знаешь.
– Думаю, да. Но почему бы тебе не сказать мне об этом?
Брина скрестила руки на груди и выдохнула.
– Ты помнишь, как это было. Как я всегда хотела есть в школьной столовой за большим столом, хотела быть популярной. Я думала, если я нравлюсь Марку, то во мне есть что-то особенное. – Она опустила взгляд. – Что я не Жевун Макконнелл, костлявая девочка, которой мама шьет одежду.
Томас приподнял ее голову за подбородок, встретившись с Бриной взглядом.
– Мне нравилась Жевун Макконнелл.
– Я знаю. Но мне нет.
– А теперь? Ты все еще хочешь попасть за большой стол?
– Нет. Теперь я себе нравлюсь.
– Мне тоже.
Томас провел большим пальцем по ее губам. Приоткрыв их, Брина лизнула его подушечку.
– Мне нравится твоя футболка. – В его голосе звучала страсть. – Я заметил ее сразу же, едва ты вошла в банкетный зал.
Рука Томаса легла на ее затылок, и он притянул девушку к себе.
– Милый светло-зеленый цвет… – сказала Брина, гладя его по груди через рельефную ткань свитера.
– Я обратил внимание не на это, – усмехнулся Томас.
– А на что же?
– На то, что через твою грудь тянется надпись «Келвин Кляйн». – Он наклонился и прижался лбом к ее лбу. – И я подумал, как долго я буду ее снимать.
– Я полагала, ты пригласил меня к себе для того, чтобы у меня не замерзли ноги, и потому, что должен мне полбутылки шампанского.
– Все это правда. О том, что хочу стянуть с тебя футболку, я просто не упомянул. – Томас распустил ленту, удерживавшую ее волосы. – И еще я не упомянул о том, что блестки в твоих волосах сводят меня с ума и я хочу, чтобы они рассыпались по подушке, когда я буду заниматься с тобой любовью, – продолжил он, распуская косу Брины. – И что я хочу видеть твое лицо утром, когда открою глаза.
Запустив пальцы в ее волосы, он запрокинул голову Брины, как сегодня днем. И, как и прежде, он поцеловал ее, зная, чего хочет, и намереваясь это получить. Его язык словно занимался любовью с ее ртом: входя и отстраняясь, мощными жаркими толчками. Томас посасывал ее язык, наслаждался ее губами, гладил ее по волосам.
Брина прижалась к его груди, чувствуя его тепло через свитер и свою футболку, согревающее ее сердце так, как никогда раньше. Томас хотел заняться с ней любовью. Она тоже этого хотела. Брине всегда нравился Томас, но только теперь она влюбилась в него. Ее тело трепетало. Она хотела его так, как женщина хочет любимого мужчину.
Брина задрала его свитер, а затем и футболку, и вскоре ее руки уже гладили его горячую твердую плоть и нежные волоски.
– Включи свет, – сказала Брина. – Ты меня уже видел. Теперь моя очередь.
Глава шестая
Томас наклонился и подхватил Брину на руки.
– Я знаю подходящее место. – Он отнес ее на диван. – Возьми мой плащ.
Когда она выполнила его просьбу, он пронес ее через сумрак гостиной, а потом по коридору. Они очутились в темной комнате. Поставив Брину на пол, Томас нажал выключатель. Слепящий свет ударил в глаза, и Брина прижалась лицом к шее Томаса.
– Ой, прости, – произнес он, приглушив свет.
Когда ее глаза привыкли к полумраку, Брина оглядела огромную комнату. В центре стояла гигантская кровать с оливковыми и бежевыми полотняными покрывалами.
– Эта кровать просто огромная.
Томас взял свой плащ, улыбнувшись краешком губ.
– Да уж. Придется потрудиться, чтобы добраться от одного края до другого.
Он порылся в кармане плаща и достал оттуда упаковку презервативов.
– Ты всегда носишь их в кармане?
– Не-а. Я же сказал, мне понравилась твоя футболка. Когда ты пошла к своим друзьям, – сказал Томас, бросая упаковку на подушку, – я направился в аптеку.
– Ты был настолько уверен?
– В отношении тебя? – Томас заставил ее попятиться, пока ноги Брины не уперлись в край кровати. – Нет. Но я был бойскаутом, поэтому ко всему готов.
Брина села на кровать, и Томас присел перед ней, помог снять сапоги и носки и отшвырнул их прочь. Его собственная обувь последовала за ними.
– Раздевайся, Брина, – сказал Томас, падая вместе с девушкой на середину кровати, а затем перекатываясь так, чтобы Брина оказалась на нем сверху. – Давно хотел это сказать.
