Ноты соблазна - Аделина Жемчужева

— Я не хочу, чтобы ты страдала, Селин. Это не из-за того, что я чего-то боюсь. Просто я должен тебя защитить.

— Защитить? — я горько рассмеялась, не веря в то, что он говорит. — Ты думаешь, что защитишь меня, отвернувшись от меня?

Он сделал шаг ко мне, его глаза были полны противоречий.

— Я не отворачиваюсь. Но это единственный способ спасти тебя.

Я молчала, глядя на него, пытаясь найти в его словах смысл. Но всё, что я чувствовала, — это пустоту.

— Если ты хочешь прекратить, Арман, прекрати, — тихо сказала я, чувствуя, как слёзы наворачиваются на глаза. — Но не говори мне, что это ради меня.

Я отвернулась, не желая больше видеть его лицо, и направилась к двери.

— Селин, подожди… — его голос звучал хрипло, но я не остановилась.

Я вышла из кабинета, чувствуя, как за мной закрывается дверь.

Глава 28. Грубость

Селин

Я вернулась домой поздно, почти за полночь. До этого я ещё час просидела в машине, пытаясь успокоиться после слов Армана. Как только я вошла в квартиру, меня окутал резкий запах табачного дыма.

Что за черт?

Я сняла обувь, повесила пальто и прошла в гостиную. Там, в полумраке, сидел Гюстав. Он курил, держа сигарету в одной руке, а в другой — почти пустой стакан. На журнальном столике стояла бутылка виски, и судя по уровню, она была наполовину пуста. Телевизор грохотал на такой громкости, что мне казалось, будто стены вибрируют.

— Гюстав! — крикнула я, перекрикивая звук.

Он лениво повернул голову в мою сторону и сделал звук немного тише. Его лицо было непроницаемым, но в глазах читалась какая-то холодная злость.

— Что? Вернулась, значит? — произнёс он с язвительным спокойствием, затягиваясь сигаретой.

Я вгляделась в него, всё ещё пытаясь понять, что происходит.

— Что это всё значит?! — вспылила я, указывая на сигарету. — Ты же никогда не курил!

Он выдохнул дым с вызывающим спокойствием и не отводил от меня взгляда.

— А это ничего не значит, — сказал он холодно. — Лучше скажи, где ты была?

— На работе, — ответила я, стараясь не терять самообладания. — Где же ещё я могу быть?

Он усмехнулся, откинувшись на спинку дивана.

— На работе, говоришь? — его тон был пропитан сарказмом. — Серьёзно?

— Да, — я вздохнула, пытаясь сдержать раздражение. — А ты что думаешь?

— Что думаю? — он задел пепел с сигареты прямо на стол, не утруждая себя искать пепельницу. — Я думаю, ты врёшь.

— Что? — я посмотрела на него в шоке. — Ты снова за своё?

— А как мне ещё думать, когда моя «работящая» жена возвращается домой в такое время? — он говорил медленно, будто смакуя каждое слово. — И пахнет не совсем «работой».

Я застыла, чувствуя, как меня охватывает гнев.

— Ты себя слышишь, Гюстав? — сказала я, повысив голос. — Ты вообще понимаешь, как это выглядит? Ты сидишь тут, пьёшь, куришь, обвиняешь меня в каких-то бреднях…

— Не переводь тему, Селин, — он поднялся с дивана, глядя на меня сверху вниз. — Лучше честно скажи, с кем ты была.

Моё терпение лопнуло.

— Ты спятил! — крикнула я, чувствуя, как накатывают слёзы. — Я только с работы. С. Ра. Бо. Ты!

Но Гюстав лишь улыбнулся. Эта улыбка была зловещей, как у человека, который решил для себя всё задолго до того, как услышал ответ.

— На работе, да? — его голос стал ещё более жёстким. — Мне сообщили, что ты освободилась с работы два часа назад, и где ты шлялась?

— Я… у меня был сложный день, — сказала я, стараясь звучать уверенно, но голос дрогнул. — Ты сам знаешь, как бывает. Я просто немножко отдыхала в машине.

— Сложный день? — переспросил он, усмехнувшись, но его усмешка была лишена тепла. — И что сложного было сегодня?

— Что ты хочешь этим сказать? — моя злость уступила место тревоге.

Он подошёл ближе, и его холодный взгляд прожигал меня насквозь.

— Я не идиот, Селин, — сказал он тихо, но каждое его слово было как удар. — Думаешь, я ничего не замечаю?

— Замечаешь что? — я скрестила руки на груди, стараясь защититься хотя бы жестом.

— Ты изменилась, — продолжил он. — Ты стала… отдалённой. Вечера, которые ты «проводишь на работе». Эти твои взгляды, постоянное напряжение. С кем ты встречаешься?

— Никого! — я шагнула назад, пытаясь избежать его обвиняющего взгляда. — Это бред, Гюстав. Ты просто накручиваешь себя!

— Правда? — он ухмыльнулся, но в его глазах не было ни тени веселья. — Тогда почему запах мужского одеколона на твоей одежде, а? И не говори, что это случайность.

Я замерла, слова застряли в горле. Он видел слишком много, чтобы это списать на случайности.

— Конечно, на мне будут всякие запахи, — раздражённо ответила я. — Я же работаю в компании, которая выпускает парфюмы и одежду!

— Это не оправдание, — хмуро бросил он, шагнув ближе. Его глаза сверкали подозрением, когда он наклонился и понюхал мою рубашку. — Это мужской запах.

Я невольно отступила на шаг, чувствуя, как по спине пробежал холодок.

— Это тот самый аромат, что продаётся в нашей фирме, — объяснила я, стараясь говорить спокойно. — Клянусь, Гюстав. Это просто парфюм. Твой друг Арман часто пользуется этим запахом, ты сам об этом знаешь.

Гюстав смотрел на меня с таким выражением, что у меня внутри всё сжалось. Его дыхание стало тяжёлым, а взгляд полыхал гневом.

— Ты думаешь, я идиот? — прохрипел он, шагнув ещё ближе. — Думаешь, я не вижу, что ты врёшь мне в лицо?

— Я не вру! — выкрикнула я, отступая, но споткнулась об угол стола. — Это правда, Гюстав! Тот аромат… он продаётся у нас в фирме!

— Замолчи! — рявкнул он, его голос эхом отозвался в комнате. — Хватит лгать!

Я открыла рот, чтобы ответить, но не успела — его рука взметнулась, и я почувствовала резкий удар по лицу. Голова откинулась назад, и я пошатнулась, потеряв равновесие.

Боль была оглушающей, но ещё больше ранила горечь и унижение. Я схватилась за щёку, ощутив, как к глазам подступают слёзы.

— Как ты мог… — прошептала я, голос дрожал.

— Как я мог?! — выкрикнул он, подняв руку, но уже сдержался, остановив себя. Его лицо было искажено яростью. — Ты сама довела меня до этого, Селин! Своим враньём, своей ложью!

— Я тебе ничего не сделала! — крикнула я, чувствуя, как в груди закипает отчаяние. — Ничего, слышишь?!

— Замолчи, пока я не сделал ещё что-то! — он резко отвернулся, схватив бутылку со стола и залпом выпил прямо из горлышка.

Я сжала кулаки, прикусив губу, чтобы